Франция знала много королей, но лишь один из них получил прозвище «Святой»
В Музеях Московского Кремля историю его правления раскрывают великолепные памятники готики, собранные на выставке «Людовик Святой и реликвии Сент-Шапель».
Эти артефакты приобщают зрителя к сокровищам Лувра, Национального музея средневековья (Клюни), Национальных архивов Франции. Но более всего поражает возможность увидеть в Москве старинные витражи, когда-то украшавшие одно из главных чудес Парижа — королевскую часовню Сент-Шапель, архитектурный манифест французской готики. В ее верхнем ярусе почти не видно стен, здание пронизано светом — он льется сквозь 720 кв. метров цветного стекла. В наши дни это наиболее полный ансамбль витражей XIII века. Правда, сохранились не все изначальные стекла — на протяжении веков их подновляли, а в XIX веке частично демонтировали, сохранив подлинники в музеях. Сейчас 14 оригинальных фрагментов впервые покинули Францию, чтобы озарить радужным сиянием Одностолпную палату Московского Кремля.
Изящная церковь невдалеке от собора Парижской Богоматери остается местом паломничества, но теперь скорее для туристов, ведь в ней давно нет главного, ради чего она была построена — уникальной коллекции святынь христианского мира. Именно приобретение для Франции этих сокровищ, главное из которых — Терновый венец Спасителя, принесло мудрому правителю его историческое прозвище. Выкупив Венец в 1239 году в Константинополе у императора Латинской империи Балдуина II, Людовик в глазах всей Европы превратился в «наихристианнейшего короля», а Франция — в наследницу Византии. Это придает выставке в Кремле особое звучание: как тут не вспомнить спорный, но громкий тезис «Москва — третий Рим»?
Увы, время и драматичная французская история оставили немногое из этих богатств. Здание пострадало в период Великой Французской революции, не только свергавшей монархию, но и крушившей религиозные сооружения и символы. Был переплавлен большой, трехметровой высоты драгоценный реликварий, в котором взору средневекового человека представали святыни, включая частицы Креста Господня, камень Гроба Господня, копье сотника Лонгина... В целом король собрал более 20-ти реликвий Страстей Господних, но почти все они были выброшены из храма взбунтовавшейся толпой. Вряд ли разъяренные парижане знали, во сколько обошлись королю его сокровища и их пышное обрамление. За святыни он уплатил 135 тысяч ливров и еще 40 тысяч за строительство Сент-Шапель в рекордный для той эпохи срок — всего семь лет. А на грандиозный ковчег для реликвий государь потратил 100 тысяч ливров!
Правда, уцелел Терновый венец — теперь он находится в соборе Парижской Богоматери. Сам Венец, понятно, в Москву не привезли (это был бы повод для совсем другого, отдельного события), но доставили созданный уже в эпоху Наполеона изящный реликварий для Венца из горного хрусталя с золоченым серебром. Интересно проследить, как с течением времени менялся облик предметов, предназначенных для хранения и эффектной демонстрации христианских сокровищ. От наглухо закрытых ковчегов с лиможской эмалью, напоминающих сундучки, взгляд движется к эмалевому же изображению чтимого Людовиком св. Франциска — но с лицевой стороны этот реликварий украшен горным хрусталем. Это стремление к прозрачности нарастает в серебряной короне: частицы святынь на ее гранях скрываются под слоем хрусталя в обрамлении драгоценных камней и миниатюрных фигур ангелов. Светоносность достигает апогея в хрустальной призме, которую поддерживают золоченые ангелы.
Кстати, этот ковчег прибыл не из Франции, а из нашего Эрмитажа, но ничуть не уступает по красоте и редкости экспонатам Лувра. Как рассказала куратор проекта, заместитель директора Музеев Кремля Ольга Дмитриева, французская сторона не решилась отпустить в дальний путь ни сами святыни, ни хрупкие предметы из слоновой кости, популярные в средние века. Эрмитаж взялся восполнить лакуны. Это и статуэтка Мадонны, и складни тончайшей резьбы с изображением Распятия и Страстей, и ковчеги, кресты, навершия епископских посохов с лиможской эмалью. Все эти раритеты доносят к нам из XIII-XIV столетий высочайшее мастерство художников готики, оттенявшее магическое значение как самих христианских святынь, так и их изысканного убранства: и злато-серебро с самоцветами, и горный хрусталь — все эти материалы в средние века считались наделенными волшебной силой.
Облик самого Людовика IX, одного из «виновников» блистательного расцвета искусств в средневековой Франции, воплощен в грациозной готической статуе напротив входа на экспозицию. Трудно утверждать, что монарх выглядел именно так, как после смерти изобразил его безвестный скульптор, но благородство и высокий строй мыслей государя подтверждается множеством исторических документов в полутьме витрин. На выставке он предстает в великолепных миниатюрах рукописных книг — например, в «Житии и чудесах Святого Людовика» Гийома де Сен-Патю (она создана во Франции 1330-1340-х годов), и на королевской печати, и на сапфире легендарного «Кольца Людовика Святого».
Людовик IX остался в истории как идеал милосердного христианского правителя. Строитель храмов и монастырей, покровитель искусства и науки, король способствовал тому, что готика расцвела в Париже и шагнула за пределы Франции. Всю весну это бесконечное цветение в произведениях ее мастеров искусства и ремесел будет видеть Москва — еще одна наследница Византии.