Не так давно один из наших бизнесменов обратился к зарубежным хирургам по поводу обыкновенной паховой грыжи. На мой недоуменный вопрос он ответил так: "После того, как "заштопают" в нашей больнице, нередко бывают рецидивы, всевозможные осложнения. А за границей - надежность выше, в частности, и потому, что пациенту вшивают специальную полимерную сетку. Это резко уменьшает вероятность того, что прооперированный через какое-то время снова окажется под скальпелем хирурга". Бизнесмен, однако, немало удивился, когда узнал, что подобные операции делают и в некоторых российских клиниках, в том числе в Москве, в 6-й клинической больнице федерального управления "Медбиоэкстрем" Минздрава РФ. И если на Западе такая хирургия обходится россиянину в 1-2 тысячи долларов, то у нас больной заранее покупает в специализированном магазине только саму сетку (около 70-85 долларов), все остальное - бесплатно.
Одним из первых эти операции в нашей стране начал делать около десяти лет назад молодой профессор Валерий Егиев. Чтобы яснее была суть метода, приведу такое сравнение. Представьте, что шерстяной носок, в котором образовались две дыры, надет на деревянный грибок. Теперь можно, стягивая шерстяную материю, зашить сначала одну дырку, а потом, усилив натяжение, ликвидировать и другую. Но былой прочности, понятно, добиться невозможно. Натянутые нити того и гляди могут снова порваться. Это уж как повезет. А вот если поставить заплатки, то надежность ремонта возрастет многократно. Роль "заплатки" при операции играет полипропиленовая сетка. Ее вшивают изнутри нитками, и со временем она прорастает живой тканью. На языке хирургов это называется "пластика по Лихтенштейну".
- Новый метод, - рассказывает профессор, - позволяет больным намного легче перенести операцию. Уже в первые сутки они встают с постели, на пятый-шестой день мы выписываем их на долечивание домой. Но самое главное - риск возникновения новых грыж сводится к минимуму. В начале ХХ века тяжелые послеоперационные последствия составляли 5 процентов, в наши дни - 1,5, а при использовании "пластики по Лихтенштейну" - всего 0,5. Этот метод все шире практикуется в зарубежных клиниках. В Германии, например, масштабы его применения увеличились за три года в десять раз. Но в России, к сожалению, новшество освоили лишь 7 или 8 больниц.
- Чем можно объяснить такую незаинтересованность?
- Причин две: сравнительно высокая стоимость сетки и консерватизм определенной части наших хирургов. Многие россияне не в состоянии выложить две с половиной тысячи рублей для приобретения хирургических "заплаток". А у больницы денег на это тоже нет...
- Но ведь все расходы должна компенсировать система обязательного медицинского страхования, разве не так?
- Теоретически должна, однако на практике дело обстоит иначе. Стопроцентной компенсации, к глубокому сожалению, не бывает никогда. В лучшем случае система ОМС оплачивает треть фактических расходов больницы. И если бы не финансирование из федерального бюджета и не поддержка Минатома (мы обслуживаем работников этой отрасли, хотя открыты также - бесплатно - и для всех москвичей), больница не смогла бы принимать пациентов. Или мы вынуждены были бы требовать, как это практикуется во многих стационарах, чтобы больные приносили с собой все лекарства, перевязочный материал, капельницы, шприцы, простыни...
- Что вы делаете, если поступивший в клинику больной говорит, что не имеет денег на покупку сетки?
- Оперируем без сетки. Последний такой случай был совсем недавно. Операция прошла хорошо, надеюсь, что осложнений не будет. Но вообще-то, если государству не безразлично здоровье граждан, нужно коренным образом менять систему обязательного медицинского страхования. Возможно, требуется увеличить отчисления в фонд ОМС, усилить контроль за движением средств. Может быть, следует расширить платный сектор (для состоятельных граждан). Но в любом случае надо решить главную задачу - больничные расходы должны покрываться полностью. Бесплатной медицины не бывает. Или государство поднимет здравоохранение, или продолжительность жизни будет у нас и дальше стремительно сокращаться.
Доктор медицинских наук Егиев - заведующий кафедрой хирургии факультета повышения квалификации Российского университета дружбы народов. Во многом благодаря ему новейшие хирургические технологии становятся достоянием врачей 6-й больницы. Профессор делает в год 350 операций, то есть практически ежедневно. За двадцать лет их выполнено около 7 тысяч. Его приглашают на работу в США, Канаду, Австралию, Израиль, но он не собирается уезжать из России. Говорит, что "кому-то ведь надо оперировать и здесь". Ежемесячно мотается в Киров и Тольятти, чтобы в местных стационарах проводить наиболее сложные хирургические вмешательства.
Среди операций, осуществляемых в 6-й больнице на мировом уровне, - удаление опухоли щитовидной железы. Хирурги демонстрируют поистине ювелирную работу. В малюсенький разрез на шее (всего 2-3 сантиметра) помещают несколько миниатюрных предметов: видеокамеру диаметром 2 миллиметра, столь же компактные ультразвуковые ножницы и еще тонкую, как стержень от шариковой ручки, трубку для удаления... легкого дымка. Он образуется, когда с помощью ультразвуковых ножниц режут, а точнее, "выпаривают" живую ткань. Одновременно происходит и "заваривание" шва. Появляющийся при этом призрачный дымок, если его не убрать, будет затуманивать картинку, передаваемую видеокамерой.
Уникальные ножницы не очень похожи на те, к которым мы привыкли. Этот хирургический инструмент соединен с генератором ультразвуковых колебаний. Ножницы продвигают к нужному месту, и зубчатая металлическая часть входит в ткань, как нагретый нож в масло. На большом телеэкране видно в мельчайших подробностях все, что происходит в операционном поле. При постоянном видеоконтроле один за другим удаляются опасные узлы на щитовидной железе. Все это длится от 30 минут до полутора часов. Такие операции только входят в мировую хирургическую практику. В 6-й больнице энтузиастами внедрения нового метода стали заведующий отделением общей хирургии Сергей Кянджунцев и профессор Егиев. В этом отделении произведено уже 40 таких ювелирно тонких хирургических вмешательств.
Преимущества нового метода очевидны. Во-первых, пациенты гораздо быстрее выздоравливают (в стационаре находятся вместо месяца не более недели). Во-вторых, практически нет потерь крови (обычно они составляют 200-300 миллилитров). В-третьих, не используется шовный материал. Наконец, после операции на шее остается маленькая, почти незаметная полоска, что для многих женщин чрезвычайно важно.
О том, какое значение для слабого пола имеют косметические последствия оперативного вмешательства, свидетельствует, казалось бы, совершенно невероятный случай. Одна из больных, узнав, что после удаления опухоли молочной железы останется шрам, наотрез отказалась от операции. После долгих уговоров Кянджунцев сказал прямо: опухоль - злокачественная, каждый месяц промедления таит смертельную опасность. "Я лучше умру, чем дам изуродовать грудь", - сказала 40-летняя пациентка и покинула больницу. На хирурга это произвело очень тяжелое впечатление. Сегодня он использует новую технологию. Разрез делается сбоку, в районе подмышечной впадины, и уж оттуда Кянджунцев добирается до молочной железы. Никакого рубца на груди, естественно, не остается.
На этой мажорной ноте можно было и закончить рассказ о врачах 6-й больницы, если бы не серьезное "но". Имеющие столько преимуществ новые операции на щитовидной и молочной железах проводятся редко. Опять-таки, как и в случае с хирургической сеткой, все упирается в деньги. Только одноразовые ультразвуковые ножницы стоят 300 долларов, или около девяти тысяч рублей. Страховая медицина, понятно, не оплачивает больнице такие расходы, а среди пациентов не так уж много тех, кто может приобрести их в магазине. Как быть? Как открыть у нас зеленую улицу новым хирургическим технологиям? Эти вопросы я адресую законодателям, исполнительной власти, руководителям нашего здравоохранения.