"Я жил на Урале, в деревне неподалеку от Чебаркуля, прекрасного уральского озера. Там провел годы детства и до сих пор впечатления из раннего деревенского опыта питают мои представления о естественной красоте мира", - вспоминал Сергей Аполлинариевич. К сожалению, дом Герасимова не сохранился. Музейную экспозицию открыли в нескольких залах сельского ДК. Благодаря хлопотам местного подвижника Бориса Красноперова с экспонатами помогли Союз кинематографистов, киностудия имени Горького и ВГИК, в котором Герасимов преподавал в течение 54 лет. На стендах - сотни кадров из герасимовских фильмов "Семеро смелых", "Учитель", "Молодая гвардия", "Тихий Дон", "Журналист", "У озера"... Под стеклом - дипломы и призы кинофестивалей, депутатские удостоверения, ордена и медали, личные вещи режиссера и его жены актрисы Тамары Макаровой. Сноха Герасимова передала в дар некоторые предметы квартирной мебели, бильярдный стол... Удалось даже в точности воспроизвести рабочий кабинет мэтра с его любимыми книгами и альбомами по искусству, картинами, письменным столом... Общий фонд музея уже насчитывает 9 тысяч 570 экспонатов.
Гостей особенно заинтересовали вгиковские фотографии, на которых они узнавали своих друзей и себя молодых. Наталья Бондарчук указала на ошибку в списках 8 вгиковских выпусков Герасимова: "Я у вас тут Федоровна, а я - Сергеевна". Сергей Никоненко подержал в руках трость Герасимова, подаренную тому Чарли Чаплиным. А в актовом зале встречи с именитыми кинематографистами уже ждали сотни сельчан...
Позже в интервью "Труду" Наталья Бондарчук рассказала:
- Сергей Аполлинариевич учил моих родителей - Инну Макарову и Сергея Бондарчука. Я у него занималась вместе с Николаем Еременко-младшим, Талгатом Нигматуллиным... Нас называли курсом "четырех Наташ" - Гвоздиковой, Белохвостиковой, Аринбасаровой и меня. Сколько же актерских индивидуальностей воспитал наш мастер! Петр Алейников, Георгий Жженов, Любовь Соколова, Нонна Мордюкова, Евгений Моргунов, Клара Лучко, Людмила Гурченко, Наталья Фатеева, Лидия Федосеева-Шукшина, Галина Польских, Жанна Болотова, Лариса Лужина, Жанна Прохоренко!.. А какие режиссеры - Лев Кулиджанов, Яков Сегель, Самсон Самсонов, Татьяна Лиознова... В незрелых абитуриентах он каким-то непостижимым образом умел угадывать их будущую судьбу в кино.
В только что изданной книге "Единственные дни" я рассказала о трех самых значимых людях в моей жизни - Сергее Герасимове, Андрее Тарковском и моем отце. У каждого из них была своя Голгофа под общим названием "русский кинематограф". Обласканные властью и гонимые, они по-разному относились друг к другу. Мой отец, например, часто посмеивался над Герасимовым, но когда на съемках "Войны и мира" пережил две клинические смерти, то сказал мне: "Не страшно. Если что - Герасимов закончит". А кто знает, что пережил "фаворит" Герасимов, когда половина его фильма "Молодая гвардия" пошла в корзину? Посмотрев картину, Сталин вынес жесткий вердикт: "В Великую Отечественную не было хаотичного бегства Красной армии, как вы показали в фильме. А было плановое отступление на заранее подготовленные позиции". С режиссером тогда случился инфаркт... Однако именно Герасимову доверили постановку Парада Победы 24 июня 1945 года. Это он придумал грандиозную сцену с бросанием фашистских штандартов к подножию мавзолея.
В творчестве он был невероятно взыскательным. Помню, когда мы репетировали вгиковскую постановку "Юность Петра" (Герасимов ее потом перенес на экран), где я играла царевну Софью, в одной сцене он потребовал: "Наталья, ты должна не просто пасть пред образами, а рухнуть как подкошенная". Я так и делала, и сшибла себе колени. На экзамен под платье надела хоккеистские наколенники. Но по ходу спектакля они незаметно сползли, и когда в сцене падения я ничтоже сумняшеся "рухнула" на травмированные колени, то от дикой боли едва не взвыла. Молчу и плачу. А в голове крутятся слова: "Герасимов", "экзамен", "выгонит". Наконец, собралась с силами и доиграла роль. Каково же было мое удивление, когда мастер на разборе сказал: "А вот Бондарчук. Как сильно она сегодня молчала! Сколько боли за Россию было в ее глазах". И смех и грех. Кстати, после выхода на экраны Петровской дилогии я спросила Мастера, будет ли он снимать продолжение? Герасимов ответил: "Ни за что. В зрелые годы Петр так сильно тряхнул Россию, что там все оказалось замешанным на крови".
Герасимов мог быть невероятно сентиментальным. Когда я в 1982 году уже как режиссер снимала первый самостоятельный телефильм "Медный всадник", Сергей Аполлинариевич неподражаемо читал в кадре текст пушкинской поэмы. Однако в том месте, где Евгений подходит к дому своей возлюбленной и обнаруживает, что дом смыт наводнением, Герасимов вдруг разрыдался. Вот уж действительно - "над вымыслом слезами обольюсь". На втором дубле - опять слезы. Понимая, что он губит пленку, Герасимов собрал волю в кулак и в третий раз прочел отрывок до конца, но с таким нервом, что на экране видно, как у него в душе буквально все кипит.
Он всегда был одет с иголочки и подтянут. При невероятной занятости находил время на ежедневные занятия спортом. За год до его ухода мы встретились на съемках фильма "Лев Толстой", где Герасимов был постановщиком и сам сыграл великого старца. Он мне сказал: "Вот, Наталья, учусь шамкать и волочить ноги". Представляете, 78-летний Герасимов учился играть старика! И еще он мне сказал: "Вот увидишь, Наташка, мой фильм никому не будет нужен". И действительно, с тех пор как будто покатился какой-то снежный ком невежества. Художников в кино перестают интересовать главные вопросы бытия. А все больше появляется фильмов суетных, бьющих по нервам, но не оставляющих в душах ничего. Однако мы, герасимовцы, стараемся не снижать планку и не подводить своего учителя ни в чем.