Забегая несколько вперед, хочу сказать: без Гвоздицкого этот спектакль не смог бы состояться. Не потому, что в "Александринке" нет хороших артистов. Они, конечно же, есть, но тут большое значение имеет режиссерское видение образа Голядкина, совпадающее с конкретным артистом, способным воплотить замысел постановщика. Фокин уже работал вместе с Гвоздицким в Московском театральном центре Всеволода Мейерхольда и знает его подлинный актерский потенциал. Потому что сыграть на сцене человека, теряющего рассудок, - это, знаете, задача не из простых...
Ну вот, подумает читатель, не видевший этого спектакля, опять мрак, да сколько можно... Дайте нам хотя бы в театре отдохнуть! Что касается установки части зрителей на развлечение - здесь ничего обещать не могу, поскольку, сами знаете, "Двойник" Достоевского не развеселое произведение, а философское, да еще и со свойственной великому писателю долей мистицизма. С другой стороны, если вы когда-нибудь задумывались над превратностями судьбы, пытались понять, откуда берется страх и почему почва уходит из-под ног, то этот спектакль вас заинтересует.
Одним словом, каждый из нас по жизни делает свой выбор, и пока еще никому не удавалось отсидеться в закутке, судьба все равно призовет к ответу или устроит западню типа той, в которую попал титулярный советник Голядкин. Хотите верьте, хотите нет, но однажды перед ним явился двойник - с тем же именем, отчеством и фамилией, и стал этот "упырь" со свету сживать тишайшего Якова Петровича. Да так искусно, что все отвернулись от бедолаги, а сам он рассудка лишился. К тому же в этом странном господине Голядкин узнал себя молодого. Он тоже когда-то всеми правдами и неправдами продвигался по служебной лестнице, юлил, подличал, и теперь ему никуда не деться от своего двойника, он как тень преследует его по пятам.
Следуя за Достоевским, Фокин "сочиняет" мистический триллер, где явь перемешивается с воспаленным воображением Голядкина, воспринимающим окружающий мир, как некий бред, кошмар. Это знаете, такой густой черный юмор, когда на званом вечере все гости появляются в нижнем белье и начинают петь хором, загоняя ошарашенного Голядкина в угол. Страх заполняет все клеточки бедной жертвы, он кукожится и коченеет от предчувствия надвигающейся беды. Гвоздицкий делает это поразительно точно, на каком-то "нутряном" биологическом уровне, когда стирается грань между игрой и подлинным существованием.
Ну а что же двойник Голядкина, насколько Алексей Девотченко сумел перевоплотиться в оборотня? Мне показалось, что когда Фокин задумывал своего "Двойника", то уже тогда видел в образе Голядкина-младшего именно этого артиста. Ведь Хлестаков в исполнении Девотченко тоже напоминает инфернальное существо, в котором есть нечто паучье, прикрытое угодливой лестью. В "Двойнике" Голядкин-младший тоже втирается в доверие к Якову Петровичу, но как только тот заглатывает наживку, думая, что обрел друга, то моментально жалит его. В финале спектакля на правах душеприказчика он надевает на Голядкина-старшего смирительную рубашку и, взяв в руки гармошку и дирижируя хором чиновников, с музыкой отправляет на тот свет. Одним словом, одного титулярного советника заменили на другого, и всем на это наплевать, поскольку незаменимых у нас нет...
Получается, что Фокин поставил спектакль не только об униженном и оскорбленном чиновнике времен Достоевского, но и о некоторых из нас, предпочитающих молчать, приспосабливаться и не заглядывать внутрь себя, ибо это страшновато. Не случайно режиссер перед началом спектакля посадил исполнителя Голядкина среди зрителей, а когда началось действие и на сцене закружились пары в мерцающем сиреневом свете, то он стремглав бросился туда, к своим, в ХIХ век. Но, увы, его там не слишком приветливо встретили, и бедный Голядкин стал оправдываться, объяснять, что он "свой", как перед этим был "своим" среди нас, нынешних.