Сталин скажет это позднее, а тогда, в мае, события разворачивались и вовсе круто. В типографию, где печатался "Новый мир", нагрянули чекисты и большую часть тиража конфисковали. За потерю бдительности был освобожден от занимаемой должности главный редактор журнала, а литературный критик Александр Воронский, коему повесть была посвящена "скорбно и дружески", от посвящения откажется, заявив, что оно "в высокой степени оскорбительно" для него как коммуниста. Срочно был выпущен второй вариант майского номера. "Повесть непогашенной луны" отсутствовала.
Но из-за чего сыр-бор? В чем "провинились" герои литературного сочинения, один из которых Николай Гаврилов - командарм больших полководческих достоинств и безмерной храбрости, чье имя "сказывало о героике всей гражданской войны"; а другой - вообще бесфамильный персонаж, которого автор называет не иначе, как "негорбящийся человек", "номер первый"? По вызову " первого" ( с этого эпизода начинается повесть) Гаврилов на рассвете прибывает в большой город в синем салон-вагоне с часовыми на подножке. Встретились у "первого" в кабинете. Состоялся разговор.
"П е р в ы й - негорбящийся человек:
- Гаврилов, не нам с тобой говорить о жернове революции... Историческое колесо, к сожалению, я полагаю - в очень большой мере движется смертью и кровью, -особенно колесо революции. Не мне и тебе говорить о смерти и крови. Ты помнишь, как мы вместе с тобой вели голых красноармейцев на Екатеринов. У тебя была винтовка, и винтовка была у меня.
В т о р о й - командарм:
- Говори без предисловий, - зачем вызвал. Не к чему дипломатничать. Говори!
П е р в ы й:
- Я тебя позвал потому, что тебе надо сделать операцию. Ты необходимый революции человек. Я позвал профессоров, он сказали, что через месяц ты будешь на ногах. Этого требует революция. Профессора тебя ждут... Я уже отдал приказ. Один даже немец приехал.
В т о р о й:
- Мне мои врачи говорили, что операцию делать не надо, и так все заживет. Я себя чувствую вполне здоровым, никакой операции не надо, не хочу.
...Зазвонил телефон. П е р в ы й снял трубку, слушал, переспросил, сказал:
- Ноту французам, - конечно, официально, как говорили вчера.
П е р в ы й:
- Ты извини меня, говорить тут не о чем, товарищ Гаврилов.
К о м а н д а р м: Прощай.
П е р в ы й: Пока.
Командарм красными коврами вышел к подъезду. Негорбящийся человек остался в кабинете. Ему принесли секретную сводку, составленную по материалам наркоминдела, полит- и экономотделов ОГПУ, наркомфина, наркомвнешторга и других ведомств. Потом в кабинет вошли " люди из той тройки, которая вершила".
Операция закончилась неудачей, командарм Гаврилов умер. А чуть раньше, в октябре 1925 года, скончался Михаил Фрунзе - тоже герой гражданской войны, народный комиссар по военным делам . Личность более чем известная. Ходили упорные слухи, что якобы он тоже отказывался от больницы, но волей партии был отправлен на операционный стол, с которого уже не поднялся. Опасное сходство было замечено уже при первом чтении повести. Об этом вспоминал потом сам Борис Пильняк:
- Я собрал группу писателей и моих знакомых партийцев, чтобы выслушать их критику. Ввиду того, что в рассказе были места, дававшие повод считать, что рассказ посвящен смерти т. Фрунзе, редакцией "Нового мира" было предложено мне написать предисловие.
Вот как оно выглядит:
"Фабула этого рассказа наталкивает на мысль, что поводом к написанию его и материалом послужила смерть М.В. Фрунзе. Лично я Фрунзе почти не знал - едва был знаком с ним, видев его раза два. Действительных подробностей его смерти я не знаю - и они для меня не очень существенны, ибо целью моего рассказа никак не является репортаж о смерти наркомвоена . Все это я нахожу необходимым сообщить читателю, чтобы читатель не искал в нем подлинных фактов и живых лиц ".
Но если все-таки допустить, что начинавший свою жизнь орехово-зуевским ткачом Гаврилов - это Фрунзе, то кто тогда "НОМЕР ПЕРВЫЙ", он же "НЕГОРБЯЩИЙСЯ ЧЕЛОВЕК", которому дозволено вершить судьбу полководца-командарма, определять характер ноты французам, читать секретные сводки?
"Номером первым" мог быть только Сталин. Те, кто читал повесть, его узнали, сомнений на этот счет не было. Борис Пильняк в одном из своих "покаянных" писем "наверх" сам как бы подтверждает это:
"В повести есть "негорбящийся человек", мне говорят сейчас, что это есть пасквильная карикатура на тов. Сталина... Все персонажи названы именами и только "негорбящийся человек" не имеет имени? - это я сделал потому, что при написании повести этим персонажем я хотел олицетворить не человека, а волю партии, положительную, героическую, непреклонную волю...".
Сталин дифирамбы по адресу "непреклонной воли партии" отверг, писателя обвинил в "жульничестве".
Действительно ли "наверху" принималось решение относительно операции наркома Фрунзе? Возможно, сохранились документы? С этим вопросом я обратился к доктору исторических наук, сотруднику Комиссии при президенте РФ по реабилитации жертв политических репрессий Андрею АРТИЗОВУ.
- Прямых документов нет, - сказал он. - Но вот передо мной документ c заседания политбюро от 13 мая 1926 года, на котором обсуждался вопрос "О номере пятом "Нового мира". Нет, Сталин не присутствовал. Заседание вел Молотов. Политбюро признало "Повесть о непогашенной луне" (так в постановлении, у автора предлога "о" в заглавии нет) " злостным, контрреволюционным и клеветническим выпадом против ЦК и партии" и подтвердило изъятие пятой книжки "Нового мира".
Членам редколлегии "Нового мира" тов. Луначарскому, Скворцову-Степанову поставлено на вид, редактору журнала тов. Полонскому объявлен строжайший выговор. Вскоре он будет освобожден от этой должности.
Как известно, идея написания "Повести непогашенной луны" принадлежала литературному критику, старому большевику Александру Воронскому. Ему же она и посвящалась. Воронский был близок к Ленину, Троцкому, к другим видным партийным вождям - словом, был информированным человеком. Политбюро обязало Воронского "письмом в редакцию отказаться от посвящения Пильняка с соответствующей формулировкой, которая должна быть согласована с секретариатом ЦК". От редколлегии "Нового мира" политбюро потребовало одновременно с письмом Воронского сделать свое заявление о том, что, присоединяясь к мнению Воронского, она считает напечатание рассказа явной грубой ошибкой.
Следующий пункт постановления гласит: "Снять Пильняка со списка сотрудников журналов "Красная Новь", "Новый мир" и "Звезда" (Ленинград), запретить какую-либо перепечатку и переиздание рассказа".
Ну а далее ответ на ваш вопрос относительно Фрунзе. В постановлении говорится: "Констатировать, что вся фабула и отдельные элементы рассказа Пильняка "Повесть о непогашенной луне" не могли быть созданы Пильняком иначе как на основании клеветнических разговоров, которые велись некоторыми коммунистами вокруг смерти тов. Фрунзе". И снова на политбюро вспоминается фамилия Воронского - на нем якобы лежит доля ответственности за это. Воронскому объявлен выговор.
Так что политбюро во главе с "негорбящимся человеком" признавало, что разговоры вокруг смерти Фрунзе были. Вряд ли это нравилось "номеру первому".