Дорога в Солох-аул вьется между горными склонами. Никто точно не знает, какими судьбами занесло сто с лишним лет назад в эти полудикие края 62-летнего Иуду Кошмана. Он родился в Украине, был на заработках в Турции и Грузии. Много лет работал на чайных плантациях в местечке Чаква близ Батуми, к старости скопил немного денег, на которые и построил здесь, в Солох-ауле, маленький каменный дом, разбил большой сад. И первое, что посадил на своей земле, был чай, семена которого привез из Аджарии.
Хранительница дома-музей Иуды Кошмана Татьяна Рыбальченко рассказывает, что местные жители считали заезжего чаевода большим чудаком. Никто не верил, что здесь может вырасти эта сугубо южная культура. Ведь зимой в горах выпадал снег, и ночная температура опускалась порой до десяти градусов мороза. Однако Кошман продолжал поливать и обрабатывать свои кусты. Так прошло пять лет.
Однажды его жена Матрена Ивановна пришла к соседям с горстью какой-то ароматной травы, бросила ее в кипяток и предложила попробовать напиток. Он оказался на удивление вкусным. Сегодня любой житель Солох-аула скажет, что дело было осенью 1904 года. Стало быть, у русского чая нынче юбилей - ровно сто лет.
Официальное признание он получил далеко не сразу. Иуда Антонович пытался продавать чай на рынке в Сочи, но конкуренты - торговцы импортным продуктом из Грузии, Индии и Китая - угрожали ему расправой. Несколько раз он возвращался домой побитым. Однако упрямый чаевод не бросил своего дела. Он решил покорить Москву. Столичные селекционеры и агрономы поначалу отказывались даже рассматривать сомнительное растение. В музее сохранились отписки разных лет из Академии наук, в которых говорится, что "севернее Грузии чай расти не может".
Лишь в 1923 году Иуда Антонович вернулся из столицы счастливый: самый северный в мире чай получил золотую медаль Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки.
В конце 20-х годов в Дагомысе и Адлере появились первые фабрика и чаесовхоз. С годами их число приумножилось. Кошману предложили перебраться в Сочи, однако он своего горного селения не покинул, считая, что лучшего места на свете нет. В скромном доме из двух комнат и кухни он прожил до 97 лет. В 1935 году дети похоронили его в саду, прямо за чайными кустами, где уже покоилась Матрена Ивановна. Эти самые старые в России кусты по сей день дают прекрасный урожай.
В Солох-ауле и сегодня живут потомки Иуды Антоновича. Его праправнучка Валентина Ушакова - сама давно уже бабушка. Много лет она работала на чайных плантациях. "Дед был талантливым агрономом-самоучкой, - делится впечатлениями Валентина Ивановна. - В доме было много книг, и в детстве я любила рассматривать энциклопедии по флоре и фауне разных стран. Дедушка рассказывал, откуда произошло название "байховый чай". Заезжие китайские торговцы много лет назад предлагали русским купцам неизвестную траву, повторяя: "Бай хоа", тем самым, нахваливая свой товар. Переводится это как "белая ресничка". Так они называли нераспустившуюся почку чайного листа, покрытую маленькими серебристыми волосками, действительно похожую на ресничку. Чем больше их в чае, тем более он вкусен и ароматен".
Более молодые потомки Кошмана забыли о чайных традициях своей семьи: за трудоемкое ремесло не платят больших денег. Плантации, раскинувшиеся по всему Лазаревскому району, порой некому обрабатывать, и они начинают гнить или засыхать. Русский чай как будто опять никому не нужен. А таких энтузиастов, каким был Иуда Кошман, пока не видно.