Кевин Костнер 10 апреля споет в Кремле
10 апреля в Государственном Кремлевском дворце состоится концерт Кевина Костнера и его кантри-рок-группы Modern West. В преддверии выступления корреспондент «Труда» поговорила с актером, музыкантом, режиссером и продюсером, обладателем двух «Оскаров» и нескольких «Золотых глобусов» о том, кем в первую очередь он считает себя сам.
Какая из ваших многочисленных профессий вам ближе всего?
– Меня привлекает идея режиссерства: ты главный на съемочной площадке, все нити в твоих руках. Но быть актером, как ни странно, мне комфортнее. Работая у других режиссеров, всегда учусь у них чему-нибудь, наблюдаю за их трюками. Что же до музыки, она всегда была в моей жизни: моя мама и ее сестра пели в церковном хоре, а бабушка еще и играла на фортепиано. К тому же я всегда считал, что музыка – наиболее личная и сильная форма самовыражения. Только с ней ты можешь плотнее подойти к своей аудитории – ни роли в кино, ни режиссура, ни даже автограф-сессии, уж не говоря об интервью, не позволяют добиться этого контакта. А мне он важен, поэтому я и начал заниматься музыкой серьезно.
– Вы уже выступали в России с концертами, но у нас музыка в стиле кантри не особо популярна – даже такую звезду, как Тейлор Свифт, знают только редкие фанаты.
– Тем не менее, мне кажется, публика в прошлый раз была счастлива. Вообще, не могу сказать, что наша музыка – это кантри, скорее это рок-н-ролл. А рок более интернационален, он понятен людям по всему миру. Да и приехал бы я к вам во второй раз, если бы меня здесь плохо приняли в первый?
– Теперь вопрос Кевину Костнеру – режиссеру. Ваш коллега, Стивен Содерберг, сетуя на диктатуру продюсеров, решил уйти из кино на Бродвей. Вы в своей работе чувствовали этот диктат?
– Да. Продюсеры часто принимают решения, которые продиктованы страхом. В моей режиссерской практике были случаи, когда продюсеры вырезали важные для меня кадры – боялись, что сцена будет слишком длинной или излишне жесткой и фильм из-за нее не пролезет в детский рейтинг, ведь дети и подростки – главная аудитория кинотеатров сейчас. А я просто ненавижу находиться среди людей, которые постоянно чего-то боятся. Возможно, это еще одна причина, почему быть актером мне комфортнее – твои амбиции практически никто не может ущемить. (Свой последний режиссерский проект – фильм «Открытый простор» – Костнер закончил в 2003 году. – «Труд»). Так что я понимаю Содерберга.
– Когда вы снимаете фильмы, делаете это для себя или для аудитории?
– Я знаю, что мои фильмы прокатываются по всему миру, так что думать о зрителях и о том, чтобы доставить им наслаждение, – одна из моих задач. Единственное, что точно никогда не буду делать, так это упрощать свои картины, чтобы угодить массовому вкусу.
– Некоторые из ваших фильмов провалились в прокате – например, картина «Почтальон». Сейчас, спустя время, вы можете сказать, почему это произошло?
– Я не могу сказать, что «Почтальон» был таким уж неуспешным. Возможно, он не собрал кучу денег в прокате, но я получал отзывы от людей по всему миру, они благодарили меня за него. Мы же все понимаем, что сборы в прокате – это не мерило качества. Разве вы не знаете, какие фильмы сейчас собирают самые большие кассы? Мне нравится «Почтальон», и я надеюсь, что люди еще будут его смотреть.
– В последнее время в Голливуде все чаще начинают снимать фильмы на сюжеты из русской классической литературы.
– Была и у меня задумка – снять фильм о Бене Крике, герое многих произведений Исаака Бабеля. Мне очень нравится этот персонаж, напоминающий благородного разбойника Робин Гуда с его авантюрностью и смелостью. Я даже название придумал – «Benya the King» («Король Беня»). Думаю, что получилось бы такое эпичное кино, но пока не сложилось.
– Вы, судя по всему, хорошо знаете русскую литературу. А расскажите, как воспринимают Россию ваши американские друзья? Не думают, что у нас по улицам ходят медведи и все повально играют на балалайках?
– Ну что вы! Все-таки у нас искушенное общество, многие ребята из Калифорнии уже побывали в России и все эти мифы давно развеяли. Знаете, но ведь и про западную часть Америки до сих пор существует миф, что здесь сплошь ковбои в шляпах, которые вершат свое правосудие. Хотя это совсем не так. Конечно, нельзя забывать о своей самобытности. В России мне, например, больше всего нравятся просторы – стоит тебе выехать за город, и уже поля.
– А с чем еще у вас ассоциируется наша страна?
– Как всякая страна, в первую очередь с ее людьми. Но скажу вам: чем больше езжу по миру, тем больше понимаю, что люди везде очень похожи. Я был в Петербурге, гулял по городу поздно вечером, был один из первых теплых дней, и на улицу вышли тысячи людей… Я наблюдал за ними и думал, что все хотят примерно одного и того же – влюбляться, растить детей, быть счастливыми и дарить счастье другим. Конечно, не все в этом мире приносит нам счастье, иногда приходится делать работу, которая тебе не нравится. И мне тоже приходится, но я все равно продолжаю бороться за те вещи, которые хочу делать в этой жизни, которые для меня важны.