Завтра - годовщина трагедии. На месте пожара утром возложат цветы. На кладбище Рубежное, где захоронено большинство погибших, состоятся панихида и траурный митинг...
О причинах пожара сказано и написано много, работала специальная комиссия. Одним этот пожар стоил кресла, другим, увы, жизни. Если появление огня вызвано случайным окурком, то такого количества жертв ничем, кроме безответственности должностных лиц, объяснить нельзя.
За минувший год обновилось руководство пожарной службы, расширены штаты, выделена современная техника. Семьям погибших оказана материальная помощь. Нуждающимся выделены квартиры. Но людей не воскресить. В экспертно-криминалистическом управлении погиб каждый пятый. Сотрудники вспоминают тот трагический день.
Начальник отделения Алексей Колонцов:
- Перед началом пожара меня вызвал начальник управления и передал материалы. Когда я вышел в коридор, то увидел клубы черного дыма. Подбежал к лестничному проему, посмотрел вниз. Наше управление занимало самый верхний, пятый этаж. На нижних уже были видны отблески пламени. Вместе с дымом в лицо били волны горячего воздуха. Дышать стало нечем, ничего не видно даже на расстоянии вытянутой руки. Я на ощупь нашел ближайшую дверь и вошел в кабинет. В нем находился Александр Названов. Он уже надел противогаз. Следом за мной забежал Владислав Петрунин. Я стал терять сознание - наглотался дыма. Александр снял с себя противогаз, и они вдвоем быстро надели его на меня. Немного отдышался. Вижу, что Влад заваливается на стол - ему явно плохо. Снимаю противогаз, и вместе с Названовым надеваем маску на Петрунина. Вот так и дышали по очереди. Потом Владу даже маска перестала помогать. У него были проблемы с сердцем, оно и не выдержало. Когда разбили окно, дышать стало не легче - в кабинет врывались новые клубы дыма.
Вниз мы спустились по лестнице, которую до пятого этажа поднял экипаж пожарной машины. Влада спасти не удалось.
Горящее здание УВД - жуткое зрелище. Гул пламени, крики о помощи стоящих в оконных проемах людей. На моих глазах двое сотрудников нашего управления выпрыгнули через окно пятого этажа - видимо, из коридоров к ним уже подбиралось пламя. Сажин умер, не приходя в сознание. Ярцев пришел в себя, спросил, как там наши. Потом его отправили в больницу, где он скончался...
...Наших погибших ребят часто вижу во сне. Ведем какие-то разговоры о работе, хотя обстановка вокруг домашняя. Андрей Сажин дома у меня ни разу не был, но ощущение во сне было такое, что мы беседуем в моей квартире или у него дома. Как-то спрашиваю: "Андрюха, завтра у нас мероприятие, ты сможешь?" Он мне в ответ: "О чем речь, конечно, смогу..." Видел во сне и Ярцева. Ощущение такое, что все живые: ясные лица, четкие голоса. Они и действительно для нас были и будут живыми...
Заместитель начальника отдела Петр Амелин:
- Меня спустили с пятого этажа по пожарной лестнице. Был уже без сознания. И в снах, которые видел после пожара, все воспринималось как-то отстраненно: огромное горящее здание, языки пламени выбиваются из окон. Но меня там словно нет. Причем эту жуткую картину я сам не мог видеть в тот трагический вечер, для этого нужно было смотреть со стороны.
Почему сны не возвращают к тем опасным минутам, которые я пережил и очень хорошо помню, объяснить не могу. Может быть, потому, что психика просто не способна пройти через это еще раз.
...Когда почувствовал дым, подумал, что горит урна от брошенного окурка или запах идет снизу, с вахты. Через какие-то минуты уже нечем было дышать. В кабинете нас было трое: Александр Раскин, Олег Волчков и я. Высадили окно, которое выходило во двор. Видим - во дворе люди бегают, в окнах - отблески пожара, на нижних этажах многие стоят на подоконниках. Вот въезжает пожарная машина, все кричат: "Лестницу, лестницу!" Пожарные ее выдвигают, но она оказалась короткой. Машина развернулась и уехала. Представьте себе ситуацию: только что была надежда на спасение - и нет ее. А за спиной, в коридоре, гудит пламя. И тут смолкают все крики. Жуткая тишина, хотя на подоконниках всех пяти этажей - десятки людей. Сколько тишина продолжалась - не знаю, потому что время в такие моменты имеет какой-то особый ритм. Потом нас накрыли клубы дыма, и я потерял сознание. О дальнейших событиях знаю по рассказам своих товарищей. Приехала другая машина, с длинной лестницей, и по ней пожарные стали спускать людей на землю. Меня сначала приняли за мертвого. Подключили аппарат автономного дыхания. "Он уже готов", - сказал один пожарный другому. И тут я сделал вдох. "Живой...", - и пожарные понесли меня к лестнице. В себя пришел в больнице...
Эксперт Юля (фамилию просила не называть):
- Вспоминать об этом не хочу. Не могу объяснить причину, но никаких снов после тех кошмарных минут я не видела. Наверное, это защитная реакция организма. Память просто щадит, ведь было бы невозможно жить, ощущая себя каждую минуту стоящей на подоконнике пылающего здания, среди огня и дыма...
...Мы в кабинете тогда были вдвоем с Оксаной - она тоже эксперт. В коридор было выйти невозможно. Нам оставалось только ждать. До сих пор не могу забыть крики какого-то мужчины, на котором горела одежда. Потом кричала женщина. Жуткое состояние, когда не можешь помочь...
Когда кабинет наполнился дымом, мы открыли окно и встали на подоконник. В коридоре уже бушевало пламя, клубы дыма заполнили кабинет. До последней минуты надеялись на помощь, но потом поняли, что она не успеет. Естественно, стали искать способ, чтобы спуститься с пятого этажа. Увидели какие-то три провода, которые уходили с крыши к земле. Дотянулись до них рукой. Я спускалась первой. Никакой особой физической подготовки у меня и Оксаны не было. Никогда по проводам, естественно, не спускались. Страшно было или не страшно, не знаю. Наверное, страшно, но оставаться и сгореть заживо было еще страшнее. Очень странно, что на своих ладонях я потом не увидела ни разрезов, ни царапин. Я спустилась благополучно. К сожалению, Оксана получила травму.
...На месте пожара, говорят, намечается разбить сквер и установить поминальную беседку. А завтра в городе день памяти, хотя разве можно все это когда-нибудь забыть?