Литературный обзор
«Других писателей у меня для вас нет», — однажды мудро заметил выдающийся сын Кавказа. А у нас есть! И поискать их можно не только в каком-нибудь Союзе писателей, но и среди дипломатов, шпионов, армейских офицеров, режиссеров и балерин. «Все они красавцы, все они таланты, все они поэты», — как сказал уже совсем другой носитель горской генетики.
Константин Гадаев «Войди в комнату твою»
Автор — режиссер и сценарист, отпрыск скульптора Лазаря Гадаева, создателя памятников Пушкину в Москве и Мандельштаму в Воронеже, художника, чьи выставки проходили в Третьяковке и ГМИИ. Это седьмой сборник стихов Гадаева-младшего, где библейская метафорика (само название книжки — из Евангелия от Матфея) органично сочетается с обсценной лексикой, а внимание к мельчайшим деталям быта — с глубоким осмыслением бытия. «Стирать случайные черты / герой наш не спешит. / Всмотрись в случайные черты! — / девиз его гласит». Мир прекрасен, хотя смерть неизбежна. Когда перевалило за полтинник, меланхолические размышления «сколько нам еще отмерено / временем дышать, мой друг» становятся все тревожнее. И весенний восторг открывающего сезон велосипедиста вдруг прерывает трупик «заклеванного вороной голубя». Поразительное колебание между высоким и низким, небом и землей — «встретимся там, где вайфаи не пашут» — фирменный прием Гадаева, хоть в данном случае он и позаимствован по-дружески у Тимура Кибирова. Поэт все больше начинает разговаривать с Богом, искать Его в затворенной комнате своей нескладной судьбы. «И почувствуешь — Он не забыл про нас, / хоть прямых доказательств этому нет».
Мария Аксенова «Знаем ли мы все о классиках мировой литературы»
Писателя и знаменитого бомбиста Бориса Савинкова в ЧК пытались заставить выдавать соратников по борьбе, но он покончил с собой, бросившись в лестничный пролет. Джон Ле Карре или Грэм Грин собирали разведданные против врагов. Причем Грин умудрился еще служить под началом советского разведчика Кима Филби. Писатель-предатель Виктор Суворов и вовсе был двойным агентом. Немало «инженеров человеческих душ» (определение, придуманное Юрием Олешей, прославил Иосиф Сталин) носили дипломатические фраки: Грибоедов был посланником в Персии, где его и убили, а нежнейший лирик Федор Тютчев отрабатывал высокое жалованье в должности секретаря дипмиссии в Мюнхене. Писателей-солдат и вовсе не перечесть, в СССР даже появился термин «проза лейтенантов». В начале книги автор предупреждает, что готова раскрыть неприглядные стороны жизни знаменитостей, но этих компрометировать не рискнула. Про остальных же есть много чего любопытного. Все ли это правда — вот вопрос...
Аннабел Эббс «Дочь того самого Джойса»
Уже вид обложки с именем «того самого» внушает подозрения: в лучшем случае — дамский роман, в худшем — желтое чтиво (в английском варианте еще хуже — «Джойсовская девка»). Но автор — мать четверых детей, лауреат литературных премий, колумнист, знаток европейской богемы и текстов «того самого» Джойса. Так что подозрения постепенно рассеиваются: с таким пером действительно можно внед-ряться в подсознание и Джойса, и его дочери. «Подсознание» — ключевое слово романа. Дочь создателя «Улисса» Лючия, бывшая балерина и неудачливая художница, проходит курс лечения у психоаналитика Карла Юнга и пишет мемуары по его требованию. Неудавшееся замужество, грустный адюльтер, диктат отца, презрение матери. И, наконец, откровение, что не Джойс испортил ее жизнь. А кто же? Читатель узнает, если доберется до финальных страниц про «дурные воспоминания, запрятанные в самые дальние тайники души».
В романе мелькают Беккет, Пикассо, Колдер и даже русская балерина Егорова. Мемуары Лючии перебиваются сеансами психоанализа, похожими на бразильский карнавал с рукоприкладством и декадентским шиком. Но ведь так и было в 1920-1930-х, пока фашизм не нарушил «идиллию» семьи Джойсов. А Лючия, называвшая отца «баббо», в 1982 году умерла в психушке.