Семейство разорившегося у себя на родине и осевшего после этого в Петербурге шведского инженера Эммануила Нобеля впервые громко заявило о себе в Крымскую войну 1853-1856 годов. Тогда англичане вознамерились было напасть на нашу северную столицу. Но перед Кронштадтом королевская эскадра наткнулась на неожиданное препятствие: минную заграду.
Одно из рогатых чудищ было поднято все же на борт корабля "Дюк оф Веллингтон", где и взорвалось при попытке разрядить. Британцы так напугались, что отказались от попытки прорыва в устье Невы.
Сконструировал и предложил русским военным такие мины приезжий швед. Царское правительство выделило ему 25 тысяч рублей, на которые и был приобретен небольшой механический завод, где их начали делать. В установке минных заград вместе с отцом принимал участие старший сын Роберт, получивший к тому времени в Петербурге диплом химика. Так что с российских денег начиналось и материальное, и интеллектуальное нобелевское богатство.
После этого Эммануил Нобель, получив еще 40 тысяч рублей, начал выпускать винтовки. В этом деле принял участие второй сын - Людвиг, перенявший от отца дар изобретателя. И через два десятка лет, когда Россия вступила в войну с Турцией на Балканах за освобождение Болгарии, русская армия в значительной степени вооружена была нобелевскими винтовками.
Руководил делом уже Людвиг, поскольку разорившийся в очередной раз отец вернулся в Швецию и занялся привычным - взрывчаткой. К нему вскоре присоединился Альфред, который изобрел к тому времени динамит, но не сумел получить на него патент в Петербурге. Зато в Европе это ему удалось. Новая взрывчатка оказалась востребованной не только военными, но и строителями дорог, тоннелей, каналов. А оставшиеся в России братья приобщились к новому прибыльному делу - нефтяному. И добились успехов, которые впоследствии позволили дореволюционным авторам назвать Нобелей реформаторами этой отрасли. Роберт, получив очередные 25 тысяч рублей, был направлен на Кавказ закупать крепкую древесину грецкого ореха для оружейных прикладов. Прибыв в Баку, он увидел, какой ажиотаж разгорелся вокруг нефтяных колодцев на апшеронской земле, какие прибыли получают уже обосновавшиеся здесь купцы Кокорев, Губонин, Мирзоев, и на свой страх и риск вложил все "ореховые деньги" в покупку небольшого керосинового завода.
Приклады пришлось делать из березы, зато Роберт, неплохой химик, вникнув в тонкости переработки нефти, нашел способ производства керосина, превосходящего по качеству не только местную продукцию, но и уже распространенную в Европе американскую: горел он ярче, а пахнул не так резко.
Успехами старшего брата заинтересовался Людвиг. Он был не только талантливым инженером, но и "американцем дела", как впоследствии назвали его. И сразу понял, что недостаточно вкладывать деньги только в добычу.
Было организовано товарищество на паях "Братья Нобель" - "Бранобель", как его назвали, куда вошли и другие предприниматели, первоначально "скинувшиеся" на 3 миллиона рублей. Из этих денег была расширена добыча, начато бурение скважин вместо колодцев в "Черном городе" на окраине Баку, построен нефтеперерабатывающий завод, оборудование для которого изобрел молодой инженер Владимир Шухов - тот самый, что потом построил в Москве Шаболовскую радиобашню. В очередной раз помог средствами обосновавшийся в Париже Альфред. Он, кстати, не раз вкладывал капиталы в начинания брата.
А начинаний было немало. Сам Людвиг Нобель, по образованию инженер-судостроитель, по собственным чертежам построил в Швеции первое в мире металлическое нефтеналивное судно - 242-тонный пароход-танкер "Зороастр". На нем керосин доставляли в Астрахань. Дальше транспортировка шла в железнодорожных цистернах, впервые в мире примененных Нобелями.
За десять лет товарищество наладило сбыт на большей части европейской России. Американцы были вытеснены с отечественного рынка. Даже в деревнях уже спрашивали в лавках нобелевский керосин, люди согласны были переплатить копейку за качественный продукт. Извечно "горевшая неясно" в избах лучинушка уходила из крестьянского быта. Начался и экспорт горючего в Австрию, Англию, Германию, а потом за океан - в Индию.
"Бранобель" продолжал набирать вес уже под руководством сына Людвига - Эммануила.
По данным исследовательницы истории российской нефтепромышленности И. Дьяконовой, на рубеже двух минувших веков на долю России приходилось 53 процента мировой нефтедобычи. А доля США составляла 39 процентов.
Нельзя сказать, что все в деятельности товарищества было бесспорно. Великий химик Менделеев, побывавший на бакинских промыслах, категорически заявил, что сырую нефть оттуда выгоднее перекачивать по трубопроводу к Черному морю и там уже ставить перерабатывающие заводы.
Ученый, как это часто бывает, опережал свое время, переоценивая экономическую готовность предпринимателей к столь радикальному повороту. Слишком большие деньги были вложены ими в заводы на Апшероне. Однако впоследствии они менделеевскую идею воплотили в жизнь. По проекту неизменного участника дел товарищества Владимира Шухова в 1897-1907 годах - впервые в мире - был построен дальний трубопровод от Баку до Батума, действовавший до самого последнего времени.
Большой публицистический напор пришлось выдержать крупнейшей в России нефтекомпании со стороны большевистских авторов. Так, Ленин посвятил якобы безжалостно эксплуатирующему своих работников товариществу немалое количество бичующих строк. На самом деле первыми в освободившейся от крепостного права стране братья Нобель сократили рабочий день с 14 до 10 часов, запретили труд детей до 12 лет. Для рабочих и техников, а их насчитывалось в "нефтяной империи" около 30 тысяч, обустраивались жилые городки с квартирами для семейных и общежитиями для холостяков. Во всех городках строились бани, столовые, хлебопекарни, больницы, начальные школы.
Служащие же "Бранобеля" получали вдобавок к окладу доплату из полученной компанией прибыли. Не жалели денег и для поощрения ученых. Очередное собрание пайщиков и акционеров товарищества постановило: учредить золотую медаль и премию имени Людвига Нобеля и передать в распоряжение Российского Императорского Технического общества капитал в 6000 рублей, на проценты от которого каждые три года выдавать премии "за лучшие сочинения по металлургии, нефтепромышленности".
Так что поначалу "Нобелевские премии", принципы их присуждения, собственно, родились в России. Первым лауреатом стал в 1896 году (как раз в год оглашения завещания Альфреда Нобеля) инженер Алексей Степанов, исследовавший основы теории керосиновых ламп.
Историки свидетельствуют, что судьба и самого Нобелевского фонда была решена благодаря капиталам, вложенным изобретателем динамита в российские предприятия и приумноженным здесь.
И дело не только в том, что чуть ли не каждая четвертая крона была нажита в России. Извлечение Нобелевским комитетом завещанных денег из двух западных динамитных трестов и других предприятий европейской ветви семейства наткнулось на судебные иски многочисленных наследников, разбирательства так и не были завершены. А глава российского товарищества Эммануил Нобель сразу же заявил о готовности внести в фонд все дядюшкины средства.
Кстати, и у тех, "западных", капиталов основательный российский корень. Напомним, что "довел до ума" состав динамита молодой изобретатель в Петербурге. Изучением основы взрывчатки - нитроглицерина - занимался здесь выдающийся отечественный химик, профессор Николай Зинин. От него и узнал секреты этого вещества Альфред...
Долгие десятилетия знаменитая фамилия упоминалась в нашей стране лишь в связи со всемирно популярной премией. Однако к концу XX века сначала в трудах историков, а затем и в других популярных изданиях зазвучала достойная оценка деятельности братьев. Несколько лет назад в Санкт-Петербурге в сквере на левом берегу Малой Невы, почти напротив "Красного выборжца" (бывшего "завода Людвига Нобеля") установили памятный знак. Честная история все ставит на свои места.