Кроме живописных работ, хорошо известны великолепные иллюстрации художника к романам Федора Достоевского и Льва Толстого. Илья Глазунов опытен в сценографии. Он также оформлял здание посольства СССР в Мадриде, руководил реконструкцией Большого Кремлевского дворца и участвовал в восстановлении храма Христа Спасителя. А еще написал книгу "Распятая Россия", которая является одним из слагаемых его обширного творчества. На Западе у Ильи Сергеевича сложилась репутация истинно русского православного художника. Он награжден орденом "За заслуги перед Отечеством", имеет звание "Народный художник СССР", у него множество почетных обязанностей. Его творчество по достоинству отмечено и за рубежом несколькими значительными наградами, - например, золотой медалью Пабло Пикассо "За выдающийся вклад в мировую культуру". Действительный член Академии художеств России Илья Глазунов является основателем и пожизненным ректором Всероссийской академии живописи, ваяния и зодчества.
- Илья Сергеевич, как вы относитесь к собственной славе?
- От страсти к славе я всегда старался избавиться, а от восхвалений - удалиться.
- Однако президент Италии, папа римский, короли Лаоса, Швеции, Испании и другие лидеры разных стран открыто приветствовали вас, и от их восторга вам не удалось "удалиться". К тому же они причисляют вас к своим лучшим друзьям.
- В этом нет ничего удивительного. Лучшие художники прошлого были друзьями королей и императоров.
- Когда-то Васнецов сказал: "Мое искусство есть свеча, зажженная перед ликом Божиим". Вы разделяете эти слова "настоящего русского художника", каким считал его известный критик прошлого Стасов?
- В полной мере. Искусство должно отражать тайны души художника, гармонию мира. И мы должны видеть и чувствовать красоту Божиего мира и со снятой шляпой входить в чертоги высокого искусства Европы и России, достойного воскрешения. Художник обязан выражать самосознание народа, отвечать на самые насущные вопросы жизни, стараться в малом высказать многое. Ему важно знать, какие ценности он внес в духовную историю человечества. Замена же искусства профанацией, ерничеством всегда приводила к бездуховности, бессмысленности. Поэтому, например, модернизм, если иметь в виду уходящий век, оказался полным банкротом.
- Зарубежные знаменитости очень высоко оценивают ваше творчество. На Родине же, как известно, вы нередко становились объектом сплетен... Как к вам относятся сегодня?
- Был и остаюсь объектом многолетней травли. Неприятие лжи социальных манекенов, выдаваемой за социалистический реализм, право давать собственную оценку миру, отстаивание великих традиций русской культуры оборачивались для меня поносительством со стороны недоброжелателей всех мастей. Каких только грехов не находили за мной ретивые искатели "правды". И глаза-то на всех моих портретах одинаковые, и чуть ли не "с каждой картины на нас подозрительно поглядывает Христос", и издеваюсь я "над дорогими всем нам политическими символами", дискредитирую "наш советский образ жизни". В некоторых женских портретах высокопоставленные чиновники обнаруживали "слабость реальной степени воздействия, которую должны оказывать работы художника на формирование идейно-нравственного облика советского народа" (дословная цитата из одного отзыва). Мне даже ставили в упрек, что я неравнодушен к царскому премьер-министру Петру Аркадьевичу Столыпину. Обвиняли также в религиозном мистицизме, мещанстве и прочих пороках. И теперь приписывают шовинизм, национализм.
- Некий Джон Баррон даже пытался вас уличить в связях с органами госбезопасности в нашумевшей на Западе книге "КГБ"...
- Я подал на него в Гамбургский суд, чтобы прекратить инсинуации. И выиграл процесс. Журнал "Шпигель" написал, что это "юридический феномен". Решение суда действительно по сей день: 60 тысяч немецких марок должен будет выплатить всякий, кто осмелится исказить в средствах массовой информации Германии какие-либо факты из моей личной или творческой жизни.
- Правда ли, что вас 15 лет не принимали в Союз художников, а государство не хотело приобретать ваши картины?
- Сущая правда. Если и покупали мои картины, то по крайне низким расценкам.
- Еще ходили слухи о какой-то неприглядной истории с вашим полотном "Юность Андрея Рублева", которую чуть ли не даром приобрел экс-министр культуры Демичев.
- История такая. Эта картина понравилась Горбачеву, когда он посетил мою выставку. На другой день после визита генсека меня пригласил Демичев и сказал, что картину хотят поместить в Третьяковку. Закупочная комиссия, состоявшая сплошь из прожженных советских конъюнктурщиков, отклонила произведение, отметив, что оно не представляет никакой художественной ценности. Я прорвался к Демичеву: "Что произошло, Петр Нилыч? Вы сказали, что я сотворил шедевр, а комиссия думает совсем иначе". Министр нашел выход из тупиковой ситуации. "Хорошо, - молвил он, - я могу у вас купить картину, но только за четыре тысячи". От неожиданности я опешил. Как же так? Натюрморты Налбандяна стоили 20 тысяч, цена пейзажей Лидии Бродской доходила до 50-80 тысяч, а тут гроши... Что делать? После недолгих колебаний я согласился. За вычетом налогов получил около трех тысяч...
- А за портрет Брежнева, насколько мне известно, вам вообще не заплатили ни копейки, несмотря на то что Леонид Ильич остался очень доволен вашей работой. Говорят, что он просто не захотел отставать от зарубежных монархов, кои были в восторге от написанных вами портретов.
- Ему понравился портрет Индиры Ганди, который я нарисовал за 12 дней. Увидев его, он удивился: "А почему меня Глазунов до сих пор не нарисовал?" У него надвигалось 70-летие, меня вызвали в ЦК на Старую площадь, дали любимую фотографию Леонида Ильича, и я принялся за работу. Вскоре портрет был готов. Он, видимо, действительно пришелся ему по душе. "Это лучший портрет. И позировать мне не надо, а то еще Глазунов испортит то, что сделал", - передал мне помощник генсека слова шефа.
- Илья Сергеевич, а как получилось, что вы подарили 12 картин оперным звездам миланского "Ла Скала", приезжавшим на гастроли в 1964 году?
- Дело в том, что до этого я побывал в Риме, где была организована моя выставка, имевшая шумный успех. Интерес ко мне проявили Джина Лоллобриджида, Клаудиа Кардинале, Эдуардо де Филиппо, Лукино Висконти, Энио де Кончини, Джузеппе де Сантис, Альберто Фиоретти, Ренато Гуттузо... Поэтому итальянские артисты, прибывшие в белокаменную, уже были обо мне наслышаны. Они с удовольствием позировали, и я сделал серию графических портретов. Поскольку эти работы привели их в восторг, возникла идея, что было бы хорошо, если бы портреты им подарило Министерство культуры. И когда показали портреты Фурцевой, то она вызвала людей из Союза художников. Они сказали, что портреты лишены каких-либо художественных достоинств, что Глазунов не художник, потому что не является членом Союза художников. Тогда Фурцева вызвала меня. "Против вас все художники. Как вам не стыдно предлагать такие портреты! - топая ногами, кричала она. - Вы ничего не можете сделать! Вы даже уши не умеете рисовать! Вы - мазила и ничего больше!" Я с изумлением и одновременно скорбью смотрел на бывшую ткачиху и в прошлом, видимо, довольно привлекательную девушку. "Во-первых, - отвечаю, - я не предлагал. Во-вторых, переводчики сказали, что они все в восторге от портретов..." Короче говоря, пришлось дарить самому. По этому поводу звезды "Ла Скала" организовали мне прием, благодарили. Я же считал для себя большой честью презентовать плоды своего труда великим артистам.
- В советское время за десятки лет работы вы не получили ни государственной премии, ни какой-либо другой высокой правительственной награды...
- За исключением ордена Трудового Красного Знамени, который вручил мне Горбачев, удивленный дошедшей до него информацией о том, что я никогда прежде не удостаивался наград Родины.
- Скажите, вы счастливый человек?
- Многообразное определение счастья показывает, что оно нам мало знакомо. "На свете счастья нет", - говаривал Александр Сергеевич Пушкин. "Счастье есть лишь мечта", - утверждал Вольтер.
- Но более древний из великих мира сего Аристотель высказывался по-другому: "Счастье на стороне того, кто доволен".
- Если говорить о довольстве, то его у меня нет и быть не может, когда я вижу, что стало с некогда великой державой. Мне за нее больно и обидно. Я очень люблю Россию. И считаю позором бежать из нее за любые посулы, при любых самых тяжелых обстоятельствах. Посмотрите, что творится в нашей культуре. Русский язык засорен убогим жаргоном на американский манер, школьники матерятся хуже последнего пропойцы. Раньше я с удовольствием смотрел по телевидению киноленты великих режиссеров - Куросавы, Феллини, Антониони; теперь, увы, эфир заполонили фильмы, где процветают убийства, потасовки, мордобой, насилие, секс. За отпетую порнографию, которая в изобилии лежит на столичных газетных лотках, в Европе сажают. А разве не позор - обилие наркоманов, проституток? В Америке после телепередач часто звучит ритуальная фраза: "Да хранит Бог Америку!" У нас же я ни разу не видел передачи, заканчивающейся словами: "Да хранит Бог Россию!" Мне противно слышать, когда кто-то из наших бизнесменов или политиков говорит: "эта страна". Очевидно, для них нет Родины, а есть какая-то чужая им страна, в которой они как бы в командировке. Словно мы не были великой державой и нам нечем гордиться. Возрождение заветов великой русской культуры не может идти путями безнравственными, бездуховными, попиранием православия - души русского народа. Ведь православие было тесно связано с жизнью наших предков, оно срослось с русской культурой, и искусство, восходящее к нам из глубины веков, всегда пронизано идеей красоты, гражданственности, патриотизма. "Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно, - писал Пушкин. - Не уважать оной - есть постыдное малодушие... Уважение к минувшему - вот черта, отличающая образованность от дикости". К сожалению, у нас сегодня мало кто прислушивается к этому завету.
- При каких условиях, на ваш взгляд, возможно возрождение России?
- При множестве условий. Одно из них состоит в том, чтобы наши правители, получив право управлять государством Российским, имели, как говорил Петр Аркадьевич Столыпин, "политическую зрелость и гражданскую волю" и помнили, что власть над людьми приобретается только посредством служения им. Все мнят себя свободными, но сплошь и рядом не знают мотивов, которые побуждают к действию во имя славы и процветания Отечества.
- Что для вас главное в жизни?
- Служение Богу, совести и России.