- Тому, кто на сцене, декорации, как и костюм, должны быть впору, - объясняет Борис, в чьем офисе на Старом Арбате мы встретились. - Многие просто боятся заказывать мне работу. Не оттого, что она слишком дорого стоит. Если бы я был такой дорогой, как про меня болтают, здесь бы от охранников было не протолкнуться. Качество вовсе не пропорционально количеству потраченных красок.
- Как пришли в искусство? Наверное, все началось еще с семьи?
- В каком-то смысле. Папа у меня - строитель, а вот мама - модельер, работала главным художником трикотажной фабрики "Киянка" в Киеве. Да и сестры ее - одна художница, другая искусствовед в Доме моделей. Папа к ним относился несколько критически, считал богемой. Однако семейный спор - по какому пути мне идти - решился в пользу искусства.
- Почему вы пошли в эстраду, а не в театр?
- Прежде чем попасть в эстраду, я очень много поработал как раз в театре. У меня 150 постановок, причем в крупных, в том числе академических, коллективах. Ставить приходилось всякое. Мой учитель в Киевском художественном институте Даниил Лидер говорил: Шекспир не каждый день перепадает, учись интересно делать не очень интересную работу. Кого я только не ставил - Загребельного, Зарудного, Коломийца, Врублевскую, Гараеву, Анатолия Крыма... А наряду с этим в Свердловске делал, например, "Кабанчика" Розова, "Золотопромышленников" Мамина-Сибиряка... А вот в Москву трудно было попасть.
Это теперь для меня двери открыты и в Сатире, и во МХАТе, и в Оперетте. По-прежнему люблю театр, это ведь "долгоиграющие" проекты, не то что эстрада, которая живет в основном один день и остается только на видео и фото... Но тогда, лет 15 назад, был период, когда театры упали очень низко, особенно в провинции - им хотелось во что бы то ни стало перешибить попсу, и они выдавали пошлятину на потребу толпе типа "Джон в постели с Биллом"... А бесконечные антрепризы, где какая-нибудь кинозвезда выходила в мятых джинсах, в которых она ездит на дачу, и садилась на стул с инвентарным номером театрального буфета... Даже попса до такой халтуры обычно не опускается: там хоть какой-то свет поставят, звук выстроят.
Мало кто из театральных режиссеров сумел в новых экономических условиях остаться верным самому себе - таких, как Фоменко или Васильев, единицы. Меня же - видно, энергетика такая - неудержимо тянуло в шоу, на эстраду. Гусман пригласил делать две первые "Ники". Потом пошли КВНы, конкурсы красоты. После этого в 91-м году меня заметила Алла и пригласила на "Рождественские встречи".
- У вас, кажется, сформировался постоянный круг "клиентов". Вы не обижаетесь, когда, скажем, Филипп Киркоров на очередной проект приглашает не вас, а кого-то другого?
- Я вас умоляю. Артист разнолик, сегодня ему хорошо с одним художником, завтра с другим. С Филиппом мы сотрудничали достаточно: в 92-м году, в 96-м, 2000-м... А вот "Я не Рафаэль" он делал без меня - ну и на здоровье. У каждого из нас свое видение сцены, не всегда мы совпадаем. У Филиппа очень развита интуиция, но и он, бывает, теряет ощущение сценического пространства. У Аллы это чутье фантастическое, она ошибается, наверное, в двух случаях из ста. Как и с выбором репертуара - почти каждая песня становится шлягером. Но может вдруг испугаться вроде бы уже обговоренного решения. Например, в 92-м на "Рождественских" я придумал, что в запущенном, одичавшем саду, в замызганной старой беседке (тогда, посреди общей разрухи, это было актуально) у героев вдруг оживают самые несбыточные грезы. Алла колебалась, а потом говорит: нет, в твою беседку будто все писать ходят, давай лучше сделаем аккуратное кооперативное кафе с красненькими стульчиками...
- Наверное, среди получаемых вами заказов есть и довольно экзотические...
- Недавно предложили оформить фестиваль арабской музыки в Катаре. А еще я выиграл тендер на оформление чемпионата мира по легкой атлетике в Греции. И на азиатских Олимпийских играх в Катаре в 2006 году тоже буду работать - отспорил это право в соревновании с французами, бельгийцами, австралийцами...
- То есть вы выступаете уже не просто как русский художник, но как гражданин мира?
- Ну да, я же не "Дядю Ваню" или "Хованщину" еду делать. Это как Павел Буре: он не в русский хоккей играет, а в мировой. Понимаете, если вы профессионал, вы с равным успехом будете и в Большом театре Мусоргского ставить, и в Венской опере Моцарта.
- Ну а в родном Отечестве сейчас с интересом ждут вашей новой работы - мюзикла "42-я улица". Откуда нынче такая тяга - и не только у вас - к этому заморскому жанру?
- Потому что классический мюзикл - это прежде всего прекрасная музыка. Посмотрите, до какого ничтожества в массе своей дошла наша эстрада. Ветераны уходят, а талантливая молодежь на смену им почти не идет. Говорят, ее Пугачева с Кобзоном да Леонтьевым не пускают - вранье! Кого это не пустили - Агутина, Меладзе, Земфиру? Да за талантливого человека продюсеры хватаются, потому что понимают: это Клондайк. Однако таких одаренных смельчаков - единицы. Зато хоть отбавляй беспринципных, малопрофессиональных ловцов шальной удачи. Из-за этого, кстати, и в художники эстрады серьезные люди нынче не идут - предпочитают станковое искусство или театр. Я сейчас главный художник Кремлевского дворца - сколько препятствий приходится преодолевать, прежде чем пробьешь и доведешь до ума хороший проект...
Современный зритель отвык от того, что с эстрады должны звучать живые голоса, качественные тексты, а главное - красивая, проникающая в душу мелодия. Если мы привьем на российской сцене культуру мюзикла, то это и на эстраде благотворно скажется. Народ перестанет балдеть от дурных подражателей "Модерн Токинг", потянется к хорошей песне.
- Недавно пришлось выслушать мнение: а зачем нам мюзикл, если у нас есть традиционный жанр оперетты?
- Я тоже очень люблю оперетту и считаю, что она была бы востребована, особенно у старшего поколения. Но это - другой жанр, там больше разделения на вокалистов и танцоров. Артист же мюзикла восхищает именно тем, что умеет в равной степени все. И потом, не согласен, что этот жанр нам чужд. А что тогда, по сути, "Веселые ребята", "Волга-Волга", "Свадьба в Малиновке"? А что - "Юнона и Авось"? Это, кстати, мой следующий замысел - поставить "Юнону..." не где-нибудь, а на Бродвее. В этой вещи все на уровне - и романтический русско-американский сюжет Вознесенского, и потрясающая музыка Рыбникова. В драматическом театре Америка от нас безнадежно отстала, это мы недавно обсуждали с Галиной Волчек, когда случайно оказались в одном самолете, летя из Штатов домой. Посмотрев там 34 спектакля, она была в ужасе. И вряд ли американцы это отставание когда-нибудь преодолеют: для драмы надо родиться. А вот мюзиклу можно обучиться, и мы это им докажем.
- Но рынок мюзиклов (думаю, уже можно о нем говорить, по крайней мере в Москве) у нас достаточно насыщен. Чем вы рассчитываете привлечь публику именно к "42-й улице"?
- Посмотрите, "Метро" приехало к нам из Польши, "Дракула" - из Словакии, "Нотр-Дам" - из Франции... Но родина мюзикла - Америка. Мне захотелось поставить на русской сцене эталонный спектакль. И я остановил выбор на "42-й улице" - классическом мюзикле 32-го года, полюбившемся публике всего мира благодаря голливудскому фильму.
- Вы говорите, мюзикл - школа хорошего вкуса. Но я видел, например, "Дракулу", и если музыка Карела Свободы там довольно мила, то тексты, во всяком случае русская версия, - туши свет: рифма "палка-селедка" на этом фоне выглядела бы образцом стихосложения.
- У нас ничего подобного не будет по очень простой причине: я приглашаю американских солистов, в том числе бродвейскую примадонну Мередит Паттерсон, и петь они будут оригинальный английский текст, который пойдет с синхронным переводом. А как американцы танцуют! Какую пулеметную дробь они выдают, исполняя стэп! Репетиции вовсю идут уже месяц. На них ходят и участники, и гости - пожалуйста, мы рады всем. Из театральных вузов студенты наведываются, из школы-студии хора Пятницкого...
А посмотреть есть на что: полностью переделан Большой зал Дворца молодежи, 615 костюмов, 20 смен декораций... Все максимально реалистическое: условность хороша для театра на Таганке, но не для мюзикла. Я, кстати, когда для "Норд-оста" эскизы делал, у меня нос самолета предполагался настоящий, с царапинами и вмятинами - но они побоялись натурализма, выбрали другого художника, который предпочел бутафорию...
- Вы живете в таком сумасшедшем темпе - даже говорите, по-моему, втрое быстрее, чем обычный человек. Вы когда-нибудь отдыхаете? Или, может, спортом занимаетесь?
- Нет, спортом не занимаюсь - водку пью... Шучу, конечно. Какой спорт и какая водка, когда так бегаешь! До ночи с артистами "сражаюсь", а с утра пораньше - с чиновниками. Если бы государство проявляло больше заботы об индустрии развлечений, она бы это самое государство озолотила. Американцы Атлантик-сити подняли, понаставив там казино и собирая с них налоги. А ведь это был умирающий город с населением в 30 тысяч. У нас же в Сочи 12 лет аэропорт не могут построить, зимой без тепла сидят...
- Вам, Борис, нужно в Государственном совете или в Думе заседать.
- Хватит, насиделся во всяких советах, дело надо делать. Я и так жену с детьми толком не вижу. Воспитывать, наверное, буду уже внуков.