- Алексей Петрович, мы знакомы с вами более тридцати лет, и никогда не подозревали, что вы, агроном районного уровня, когда-то выращивали фрукты и овощи для главных людей государства. Почему столько лет молчали об этом?
- Ну, во-первых, не видел никакой личной заслуги в том, что работал в главном саду-огороде страны. А во-вторых, как-то и не принято было об этом раньше говорить. Я ведь и попал-то туда случайно. В 1942 году в восемнадцатилетнем возрасте окончил сельхозтехникум в Мордовии, и всем выпуском мы решили идти добровольцами на фронт. В военкомате нам популярно объяснили: "Какие из вас вояки в 17 лет?" Только с третьего захода некоторых взяли. Направили в Рузаевку, где формировали фронтовые части. И надо же было такому случиться - пришел запрос из Совнаркома: требовался агроном-овощевод в подсобное хозяйство Кремля. Выбор пал на меня. Возможно, потому, что ростом я был самый маленький.
- Вот так запросто попали в "кремлевский совхоз", откуда шла продукция на стол руководителям государства, тем более в годы войны?
- Догадываюсь, о чем вы. Конечно, проверка была доскональной. Но я об этом потом узнал. Проверили не только меня, но и родителей, всех родственников. Ничего порочащего не нашли.
- Интересно, что из себя представляло подсобное хозяйство Кремля?
- Их было несколько, но наше - самое большое. Одной земли почти две тысячи гектаров. Стадо коров Холмогорской породы. По 18-20 литров молока в день давала каждая буренка. Круглый год, даже в крепкие морозы, хорошие урожаи овощей собирали в теплицах и парниках. Из молокоперерабатывающего цеха тоннами отправляли головки сыра. От трехсот пчелиных семей качали мед. Прежде чем попасть на стол к руководителям государства, вся продукция проходила проверку в специальной лаборатории. Нареканий на качество не было никогда. Знаю, что ни один овощевод, животновод, пчеловод репрессиям не подвергался. А ведь нам доводилось и самим развозить картошку, морковку, огурцы, прочую снедь по московским квартирам высокопоставленных людей.
Помню, приехали однажды к Ворошилову. При входе в дом - охрана. У меня и у грузчика пропуска. Звоним в квартиру. Дверь открывает жена маршала Екатерина Давыдовна. Приглашает войти. А в прихожей - сам маршал. Одет по форме. Увидел наше смущение и засмеялся: "Это что же - маршалу луку полагается десять кило и не больше?"
Я растерялся. А Климент Ефремович меж тем продолжил: "Что, маршала не видел?" "Нет, - отвечаю, - не видел". "Подожди, пройдет война, может, этак лет через двадцать, сам генералиссимусом станешь". Шел тогда 44-й год...
- И всегда вас так ласково встречали?
- Никто барином себя не выставлял. Наоборот, приглашали попить чайку, расспрашивали про жизнь. Однажды был такой случай. Подъезжаем к первой правительственной столовой. К дому, где когда-то жил маршал Тухачевский. Видим, выходит на балкон женщина и трясет маршальский китель. А из него что-то падает. Женщина этого не замечает и уходит с балкона. Мы с водителем подходим к тому месту и поднимаем пропуск в Кремль.
Побежали отдавать находку. Жена маршала так и обомлела: "Чем же мне вас отблагодарить? Ничего не жалко! Я мужу обязательно признаюсь... Вот телефон наш. Позвоните обязательно".
Телефон мы взяли, но так и не позвонили.
Всегда очень тепло встречали Штеменко, Василевский. Видел два раза и легендарного Жукова. По правде говоря, лично на меня военачальник произвел впечатление человека жесткого и даже грубоватого.
А вот Сталин несколько раз сам с дочерью Светланой к нам приезжал. Помню, в первый раз Светлана бросилась ко мне: "Папа, папа, это же Леша Жучков, наш комсомольский секретарь"... Сталин замедлил шаг и говорит: "Хорошо, хорошо"... И на этом все. Светлана меня хорошо знала. Она часто выступала на комсомольских собраниях, активная была.
- А, кроме Сталина, еще кто-то приезжал?
- Случалось. Но особенно запомнился визит легендарного полярника Ивана Дмитриевича Папанина. Сад у нас в хозяйстве большой был. Так вот Папанин пожаловал за яблоками. Накрыли в честь высокого гостя стол в кабинете директора. Водка, коньяки, закуски разные. За столом - главные специалисты. Меня пригласили как секретаря комсомольской организации.
Папанин в шинели и с маленьким чемоданчиком. С такими раньше в баню ходили. "Так, так, - осматривает стол, - ну, что пить будем? Водочку? Сколько в ней градусов? Сорок пять?" Покосился на коньяк: "Спасибо за приготовление. Но пить я буду свое". Достает чемоданчик. Открывает. И ставит на стол две трехгранные бутылочки. "Если желаете, присоединяйтесь. Это мое полярное питье. Спирт".
Мы переглянулись. А Папанин, времени не теряя, всем налил. Залпом выпил. Некоторые последовали его примеру и замахали руками - спирт оказался неразбавленным.
Потом была оживленная беседа. Папанин узнал от директора, что я собираюсь вступать в партию коммунистов. Дело, мол, за рекомендациями. Иван Дмитриевич попросил листочек бумаги. Вынул свою ручку. Написал: "Рекомендую Алексея Петровича Жучкова, 1925 года рождения, секретаря комсомольской организации, в члены партии".
- Вы рвались на фронт, а работа в подсобном хозяйстве Кремля даже от армии вас освободила...
- Не совсем так. В апреле 44-го директор подсобного хозяйства надолго угодил в больницу. А он ко мне благоволил. Это не всем нравилось. Вероятно, из-за моей молодости и перспективы стать главным агрономом. Вот недоброжелателю и подвернулась хорошая возможность избавиться от меня. Несмотря на бронь, отправили в 128-й запасной стрелковый полк, а потом в школу танкистов. Медики на комиссии смеялись: "Да он и аккумулятор-то не поднимет". Танковый аккумулятор весил 40 килограммов, а во мне было 50. Всего несколько дней оставалось до отправки на фронт, как приходит из Москвы телеграмма: "Откомандировать курсанта Жучкова в распоряжение отдела кадров Совнаркома". Оказывается, вернувшись с больничной койки и не застав меня в хозяйстве, директор потребовал вернуть молодого специалиста. Так я вновь оказался в Подмосковье и работал здесь еще несколько лет.
- Почему же в итоге вы оставили престижное хозяйство?
- В стране была принята программа преобразования природы. В отстающие области и республики стали направлять специалистов. Мне это показалось очень интересным, и в 26 лет я стал директором крупной машинно-тракторной станции. Потом много лет работал главным агрономом района. В общем, всю свою жизнь земле отдал. Теперь отвожу душу на дачном участке. Но работу в подсобном хозяйстве Кремля с особой теплотой вспоминаю. И с удовольствием перечитываю книги своих бывших знаменитых клиентов.