Олег Табаков: «У меня к Любимову есть конкретное предложение»

Знаменитый актер, руководитель двух театров объяснил «Труду», почему не стал министром и депутатом

— Вас любят даже те актеры, которые не приняли приглашение служить в МХТ, как, например, питерская актриса Эмилия Спивак. Кажется, что вас вообще все любят. Как вам это удается?

— Потому что я их люблю. Ничего другого сказать не могу. Дети — а у меня своих четверо и внуков пятеро — безошибочно ощущают, любит их человек или не любит. На уровне подсознания дети и молодые люди улавливают импульсы любви. Когда кто-то из моих учеников идет на самостоятельное дело, то у меня никогда нет желания журить их или, не дай бог, осуждать. Если мой ученик идет туда, где, как ему кажется, будет лучше, то я искренне радуюсь за него. Это совсем не значит, что я не буду тосковать по нему. Еще — за свою любовь никогда и ничего не требую. Хотя понимаю, что любовь надо заслужить. И, увы, не всегда мне это удавалось.

— Истинная любовь бескорыстна?

— Можно и так сказать. Хотя «корысть» или «не корысть» — понятия другого рода или толка. Просто люблю, и в этом мое удовольствие. Для меня важна моя любовь.

— Не секрет, что актеры двух возглавляемых вами театров — МХТ и «Табакерки» — получают больше всех в Москве. Наверняка, коллеги вам завидуют?

— В 2000 году, когда я пришел в МХТ (тогда еще МХАТ), актеры получали 7 с половиной тысяч рублей. А если я произнесу цифру, сколько денег в этом году заработал МХТ (почти все билеты проданы до конца года), то некоторым моим коллегам, боюсь, станет хорошо. Помимо зар-платы актеры МХТ получают по 12 тысяч рублей в месяц за одного ребенка. Представляете, сколько зарабатывает многодетный отец Михаил Пореченков?

— А ваш любимчик, актер Владимир Машков, баллотировался в депутаты Госдумы от Кузбасса. Что вы об этом думаете?

— Думаю, что каждый должен заниматься своим делом, и тогда будет и порядок, и расцвет. Я вообще сторонник чеховской теории малых дел. Первый президент России Борис Ельцин предлагал мне и пост министра культуры, и кресло депутата Госдумы, но я отказался. О стремлении Володи Машкова могу сказать только одно: не корысть им движет. Володя — идеалист, причем неисправимый! Он вырос в Новокузнецке, где людям живется очень тяжело. Родители Володи работали в кукольном театре, а это самые нищие люди. Думаю, что он пошел в большую политику затем, чтобы помочь детям Кузбасса, помочь этому кукольному театру, для которого и так уже много сделал. Он идеалист и верит, что, имея полномочия власти, можно что-то сделать.

— А вы можете откровенно сказать своему ученику или актеру, что он снимается во второсортных боевиках и растрачивает свой потенциал? Вы вмешиваетесь, когда видите угрозу таланту?

— Вмешиваться — это неверно. Человек проживает свою жизнь, и проживет ее набело. То, о чем вы спрашиваете, допустимо только в семье, между самыми близкими людьми. Так может сказать только отец сыну. Если я вижу, что мой ученик или актер делает ошибку, то я предупрежу его об этом. Но бывает это редко, и чтобы вмешаться, нужно иметь право. Чтобы сказать другому «не надо», «так не делай», необходимо хорошенько подумать, просчитать. И только в том случае, если человек сам придет ко мне за советом.

— МХТ славится актерской техникой. Правда, порой она становится предметом насмешек и зависти.

— Я знаю, что многие французские актеры возводят технологию в ранг эстетики. Мне не кажется, что мои ученики из этой когорты — технологов эстетики.

«В новом сезоне ставим про любовь»

— Какие принципы лежат в основе «Табакерки»? В чем причина ее успеха?

— Причина в том, что 11 сезонов «Табакерка» собирает 100 процентов в любых театральных залах, от 130-местного подвального зала и до тысячного. Мои ученики — а это 60 процентов актеров театра — работают в «Табакерке» со дня ее основания. Поскольку я учил их не для чужого дяди, а для себя, то мы стали партнерами и командой. Состояние дряни и всего того, что сейчас сотрясает наше театральное сообщество, нас обходит. Может, потому, что в нас есть вера, есть методология художественного театра, есть то, что было завещано Станиславским и Немировичем-Данченко. Есть четкая установка: если не сделаем мы, то не сделает никто.

— Есть ли хорошие новости касательно строительства нового здания театра на улице Гиляровского?

— Успехи есть. Видимо, новый мэр Сергей Собянин увидел несправедливость в том, что обещанное «Табакерке» больше 10 лет назад здание так и не было построено. Он подготовил постановление московской мэрии, которое гласит, что до 31 декабря 2012 года будет закончено строительство здания театра на улице Гиляровского. До этого почти два года не велись строительные работы, а оставшаяся арматура ржавела под дождем. Замечу, что дисциплина исполнения решений стала лучше в последнее время: между начальником, отдающим распоряжения, и исполнителем нет лишних фигур.

— Как вы проведете юбилейный сезон «Табакерки»?

— Ставим спектакли про любовь. Причем во всех ее таинствах и ипостасях. Начали с рассказа Льва Николаевича Толстого «Дьявол» в постановке Михаила Станкевича (премьера в «Табакерке» состоялась 30 ноября. — «Труд»). Конечно, будет Антон Павлович Чехов, точнее, его изумительные рассказы в постановке Антона Коваленко. И я в составе, так сказать, семейного подряда возвращаюсь в строй в спектакле «Филумена Мартурано», где играю с женой — Мариной Зудиной. Еще мне очень хочется, чтобы хороший режиссер поставил пьесу Эдуардо де Филиппо «Вор в раю» — опять-таки про любовь. Недавно перечитал пьесу Виктора Розова «Гнездо глухаря» и просто удивился: как все это точно попадает в день сегодняшний, выдержав испытание временем! Казалось бы, пьеса рассказывает об эпохе застоя, но нервами своими, смыслом попадает в день сегодняшний. Там есть и для меня роль. Если все получится, то сезон будет хороший!

«Талантливых актеров все меньше»

— Поделитесь секретом счастья, здоровья и успеха?

— Кто вам сказал, что я счастлив? Да и вряд ли здоров. Скажу вам больше: я гипертоник. Но сцена, театр обладают большими целебными свойствами. Много раз было, когда я выходил на сцену с ужасными неврологическими болями, меня и на носилках, случалось, привозили играть. Но как только занавес открывался и я видел зрителей, то от болячек не оставалось и следа, по крайней мере, я их не ощущал. А когда занавес закрывался, опять падал. Но благодаря сцене давление падает до нормальной отметки, это проверено. Увы, далеко не всех актеров можно пропускать через такой вид терапии, как сцена.

— Хотите сказать, что нынешние звезды не могут сравниться с титанами театра и кино — Евстигнеевым, Смоктуновским, Борисовым?..

— Уже 11 лет я не преподаю в Школе-студии МХАТ и, к сожалению, вижу, что приток талантливых актеров стал меньше, чем раньше. Видимо, сейчас не ренессанс актерского мастерства, а упадок. Включая на отдыхе телевизор, я наблюдаю печальную картину: в кино играют все хуже и хуже. На всех каналах — одни и те же лица. Сериалы, чтобы там ни говорили, бездарные — за редким исключением. Вот про Одессу, где Вовка Машков играет, — это исключение.

— В Одессе живет и Кира Муратова, в фильмах которой вы неоднократно снимались. Она однажды сказала мне в интервью, что время определяется по тому, как люди относятся к детям, к животным. Какое оно, на ваш взгляд, наше время?

— Между прочим, в настоящее время я снимаюсь у Киры Муратовой в фильме «Однокурсники» в паре с Аллой Демидовой. Время наше — очень жестокое для России. В течение 75 лет шел этот чудовищный большевистский эксперимент. А сейчас еще более суровые испытания — рублем и барышом. Когда я говорил своим коллегам, видным деятелям театра, о необходимости открыть в Москве актерскую школу для талантливых детей со всей России, то не встретил понимания. В основном мне отвечали: «Зачем? Других проблем хватает». А по-моему, это и есть самое главное. Болезни, хворобы — это все понятно. Но до тех пор, пока мы не утратили любви к своей профессии и способны с волнением ждать начала спектакля, все нормально.

— Сейчас неспокойно практически во всех московских театрах. Может, причина в конфликте отцов и детей, старшего поколения великих режиссеров и их учеников?

— Мне эти конфликты кажутся чем-то невозможным. Более того — такого не должно быть, не может быть. Видимо, этика, написанная Константином Сергеевичем Станиславским, всеми была предана заб-вению. Когда один уважаемый человек спросил у меня: «А вы не могли бы предложить Юрию Петровичу Любимову работу?» — я ему ответил: «Когда Юрий Петрович закончит юридическую систему взаимоотношений с Театром на Таганке, который он создал и который вырастил, то у меня к нему есть даже конкретное предложение».

— А какое предложение Юрию Любимову есть у вас?

— Театр был бы счастлив, если бы Юрий Петрович поставил трилогию Сухово-Кобылина.

«Весь я не умру...»

— Олег Павлович, ваш сын Павлик решил пойти по вашим стопам и поступил в Московскую театральную школу имени Табакова. Насколько сложным оказалось для самого Павла и вас лично это решение?

— Для Павлика это серьезное испытание — иметь такого папашу, как я. Мне было гораздо легче: мой отец был врачом, и я имел счастье стать человеком, который сделал себя сам, за моей спиной не было балдахина, способного как укрыть, так и помешать. Если у Павлика получится стать актером, дай Бог. В любом случае он имеет право попробовать. Павлик сдавал все экзамены в колледж на общих основаниях, так же, как и другие абитуриенты. Но у меня есть пример старшего сына — Антона Олеговича, который не стал связывать свою жизнь с кино и театром, хотя блестяще начал на этом поприще, по-этому я осторожно отношусь к выбору Павлика.

— Какие слова напутствия вы сказали своему сыну, когда он получил статус воспитанника Московской театральной школы?

— «Вот ты и стал совершеннолетним, а взрослым станешь, когда решишь, кем быть. Важно, чтобы ты это решил сам». Подарил сыну в честь этого события книгу с эпиграфом из царя Соломона: «Человек должен быть счастлив при том, что он делает».

— Ваш сын живет на общих основаниях, так же, как и другие ученики школы?

— Павлик живет в самой маленькой комнате нашего пансиона, вместе с другим студентом. Но вид из окна живописный — на коньячный завод. В одно время я сдавал нашу московскую квартиру на Покровке, чтобы снимать с семьей и детьми небольшой дом за городом: хотелось, чтобы дочь Маша, которой шесть лет, дышала свежим воздухом. Так что, можно сказать, Павлик, переехав жить в колледж, улучшил свои жилищные условия.

— Сразу вспоминается квартирный вопрос, испортивший москвичей.

— Для гламурных съемок свою квартиру мне предлагает старший сын, Антон Олегович. А «Мастер и Маргарита» — мой любимый роман. На сцене МХТ идет спектакль в постановке Яноша Саса. А беды, как справедливо сформулировал Михаил Афанасьевич, начинаются не с сортира, не с отсутствия туалетной бумаги, а все-таки с головы, с того, что делается в ней. А с бумагой вообще, знаете ли, по-разному бывает. Александр Сергеевич Пушкин отвечает государю насчет туалетной бумаги: «Афедрон ты жирный свой подтираешь коленкором, я же грешную дыру не балую дет-ской модой». Дело не в помещении, и не в клопах, и не в евроремонте — не в бытовых вещах. Особенно это касается театра, который обновляется не за счет перемещений, а за счет спектакля, который хотят все увидеть.

— У младшей дочери Маши есть актерские способности?

— Об этом пока рано говорить. Отдаю себе отчет в том, что ворую у Маши принадлежащее ей по праву рождения — внимание отца. Ворую ради своих учеников. Но так уж вышло, что родные дети — не единственное мое достояние. Если я перечислю своих учеников — а это Владимир Машков, Женя Миронов, Дуся Германова, Сергей Газаров, Сергей Безруков, — то вы поймете, что «весь я не умру», как сказал Александр Сергеевич.

— Довольны ли своими новыми учениками?

— В этом году отчислил несколько ребят за отсутствие данности к таланту, но зато поставил семь пятерок по актерскому мастерству, а это много. Есть реальная надежда, что по крайней мере трое из учеников моей школы станут настоящими.

— Ваши дети — из настоящей интеллигентной семьи. А ваши родители тоже были интеллигентами?

— Конечно. Наша мама, работая на двух работах врачом-рентгенологом, спрашивала у нас: «Очень мало осталось денег до зарплаты, но мне так хочется сходить на концерт Святослава Рихтера!» Мы ей, конечно, разрешали, а потом и завтракали, и ужинали одним борщом.

Резюме «Труда»

Олег Табаков, режиссер

Родился в 1935 году в Саратове.

Учился в Школе-студии МХАТ.

Служил в театре «Современник» с момента его основания в 1957 году.

В 1976 году Табаков набрал группу учеников в ГИТИСе, позже возглавил кафедру актерского мастерства в Школе-студии МХАТ, а в 2008 году основал театральный колледж при «Табакерке». Сейчас Олег Павлович является руководителем двух театров: МХТ и «Табакерки», основанной в 1986 году.