Молодой режиссер Алексей Степанюк еще не слишком известен московской публике, но под его началом в Мариинке уже поставлены оперы "Кармен" (ноябрь 2004 года) и "Пиковая дама" (март 2005-го). И вот теперь - так сказать, передвижная версия вагнеровского шедевра.
Очевидно, что гастрольный вариант должен быть компактным. Возможно, сказалась и аура помещения, которое, как известно, изначально строилось для театра Мейерхольда. Во всяком случае, Степанюк построил спектакль, во многом опираясь на мейерхольдовские традиции: минимум декораций - максимум смысла и символов. На фоне темного задника выделяется лишь несколько белых треугольников, постоянно перемещающихся и даже летающих над сценой, - не то стилизованные паруса, не то обрывки разорванного полотна. На эти экраны проецируются различные слайды: волнующееся море, каменистая дорога, крыло птицы, чей-то огромный глаз, даже космические фотографии. Пожалуй, со слайдовой символикой сценограф Андрей Тарасов перемудрил - не все было понятно даже самому подготовленному зрителю.
Так или иначе, но спектакль получился достаточно колоритный и действительно новый - настолько новый, что, кажется, и сами актеры еще не вжились в него. Ведь исполнение опер Вагнера требует от певцов не только блестящей вокальной подготовки и физической выносливости, но и мастерской драматической игры. Еще с вокалом туда-сюда: неплохое в целом впечатление оставили Ольга Сергеева (Изольда) и Ольга Савова (Брангена), честно отработали свои партии Андрей Спехов (Курвенал) и Михаил Кит (король Марк)... Хотя главный герой Тристан мог быть и более звучным. Неужели в труппе Гергиева нет сейчас хорошего драматического тенора и приходится поручать партию "лирику" Леониду Захожаеву, которому куда естественнее выводить меланхолическое "Куда, куда вы удалились"?..
Ну и явное ощущение недоработки вызвали актерская пластика, уровень осмысленности сценического поведения. Например, король Марк почему-то подозрительно напоминал генерала Хлудова из знаменитого фильма "Бег". Так и мерещилось - вот сейчас скажет уныло стоящему перед ним Тристану, уличенному в измене: "Не молчи, солдат". Вообще персонаж Захожаева вышел на удивление бесхарактерным. Доходит до того, что в финале под божественные звуки мариинского оркестра Изольда ведет своего избранника, так сказать, в потусторонние сферы вечного блаженства... на обмотанной вокруг шеи ленточке (наверное, задуманной как символ нерушимой любви, но выглядящей скорее как поводок: дескать попался, проказник? Теперь не уйдешь... ). А Тристан безо всякого энтузиазма хромает за супругой, по инерции изображая боль от раны, хотя в лучшем мире ей пора бы перестать болеть...
Но несмотря на все эти досадные проколы, опыт мариинцев в целом стоит расценить положительно. Такие минималистские спектакли, будь они со вкусом сделаны, значительно облегчают театру гастрольную жизнь. Что для Мариинского весьма актуально: вслед за Большим он через несколько месяцев перейдет на полубродячее положение, оставшись без главной сцены, которая встает на реконструкцию.