Маневич родился 20 августа 1898 года в городе Чаусы Гомельской губернии в многодетной семье мелкого служащего. После 1905 года старший брат эмигрировал в Швейцарию, а через несколько лет друзья привезли туда и Леву. Юноша закончил техническое отделение Женевского колледжа, изучил три иностранных языка и реалии европейской жизни.
В 1916 году Маневич возвратился в Россию и вскоре надел солдатские погоны - шла мировая война... В апреле 1918 года вступил в Красную Армию: был комиссаром бронепоезда, командиром коммунистического отряда, заместителем начальника оперативного отделения штаба 1-го Кавказского корпуса, воевал с Колчаком...
После войны Маневич окончил Высшую школу штабной работы комсостава, а через три года, в августе 24-го, - Военную академию РККА. Маневич получил направление в Разведывательное управление штаба Красной Армии (РУ) и в 1925 году был направлен в Германию, в легальную резидентуру. Успешно пройдя "обкатку", Лев Ефимович был назначен на должность начальника сектора и довольно часто выезжал за рубеж, причем не только под своей фамилией...
В 1928 году во время учебы на курсах при Военно-воздушной академии ему пришлось пережить серьезную аварию. Во время полета в зимнее ненастье неисправный самолет рухнул на землю. Маневича спас, во-первых, глубокий сугроб, а, во-вторых, проезжавший мимо на санях крестьянин. Он не только откопал пилота, но и доставил его домой - окоченевшего и буквально обледенелого.
В выпускной аттестации Маневича значилось: "Отличных умственных способностей. С большим успехом и легко овладевает всей учебной работой, подходя к изучению каждого вопроса с разумением, здоровой критикой и систематично. Аккуратен. Весьма активен. Обладает большой способностью передавать знания другим. Дисциплинирован. Характера твердого, решительного; очень энергичен, иногда излишне горяч... После стажировки обещает быть хорошим командиром отдельной авиачасти и не менее хорошим руководителем штаба".
Но в декабре 1929 года Маневича направляют на нелегальную работу в Италию. Фашистское руководство взяло курс на создание по берегам Средиземного моря "Итальянской империи". Неплохо развитая военная промышленность Италии производила боевую технику не только для своей армии, но и для Германии...
Маневича пригласил начальник Разведупра Ян Карлович Берзин: "Я не могу тебе приказывать, но необходимо послать в Италию человека, причем такого, который бы знал страну и язык, как ты, и владел бы также немецким. Имеешь право отказаться. Поступай как знаешь. Даю право выбора".
Надо думать, Берзин не сомневался в том, какое решение примет подчиненный. Однако дома Этьена ожидала настоящая буря: жена Надежда Дмитриевна была человеком эмоциональным и чувств своих не сдерживала: "Либо остаешься, либо берешь нас с дочкой! - потребовала она. - Я устала ждать, устала бояться за тебя!"
Руководство согласилось, чтобы сначала он выехал за границу один, а затем забрал семью с собой. Маневича "выводили" через Австрию, он легализовался в Вене под именем Альберта Корнера, коммерсанта, открывшего патентное бюро... Прикрытие давало разведчику возможность быть в курсе перспективных изобретений, открывало дорогу на предприятия. Наиболее важным направлением оказалась авиация, и он старательно изображал из себя летчика-дилетанта, что позволило быстро установить контакт с пилотами, техниками и прочими специалистами, бывать на аэродромах... Особый интерес Этьен, разумеется, проявлял к людям, работающим в Италии.
Через несколько месяцев Этьен вернулся за семьей в Москву. О последующих событиях рассказывает мне его дочь Татьяна Львовна:
- Жить мы должны были в Вене. Мама не знала ни одного иностранного языка, но имела паспорт гражданки Финляндии, нашей "родиной" был Выборг, и таким образом, наш русский получал естественное объяснение. Отец тщательно и терпеливо готовил меня к новой роли...
Однако вряд ли можно было всего за несколько недель подготовить маленькую девочку к совершенно чужой для нее жизни...
- В вокзальном ресторане пассажиры с удивлением повернулись на мой громкий возглас: "Ой, папа, смотри, они налили нам суп в чашки и еще туда яйцо бросили!"... Я, как и отец, ужасно любила петь и распевала целыми днями. И вот в Берлине однажды бежала по коридору гостиницы и распевала какую-то песню, так что влетела в наш номер со словами: "Ура, ура, советская страна!" До сих пор помню побелевшие лица родителей... Мама начала меня упрекать. "Надя, оставь ее, - сказал отец. - Она ведь еще ребенок".
Наконец, Этьен перевез семью в Вену, где Надежда Дмитриевна с дочерью поселились на снятой квартире. Лев Ефимович провел с ними несколько дней и уехал... Между тем жена Этьена почувствовала, что ею интересуется контрразведка: за ней стали наблюдать на улице, а в доме вдруг начали появляться люди в штатском, выспрашивавшие о господине Корнере. И Надежда Дмитриевна получила приказ: немедленно возвращаться в Москву...
Семья уехала, а Этьен продолжил работу в Италии. Он считался представителем ряда австрийских, немецких и чешских фирм, производящих вооружение. На связи у резидента было девять агентов - по крайней мере, так установил суд. Впрочем, вряд ли контрразведке удалось выявить все контакты Этьена...
О результатах работы разведчика можно судить на основании следующего документа: "Только в течение 1931-1932 гг. миланской резидентурой были направлены в Центр 192 информационных донесения и документа, раскрывающих планы фашистского руководства Италии. Сотрудниками резидентуры были добыты чертежи опытных самолетов СК-30, СК-32 (истребители), самолета "Капрони-80", опытного бомбардировщика-гиганта ВЕС, подробные чертежи авиамоторов АЗОР, А5-5, документы по технологии и организации литейного производства, чертежи и описание подводных лодок, различных видов стрелкового оружия и много другой ценной технической документации". К этому перечню можно добавить, что до 70 процентов полученных документов являлись, по внутренней классификации Разведупра, "ценными" и "весьма ценными".
Внимание контрразведки Этьен ощущал постоянно, и постепенно оно начало его серьезно беспокоить... Однако Центр просит подождать, пока будет подготовлена замена.
Но встретиться с преемником Маневичу было не суждено: 3 октября 1932 года его арестовали на встрече с агентом, перевербованным контрразведкой. Пакет с секретными чертежами явился весомой уликой. Правда, "Корнер" утверждал, что все объясняется его работой патентоведа, отрицал причастность к какой-либо разведке, а предложение признать свое советское гражданство назвал грубой провокацией...
Тем не менее "особый трибунал" приговорил его к 16 годам тюрьмы, но благодаря занятой Маневичем позиции из девяти задержанных по его делу агентов осуждены были только двое - получили по два года каждый...
В некоторых публикациях об Этьене рассказывалось, как он собирал через других заключенных, трудившихся на оборонных заводах, ценную военно-техническую информацию и по нелегальным каналам передавал ее в Центр. Это вряд ли соответствует истине: большую часть тюремного срока Маневич провел в одиночном заключении; да и много ли знали рабочие, трудившиеся на конвейере?
Нравственный и гражданский подвиг Этьена состоит в том, что даже потеряв связь с Центром, тяжело больной, он сохранял верность присяге, воинскому долгу. При этом сознавал, что достаточно одного признания - и ворота тюрьмы окажутся открыты. А срок был долгий...
8 сентября 1943 года Италия капитулировала, и тогда немецкие войска начали ее оккупацию. Австриец Корнер как гражданин рейха был отправлен в концлагерь Маутхаузен. Затем были Мельке, Эбензее.
Эбензее был освобожден американскими войсками, и Маневич вышел на свободу через 13 лет заключения. Вышел, чтобы умереть свободным: он скончался 11 мая 1945 года. Последними словами его были: "Передайте в Москву, я - Этьен... "
... Несколько дней, проведенных с отцом в Вене, Татьяна Львовна Попова-Маневич до сих пор считает самыми счастливыми в своей жизни. Она окончила Военный институт иностранных языков. А затем, как и отец, работала по линии разведки. В конце войны дочери Этьена довелось переводить на русский язык гитлеровский план "Барбаросса", обнаруженный в сейфах руководства рейха, надписи на тех немецких знаменах, которые бросят на брусчатку Красной площади во время Парада Победы 24 июня 1945 года...