Армейцы приспособились - кто бронежилет подложил под себя, кто какие-то невиданные шкуры. Водитель БТРа частенько останавливается и подправляет разваливающиеся почему-то траки. Вылетает какое-то крепление гусениц. Пейзаж вокруг более чем суровый. Разбитый до основания дачный пригород. Взлохмаченное взрывами шоссе. Поля вокруг изъедены раковинами окопов, укрытий. Навстречу ползут колонны техники. Деревья в лесополосах сплошь посечены снарядами и осколками.
А Старые Атаги уцелели. Народ ходит вдоль дороги с напряженным интересом, всматриваясь в то, что вокруг происходит. Поворот на Чири-Юрт. На холмах - блиндажи, колючая проволока. Чем ближе к Аргунскому ущелью, а оно уже в двух шагах, тем ярче пейзаж войны. Мост через Аргун охраняется особенно тщательно. Вообще он уцелел каким-то чудом. Разрушены опоры, отлетела праздничная мозаика. Возле реки стая машин с цистернами - военные набирают мутноватую воду Аргуна. На окраине Чири-Юрта толпы людей, которые слушают звуки боя, что идет где-то в горах. Метрах в 200 отсюда расположился на отогретом весенним солнцем колхозном поле дивизион 122-миллиметровых самоходных артиллерийских установок - хозяйство майора Александра Чуркина. Стволы орудий подняты высоко вверх - стрельба идет через горы - туда, где сейчас скапливаются боевики. Поле то и дело окутывается пороховым дымом, гул страшный. Во время короткой огневой паузы знакомимся с артиллеристами. Алексей Лобанов - командир орудия. Родом он из Магнитогорска. Игорь Егоров - заместитель комвзода из Курганской области, Денис Мальцев - топогеодезист из Каменск-Уральска. А в лучшем экипаже дивизиона - старший офицер батареи А.Фурсов, командир орудия О.Марченко, старший техник В.Комиссаров...
Справа от входа в ущелье недалеко от развернутого здесь военного госпиталя расположилась батарея супермощных самоходок - 152-миллиметровых. Разница в калибре ощутима. Сами военные при выстреле монстрообразных САУ закрывают уши - можно оглохнуть. Когда они бьют разом, да еще вступает в дело "Град", то концерт получается еще тот. Такого до сих пор слышать не доводилось. А обзывают самоходки очень даже ласково - "ромашками". Рядом позиции минометов - те, по-моему, еще мощнее. Поначалу их стволы я принял за трубы печей. Но когда "печи" жахнули, то стало совсем не до шуток...
...Возле Чири-Юрта, там, где работал еще недавно известный на всю республику цементный завод, - скорбная сцена. Армейские разведчики провожают в последний путь своего товарища, который подорвался на мине-растяжке. Анатолий Бульба погиб, когда брали сопку в Аргунском ущелье... Молчаливое каре военнослужащих возле грузовой машины-катафалка, салют холостыми выстрелами. О подробностях трагедии лучше не спрашивать - не то настроение у фронтовых разведчиков.
- Воевал я и в ту войну, - рассказывает, когда закончилась траурная церемония, разведчик Александр Бабушкин. - Брал Ведено. Сейчас многое стало по-другому. Раньше артиллерия, авиация не так помогали. Изменились и боевики - прут напролом. Озверели. Чистые смертники. Нам особенно достается - идем впереди всех, закрепляемся, а потом уже атакует пехота. Сегодняшний "груз 200" не первый... За последние три дня четыре наших разведчика погибли. Молодые сейчас в подразделении не служат, только контрактники. У молодых "крыша" от такой службы едет...
У Александра на шее висят два медальона. Один обычный - с его личным номером. А другой особый. На алюминиевой пластинке изображение черепа с фуражкой, а под ним подпись - "смерть".
- Мы же тоже смертники, - поясняет разведчик.
- Наемников встречали?
- Да, попадаются... В том числе украинцы, прибалты. А вчера взяли в плен четырех арабов. Их сразу и не отличишь от чеченцев...
...Когда не слышно звуков боя, когда затихает Аргунское ущелье и видишь только заросшие лесом горы, кажется, что войны нет. И кажется, что в такой красоте она вообще невозможна...