В 18 лет, хоть и рановато, но подоспело рожать. И вот через полтора года после появления на свет дочки скромные результаты Людмилы в беге на 100 метров с изнурительными барьерами вдруг стали сказочно улучшаться. Она переехала в теплый город Краснодар и на радость мужу, а по совместительству и тренеру Коле Нарожиленко вошла в сборную "всего" Советского Союза, выиграла в 1991-м золото на чемпионате мира.
Надеялись попасть на Олимпиаду-92 в Барселоне - и попали! Николай и Людмила были счастливы. Но, как оказалось, очень по-разному. Люда вырвалась в сугубо капиталистическую Барселону, чтобы убежать не от соперниц, а из Олимпийской деревни. Поселилась в отеле, деля скромный номер и ложе со шведом Йоханом Энквистом. Посредственный легкоатлет - 100 метров за 10,97 секунды - он оказался для Нарожиленко умелым менеджером и отличным мужем...
Потом Людмила приехала в Краснодар - собрать вещички, забрать дочку, развестись с мужем Николаем, немного потренироваться. И натренировалась так, что в 1993 году ее дисквалифицировали аж на четыре года за употребление сугубо запрещенного препарата метандростеналона. Клялась в невиновности и с кем только не судилась. Она проигрывала процесс за процессом, пока вдруг в суд Ленинского района города Москвы не заявился нежданный свидетель. Гражданин Нарожиленко Н. под присягой - устно и письменно - показал следующее: "Желая сделать неприятности жене ...подсыпал 35 измельченных таблеток метандростеналона в принимаемый ею протеин".
За чистосердечность экс-мужа превратили в экс-тренера, запретив на четыре года тренировать сборную. А у Люды Энквист появился шанс пробежаться на Олимпиаде-96 в Атланте. Пока снимали дисквалификацию и давали труднодостижимое шведское гражданство, летело время. Только 20 июня 1996-го ей пробили шведский паспорт. Грех было не выиграть 100 метров с барьерами на Олимпийских играх. И вот этого греха она, по-моему великая грешница, не совершила. В неизбалованную громкими спортивными победами Швецию Энквист вернулась королевой...
Мне доводилось встречаться с Энквист несколько лет подряд в сказочном Монако. Сезон закончен, гала-бал чемпионов, призы от Международной федерации и наследного принца Монакского Альбера. Расслабленная атмосфера, всеобщее удовлетворение. И поначалу дикая настороженность супругов Энквистов к нам, русским. В 1997-м, помнится, разговоры предпочитала она вести только в обществе мужа на своем неважнецком английском. Через год английский превратился прямо-таки в безошибочный. Людмила легко болтала по-шведски, да еще и с каким-то стокгольмским акцентом, что считается среди жителей ее маленькой страны особым шиком.
В северной и спокойной Швеции она оттаивала от обид - мнимых и истинных. Рядом все время пребывал настороженный симпатяга Йохан. Вряд ли и какой-нибудь народный артист Швеции мог бы лучше изобразить ту любовь, которая светилась в его вечновлюбленном взгляде.
Все было хорошо, и даже очень. Потому, наверное, Людмила больше не обижалась на нашу легкоатлетическую федерацию, на бедного Колю Нарожиленко и на судьбу, заставившую ее почти четыре сезона просидеть (в лучшие спортивные годы) на скамеечке и не заработать ни кроны-ни доллара. Говорила мне честно и без всякого позерства: "Вернулась и доказала себе и другим - только благодаря русскому характеру. Мы, русские, страшно упорные. Но в Швеции мне так хорошо, там меня так любят..."
Как это "так" я понял, только побывав в северном государстве. Даже стены сугубо футбольного стадиона не в ее Стокгольме, а в Гетеборге сплошь увешаны портретами Энквист. Она с золотой медалью - олимпийской. И с вновь выигранной в 1997-м на первенстве мира. Людмила и болельщики. Она и королевская семья. И, конечно, Людмила и Йохан.
...Идиллия прервалась травмами и тяжелейшим заболеванием. После такой операции, которую она перенесла на ноге в 1998-м, в спорт, тем более в бег с барьерами, не возвращаются. После удаления раковой опухоли на груди в 1999-м о спорте даже не думают. Людмила вернулась. На чемпионате мира-99 в душной Севилье она слегка, по-моему, переигрывала. Чересчур много восторженных интервью о Швеции, о ее верности флагу с тремя коронами, о том, что обязательно всех побьет на стометровке, утыканной барьерами... Смотрели они друг на друга с Йоханом так, что было ясно: она сделает все, чтобы победить. Вырванная "бронза" - это грандиозный успех, если учесть, что незадолго до того спортсменке вырезали часть груди. Смеясь, но по сути на полном серьезе она пообещала обязательно победить в Сиднее и только тогда уйти.
Однако ушла, чуть не добежав до Австралии. 36 лет исполнилось Людмиле, и новая травма ноги оказалась роковой. Можно было еще побегать, подзарабатывать на всешведской любви, а также на сочувствии. Но она заявила, что не мыслит себя в роли бронзового призера и потому уходит... в бобслей.
В партнерши выбрана, естественно, шведка - Анника Сандстрон. Трудно поверить, что после двух последних операций, да еще на 37-м году жизни что-то из этого фантастического прожекта может получиться. Впрочем, она же сама говорила: "Поможет русский характер". И любовь - тоже.