Он стал фермером, хоккеистом, охотником, но остался профессионалом
35 лет стукнуло на днях одному из самых ярких фигуристов в мировой истории — двукратному олимпийскому чемпиону, медалисту четырех Игр ЕВГЕНИЮ ПЛЮЩЕНКО. Наш разговор с ним проходил в академии фигурного катания, которая называется «Ангелы Плющенко».
Название академии выбрано не от того ли, что вы к воспитанникам являетесь редко, как архангел?
— Я здесь постоянно преподаю, работаю. Не в одиночку, разумеется, с детьми занимается команда тренеров. Наш расчет на будущих профессиональных спортсменов. Но находится время и для тех, кто катается в свое удовольствие.
— Правда, удовольствие не из дешевых?
— У нас частная школа, никакой господдержки. Для новичков и тех, кто еще не показал высоких результатов, — плата по прейскуранту, вывешенному на сайте академии. Но кроме перспективных фигуристов бесплатно у нас занимаются дети-аутисты и с синдромом Дауна в возрасте от 6 до 8 лет, а также ребятишки из малоимущих семей и усыновленные.
— Кстати, о генах. Ребенок, чьи родители высокого роста и плотного телосложения, может стать звездой?
— Сейчас народ грамотный, родители крупного телосложения едва ли приведут детей на фигурное катание. Если я увижу, что ребенок крупный и отстает от сверстников в катании, честно предупрежу родителей, что у их чада мало шансов на медали. А если кто-то хочет просто кататься, какой смысл им отказывать? Я всех новичков и родителей предупреждаю, что не могу с каждым из них заниматься персонально. У меня за год набирается 120 ледовых шоу по всему миру. Но команда тренеров у нас очень квалифицированная.
— Дни рождения любите отмечать?
— Честно? Внимания на них не обращаю! Лучший способ отмечать юбилеи — устраивать ледовые праздники. Вот и 5 ноября в Петербурге получилось неплохое шоу.
— А за столом?
— Знаете, пока выступал на профессиональном уровне, иногда позволял себе спиртное, поскольку сам за себя отвечал. Сейчас же не употребляю спиртного ни при каких обстоятельствах. Слишком много работы. В те дни, когда я свободен от ледовых шоу, провожу в академии по 12 часов. Минимум полтора часа ежедневно сам отрабатываю элементы из своих шоу, а дважды в неделю выполняю объемную общефизическую нагрузку.
— Ну а какие подарки вам дарили?
— Самые разные. Поклонницы, бывало, бросали на лед бюстгалтеры. Игрушки, сувениры... А если серьезно, я человек состоятельный, у меня есть дома, квартиры, машины. И удивить дорогим подарком трудно. Ценю внимание. Рад поздравлению по телефону, когда оно от души, искреннее. А больших застолий стараюсь не устраивать. В такие дни люблю посидеть семьей, попробовать домашнего барашка или гуся. У меня ведь ферма под Питером. Пока небольшая, выращиваем гусей, уток, свиней, овец. Картошка, морковка, зелень. И рыбу разводим. Мне давно хотелось завести нечто подобное, но руки не доходили. Тренер Алексей Николаевич Мишин подыскал мне место для фермы на Мурманском направлении в районе Ладоги, пришлось впрягаться.
— Самому?!
— С хозяйством управляются шесть работников. А я стараюсь хотя бы раз в два месяца выбираться дня на три-четыре. Люблю повозиться. Например, сам посадил штук 200 деревьев — яблони, груши, сливы.
— Говорят, вы заядлый охотник.
— Пристрастился после 30 лет. В Казахстан ездил по приглашению друзей, поохотились на гуся — и затянуло. На лося ходил, на кабана. А на Мальдивах мы арендовали рыбацкий катер. Удалось поймать на живца гигантскую рыбу-парус. Минут 20 с ней боролись. Рыбачу я с малолетства, а охочусь не так давно.
— Если позволите, спустимся на грешную землю. Точнее, на лед. Есть ли у наших фигуристов-одиночников шансы на олимпийские награды?
— Честно? На мой взгляд, Коляда и Ковтун, даже если без ошибок откатают свои программы в Пхенчхане, в призовую тройку не попадут. И даже в шестерку. Разве что в десятку. Но в России есть малыши 11-12 лет и чуть постарше, которые к следующей Олимпиаде имеют шанс подрасти до мирового уровня.
— А вот вы всегда ходили в фаворитах. Сложно настроиться, когда тебе заранее пророчат победу?
— Главное — не перегореть, а потому не надо читать прессу о себе. Когда выигрываешь, поднимается ажиотаж, и это в самом деле тяжело.
— Сейчас нечто подобное переживают наши девушки...
— Да, Медведева очень сильна во всех компонентах. Еще у нас есть Алина Загитова и другие сильные девочки. В идеале могу представить ситуацию, когда весь олимпийский пьедестал займут россиянки. Хотя, конечно, есть сильные американки, японки. Борьба на Играх будет очень интересной.
— Фигурное катание и дальше будет усложняться?
— Когда человек 15 стабильно освоят четверной прыжок, появятся в программах и 4,5 оборота. У нас некоторые 14-летние девочки уже делают четверные прыжки. Весь вопрос в том, чтобы стабильно показывать в условиях турнирной борьбы то, что получается на тренировках.
— Правда, что фигуристы не дружат между собой?
— У меня хорошие отношения с Виктором Петренко, Филиппом Канделоро, Элвисом Стойко, Лешей Урмановым. Но нельзя сказать, что мы близкие друзья. Из тех, с кем дружу, назову из знаменитых спортсменов Сашу Мостового и Сашу Овечкина. С Овечкиным в последнее время редко вижусь. А с Мостовым регулярно играем в Ночной хоккейной лиге за «Ледяных волков». В этой команде нет известных хоккеистов — только футболисты и фигуристы или вовсе не спортсмены. Мостовой ко мне в академию часто приходит, тренируется. Паримся вместе после занятий. Он на редкость доброжелательный, безотказный, порядочный человек.
— Вы же любите футбол и неплохо играете — я сам видел. Мостовой уроки вам дает?
— На футбол никак его не могу вытащить. Говорит, ему и хоккея хватает. А я люблю заниматься многими видами — баскетболом, волейболом, гольфом, боулингом. Главное — время найти.
— Не могу не спросить: как у вас сейчас ситуация с позвоночником?
— Меня прооперировали в Израиле, извлекли те самые шурупы, о которых все говорили. Остались два искусственных диска в поясничном отделе позвоночника, которые мне поставили вместо природных. Также в Израиле. Еще один искусственный — в шейном отделе. Шея ведь тоже испытывает большие перегрузки — при вращении, заходе на прыжок и приземлении... Всего мне на позвоночнике в разное время делали 15 операций.
— Это так у каждого фигуриста?
— Не знаю, как у других, а у меня перегрузки с детства. Есть элементы, которые почти гарантированно деформируют позвоночник. В былые времена спортивная медицина была хуже, чем сейчас, и таких условий для восстановления не было.
— Но болеть на трибуне вы можете?
— За хоккей, за СКА! До того как открыл академию, с удовольствием болел и за мастеров гольфа, тенниса, других видов спорта. Сейчас от многого приходится отказываться. Но я не жалею. Когда видишь, как прибавляют в мастерстве наши юные фигуристы, сердце радуется. Надеюсь, смогу за них поболеть на серьезных соревнованиях уже в скором времени. А там и до Олимпиад с ними доживем...