Музыка Свиридова, при всей глубине, возвышенности, красоте и своеобразии, необыкновенно демократична. (Это понятие, к сожалению, сейчас очень размыто и опошлено). Она проникает прямо в душу человека, производя в ней таинственную и прекрасную работу, возвышая, очищая ее от скверны и суетности... Феномен заключается в том, что содержание его музыки затрагивает глубочайшие проблемы бытия, в ней присутствуют трагические, а порой и апокалиптические мотивы. "Голос из хора" и "Ночные облака" на слова Блока, поэма "Памяти Есенина" находят живой отклик и у высокого интеллектуала, и у человека, не часто общающегося с "серьезной музыкой".
Если попробовать несколько напрячь воображение, можно представить себе сюжет, напоминающий сцену одной из маленьких трагедий Пушкина. Свиридов приходит пообедать, а он был не чужд житейских радостей, к своему другу (современному Сальери) и приводит с собой, к неудовольствию хозяина, неряшливо одетого уличного скрипача из перехода метро: "Привел я скрипача, чтоб угостить тебя его искусством. Из Свиридова нам что-нибудь сыграй". Старческими руками неуклюже и фальшивовато старик играет пьесу из музыки Свиридова к "Метели" Пушкина. Выпроводив уличного музыканта, Георгий Васильевич по просьбе хозяина садится за клавикорды и вдохновенно играет несколько частей из своего последнего, так до конца и неосуществленного грандиозного цикла "Песнопения и молитвы"...
Так я пытался представить огромную амплитуду существования свиридовской музыки в нашей жизни: от лучших концертных залов мира до уличных музыкантов.
Музыку его "выводили в жизнь" замечательные артисты - выдающиеся дирижеры Светланов и Федосеев, блистательные хормейстеры Юрлов и Минин, целая плеяда дивных певцов - Ведерников, Образцова, Нестеренко, Хворостовский... Всех их привлекал неповторимо-прекрасный мир, созданный могучим композитором.
Музыка - это язык, а не изощренная комбинация звуков. На этом языке композитор, принадлежащий той или иной культуре, ведет разговор с душами, "томимыми высокой жаждой". Свиридов, как русский композитор, разговаривает со слушателями на русском музыкальном языке, так же как Бетховен и Шуберт - на немецком, Верди - на итальянском, Бизе - на французском. Хотя музыка в силу своих имманентных свойств не нуждается в переводчиках и доступна людям во всех уголках земного шара. Так, "Немецкий реквием" Брамса является высокой духовной пищей не только для немцев и католиков, но доступен буквально всем, приобщенным к европейской культуре. Несомненно, что изначальные корни этого сочинения заложены в глубине немецкой почвы, и уж потом в силу мощи и таланта ее создателя оно стало достоянием всех людей. Также и музыка Свиридова, будучи по духу русской, стала достоянием людей всех национальностей.
Пять лет со дня его ухода из жизни, пять лет жизни музыки без ее создателя наводят на некоторые размышления. По-моему глубокому убеждению, музыка Свиридова, при ее кажущейся внешней простоте и доступности, содержит много неразгаданного и таинственного. Время и люди, для которых она составляет непреходящую ценность, открывают в ней много нового, прекрасного и неожиданного.
Свиридов был очень цельным человеком, но в этой цельности часто уживались взаимоисключающие взгляды, оценки, позиции по отношению к явлениям жизни и искусства. Его художественные пристрастия проходили в русле славянофильского направления отечественной культуры. Он бесконечно любил Пушкина и Глинку, Гоголя, Мусоргского и Даргомыжского, Сухово-Кобылина и Островского. В то же время буквально благоговел перед величием Шекспира, Данте, Диккенса, Сервантеса. Так же и песни Шуберта, Шумана, Грига неизменно вызывали его восторг и восхищение. А Питер Брейгель "мужицкий", Франсиско Сурбаран, Жорж де Латур, Винсент Ван Гог, могу сказать с полной ответственностью, которую дает мне полувековая (почти ничем не замутненная) дружба, пользовались его любовью наравне с русским портретом XVIII века, работами Александра Иванова, Сурикова, Нестерова...
Отношение Георгия Васильевича к современному искусству было не однозначным. Поскольку был он человеком страстным, а порою и пристрастным, то творчество одних и тех же композиторов, писателей, поэтов, художников могло вызывать в нем в разное время самые различные, а подчас и противоположные оценки - то подлинный восторг, то резко отрицательную реакцию. Однако что было незыблемым фундаментом его личности, так это высота душевного настроя, верность выбранному творческому пути, что идеально воплотилось в его замечательной музыке.
К постижению его подлинной человеческой сути надо относиться с чрезвычайной осмотрительностью. Здесь не уместны торопливость и суетность. Очень вдумчиво надо предавать гласности его записи, воспоминания, высказывания о нем современников, ибо неосторожность и безответственность могут исказить его образ, в неверном свете выставить внутренний мир великого композитора.
Пять лет, как его нет с нами, но чувство осиротелости не покидает всех любящих его друзей и близких - неотразимо обаяние его неповторимой личности... Музыка, внесенная им в мир, продолжает звучать и нести радость и свет всем людям, которым выпадает счастье соприкоснуться с ней.