Самоубийство контр-адмирала Вячеслава Апанасенко, в минувший понедельник покончившего с собой из наградного пистолета, вызвало широкий общественный резонанс. У видного военачальника (когда-то он участвовал в переговорах с США об ограничении стратегических наступательных вооружений) был рак, его мучили сильные боли. Но страшнее всего для мужчины оказались мучения близких, пытавшихся достать ему обезболивающие препараты.
Формально врачи должны их выписывать, но сегодня для получения заветных ампул нужно преодолеть семь кругов ада, и еще не факт, что хождения по мукам завершатся результатом. Накануне рокового дня супруге контр-адмирала в очередной раз так и не удалось достать морфин, она вернулась вечером расстроенная, измученная, обессилевшая. Для Вячеслава Михайловича это зрелище было не меньшей пыткой, чем его собственная болезнь. «Прошу никого не винить, кроме Минздрава и правительства. Сам готов мучиться, но видеть страдания своих родных и близких непереносимо», – написал он в предсмертной записке. Об этом рассказала на своей странице в социальной сети дочь контр-адмирала Екатерина Локшина.
Теперь в поликлинике, где лечился Вячеслав Апанасенко, уверенно заявляют: они действовали строго в соответствии с нормативными документами. И это правда. Но в том-то и трагизм нынешней ситуации в нашем здравоохранении, что немыслимые мучения родственников при попытках получить обезболивающие препараты для онкобольных – это не отдельные эпизоды, а типичное явление, настоящая беда, о которой знают не понаслышке миллионы россиян. А слышали, пожалуй, уже все – кроме, может быть, работников Минздрава и членов правительства.
Казалось бы, не так уж сложно раздобыть эти ампулы. Минздрав в прошлом году утвердил новый порядок назначения наркотических и психотропных лекарств, в том числе применяемых для обезболивания, который, по замыслу авторов, был призван «обеспечить большую доступность медикаментов». Да и всего-то требуются две или три подписи. Но тут теория сталкивается с практикой – попробуй получи заветные автографы! В борьбе с наркотической опасностью, которая действительно является серьезной угрозой не только для нашей страны, правоохранители, по мнению многих медиков, явно перегибают палку. В медицинской среде царит нынче атмосфера страха, когда речь идет о рецептах на обезболивающие.
Уголовное дело против врача, выписавшего рецепт безнадежному больному с нарушением инструкции, стало еще одним серьезным сигналом для медиков. Лучше проявить несгибаемость, чем потом объясняться со следователем...
Наша страна занимает одно из последних мест среди цивилизованных государств по расходам на онкологические препараты. По оценкам экспертов, объем анальгетиков, поставляемых в российские аптеки, составляет лишь 4% от потребности. А что это значит в переводе с сухого языка цифр? Да то, что государство ежегодно обрекает на мучительную смерть сотни тысяч своих граждан, имевших несчастье заболеть раком. Неужели не видят очевидного зла на верхних этажах управления?
Не только в онкологии, но и в сфере оказания высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП) наметились в последнее время тревожные тенденции. Сокращение финансирования из федерального бюджета может в 2014-м оставить за бортом многих больных, которым жизненно необходима операция. На недавней пресс-конференции ведущий кардиохирург России, руководитель отделения Научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н. Бакулева, профессор Баграт Алекян констатировал: «Реалии таковы, что квоты (на операции. – «Труд») уменьшились на 20–30%… Если ничего не изменится, то к сентябрю квоты будут исчерпаны, и, допустим, четвертый квартал медицинские центры практически будут «отдыхать». Это слово в кавычках, конечно». Расчеты показывают: в сложных кардиологических операциях будет отказано, если правительство не увеличит финансирование, более чем 20 тысячам тяжелых больных.
Намеченная на 2015-й передача финансирования высокотехнологичной медицинской помощи в систему ОМС грозит, по мнению экспертов, дальнейшим урезанием денег на оперативное лечение. Ведь всегда страховщикам хочется пролечить «подешевле». Да и денег в системе ОМС не так уж много. И, скорее всего, наши технологии ВМП во многих случаях уже не будут отвечать мировым стандартам. Да и сегодня, говорит профессор Алекян, «когда мы смотрим, что происходит в стране, оказывается, хорошие стенты (они устанавливаются в сосудах сердца и коронарных артериях. – «Труд»), самые лучшие стенты мы имплантируем 44% нуждающихся. А 56% получают стенты другого качества. Они нормальные, но все же не самые лучшие. И это вопрос». Вдумайтесь в эту деликатную формулировку – «другого качества». И представьте себя на месте больного, стоящего перед таким выбором. По сути, вам говорят: есть средства современные, проверенные, но если денег нет, то сойдет и так.
Примеров неполного использования имеющихся возможностей медицинских клиник немало.
В Центральном НИИ стоматологии и челюстно-лицевой хирургии в год могут выполнять 1,5 тысячи особо сложных операций. «Но квот выделено нам всего 600», – сетовал недавно в СМИ руководитель института, доктор медицинских наук, известный хирург Александр Неробеев. Не только этот институт, но и многие другие высококлассные медицинские центры, в создание которых вложены огромные средства, оснащенные новейшим оборудованием, будут простаивать. А тем россиянам, кому крайне нужна операция, придется ждать и ждать. Хорошо бы дождаться…
Минздрав рапортует, что у нас все хорошо и смертность снижается. Однако здесь есть немало вопросов. «Что касается статистики по смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, от онкологии – да, она падает, но падает порой искусственным образом, – приоткрыл завесу тайны на пресс-конференции директор Центра социальной экономики Давид Мелик-Гусейнов. – В регионах осуществляют так называемый массаж статистики. Я общаюсь с главным специалистом в одном из регионов. «Вы знаете, – говорит этот специалист, – у нас последний больной умер с диагнозом «онкозаболевание» 2 декабря прошлого года. И мы как бы выполнили годовой план. А всех, кто умер со 2 декабря по 31 декабря, мы, договорившись с загсом, перекинули на следующий год – с января месяца». Вот вам статистика по смертности. Я ей не верю».
Печально все это. Кстати, несмотря на ухищрения, количество умерших в России от новообразований в январе – ноябре 2013-го не снизилось, а выросло: 264,7 тысячи летальных исходов (в 2012-м – 264 тысячи). Впрочем, может быть, по итогам года тенденция удивительным образом изменится.
Роковой выстрел контр-адмирала с беспощадной яркостью высветил одну из острейших проблем нашего здравоохранения. Понятно, и в вопросах доступности для пациентов обезболивающих препаратов, и по объему финансирования ВМП далеко не все зависит от Минздрава. Здесь можно даже посочувствовать министру Веронике Скворцовой. Но когда постоянно слышишь идущие из министерства победные, оптимистичные рапорты, когда на реальную жизнь чиновники смотрят через розовые очки, это вызывает все большее раздражение.
В любом случае острые проблемы надо не замалчивать, а решать. Иначе все новые и новые больные будут оказываться в таком отчаянном положении, когда выстрел в голову кажется им освобождением от мук – физических и моральных.
