ПРОЛОГ
В середине 90-х годов город Георгиевск, что в десятке километров от Пятигорска, был во власти некоронованного криминального короля Азапета Мартиросова по кличке Аза. Под контролем его банды находились рынки, кафе и рестораны, крупнейшие торговые точки города. То там, то здесь постоянно происходили бандитские разборки, расправы над теми, кто не хотел подчиняться рэкету.
Во двор одного из таких строптивцев в 1996 году были брошены три гранаты, разворотившие дом. Выяснение обстоятельств преступления было поручено старшему лейтенанту милиции Александру Никифорову. Офицер поработал на совесть, задержал троих подозреваемых, которые признались, что совершили налет на дом предпринимателя по приказу самого Азы.
Дотошный милиционер вышел на главаря организованной преступной группы и, включив диктофон, приступил было к допросу. Но не тут-то было. Азапет Мартиросов нагло рассмеялся ему в лицо:
- Ты куда, щенок, лезешь? Или не знаешь, что я строю дом самому прокурору города Бороде?
Ошеломленный дознаватель, не поверив бандиту, явился пред очи самого прокурора. Так, мол, и так, уважаемый Алексей Николаевич, Аза какую-то чушь плетет, дом вроде бы для вас строит...
Прокурор зло его одернул:
- Ты что, копать под меня вздумал? Ну, держись...
ВЫСТРЕЛЫ В НОЧИ
А дело в том, что старший оперуполномоченный Никифоров в то время находился под следствием с подпиской о невыезде.
... Случилось это в ночь с 9 на 10 июня 1995 года. В связи с поступившими из спецслужб данными о возможном прорыве чеченских боевиков в Ставропольский край (напомню: банда Басаева напала на Буденновск через 4 дня, 14 июня) вся милиция края была приведена в состояние повышенной боевой готовности. На казарменном положении в Пятигорске находился и отдел УОП на Кавминводах. Но заместитель начальника отдела капитан милиции Горохов разрешил Александру Никифорову и его напарнику Ивану Заикину съездить на ночь в Георгиевск, помыться-побриться, а к утру велел быть на службе.
Глубокой ночью на служебном автомобиле офицеры подъезжали к Георгиевску. Только остановились на обочине на минуту-другую, как мимо них, вихляя, на огромной скорости пролетел мотоциклист. Успели только заметить, что машина была без номерных знаков, а на шее у водителя висела какая-то продолговатая сумка. Реакция опытных милиционеров была естественной: догнать, выяснить, кто такой, почему допускает нарушения правил.
Когда милицейский "жигуленок" приблизился к нарушителю, с мотоцикла грянул выстрел. Затем, сбавив скорость, неизвестный свернул с дороги в сторону железнодорожного строения, в котором, знали милиционеры, квартировало несколько семей.
Влетев во двор, мотоциклист не справился с управлением и упал вместе с машиной. Выбравшись из-под мотоцикла, бросился бежать и скрылся за углом дома. Никифоров - за ним. На ходу выхватил пистолет, сбросил предохранитель, загнал патрон. Успел крикнуть: "Стой! Стрелять буду!" И действительно хотел произвести выстрел в воздух, как вдруг на бегу споткнулся и, уже падая, непроизвольно нажал на курок. Грянул выстрел. Вроде бы в никуда. Но, как оказалось, пуля ударила в стену дома и, срикошетив, все же догнала беглеца, смертельно ранив его в голову.
Обо всем этом милиционеры узнали значительно позднее. В ту же ночь, не обнаружив нарушителя (как оказалось, раненый мотоциклист успел спрятаться в одной из комнат и скончался уже в больнице), офицеры прочесали все окрестности и, никого не найдя, уехали. О ночном происшествии в рапорте доложили начальству.
ЧТО МОЖЕТ СЛЕДОВАТЕЛЬ?
Разбираться с уголовным делом в предварительном порядке поручили следователю прокуратуры Георгиевска Роберту Мирзабекяну. Сначала все шло как по маслу. Был обнаружен обрез, из которого мотоциклист стрелял в милиционеров. Нашелся даже свидетель: некто Торосян, проезжавший в то самое время по трассе, слышал выстрел, который произвел мотоциклист, и видел вспышку. Другой свидетель - Луцан - сообщил следствию, что пострадавший был судим за кражу и распространение наркотиков и, по слухам, незаконно владел обрезом. Свидетельские показания этих граждан были оформлены как положено и приобщены к уголовному делу.
На месте происшествия следователь Мирзабекян установил, что на стене дома на высоте 1 метр 35 сантиметров обнаружена выщерблина диаметром 0,5 сантиметров округлой формы. Жильцы дома также видели эту отметку от пули, поскольку на гладко побеленной стене она резко выделялась.
Вроде бы все подтверждало рапорт милицейских офицеров, и убийство мотоциклиста выглядело как роковая случайность. Но затем (видимо, после прокурорской угрозы Никифорову) следствие принимает неожиданный поворот, для судебного разбирательства было подготовлено уголовное дело с зияющими и необъяснимыми провалами. На них в ходе судебного разбирательства обратила внимание судья Н. Столярова. В определении Георгиевского суда от 12 февраля 1996 года зафиксированы грубейшие нарушения, допущенные следственными органами прокуратуры. В частности, из уголовного дела были изъяты протоколы допросов свидетелей Торосяна и Луцана, подтверждавшие позиции ответчика. Суд констатировал, что "при расследовании допущены грубые нарушения норм УПК РФ, ввиду чего ряд важных добытых доказательств не может иметь доказательственной силы, так как добыт с нарушениями закона"...
Не фигурировало уже в следственных документах и такое важнейшее вещественное доказательство, как обнаруженная в стене дома выщерблина от срикошетившей пули.
Но самые странные манипуляции были допущены по отношению к главному вещдоку - найденному обрезу. Эксперту Ларисе Хубиевой он был дан, в нарушение закона, неопечатанным и неупакованным. После исследования оружия она сама упаковала его в белую бумагу и поставила печать. Но когда обрез был затребован для баллистической экспертизы, то он оказался завернутым уже в целлофан - действо с точки зрения закона недопустимое.
Более того, Хубиева, делая первичный осмотр оружия, произвела так называемую протяжку ствола, а тампоны с остатками нагара, свидетельствующие о том, что из обреза стреляли, передала следователю Мирзабекяну. До суда эти вещдоки также не дошли, были уничтожены. Кто-то даже заменил настоящие патроны на другие, не подходящие для обреза.
Словом, дело старшего лейтенанта милиции Никифорова было направлено на дорасследование в ту же георгиевскую прокуратуру. Был даже назначен новый следователь - Сергей Кононов. Но не зря в народе говорят: ворон ворону глаз не выклюет. Кононов не только не восстановил объективную картину случившегося, но, видимо, угождая начальству, еще более запутал ее. В дело было вложено экспертное заключение о том, что оружие, мол, неисправно, из него стрелять нельзя. Все делалось для того, чтобы доказать, что выстрела по милиционерам мотоциклистом сделано не было. И только независимая от георгиевских прокуроров экспертиза, проведенная в Ростове-на-Дону, подтвердила исправность оружия и то, что из него был произведен выстрел.
Более того, Кононов, проводя повторную экспертизу на месте происшествия в отсутствие подозреваемого (что само по себе также является грубым нарушением), при составлении акта сознательно "сдвинул" местоположение раненого на несколько метров, чтобы затем утверждать, что пострадавший был в непосредственной близости от Никифорова, и тот произвел якобы прицельный выстрел с близкого расстояния.
В итоге "дорасследование" (похоже, в угоду прокурору) свелось к еще большей подтасовке фактов и обстоятельств случившегося. И новый состав Георгиевского суда, уже не разбираясь в деталях, 30 июня 1998 года проштамповал обвинительное заключение, признав Никифорова виновным и осудив его на 8 месяцев пребывания в исправительной колонии общего режима. В колонию, правда, осужденный не попал, поскольку ровно такой срок он провел в следственном изоляторе.
"КЛЕЙМО НОСИТЬ НЕ ХОЧУ"
- Даже сам приговор (8 месяцев вместо 10 лет, которые требовал обвинитель), - говорит Александр Никифоров, - свидетельствует о том, что суд был неправым. И хотя всерьез и надолго упечь меня за решетку прокурору не удалось, клеймо судимости на мне осталось, а с ним о возвращении в правоохранительные органы и мечтать нечего, хотя руководство отдела УОП готово вновь принять меня.
Я - милиционер, работу эту люблю и знаю. Считаю, извините за некоторую нескромность, что такие, как я, особенно нужны сегодня на Ставрополье. Решение местных судей я обжаловал в Верховный суд РФ и уверен, что Москва разберется, восстановит справедливость. Незаслуженное клеймо судимости носить не хочу.
ЭПИЛОГ
Время идет. Прокурор Борода отправлен на пенсию и живет в том самом доме, который, по слухам, строил для него главарь банды. Сам криминальный авторитет Аза убит в бандитской разборке. Следователи Мирзабекян и Кононов пошли на повышение, но, встречаясь с Никифоровым (Георгиевск - городок небольшой), стыдливо отворачиваются.
Сам Никифоров временно устроился работать помощником адвоката, воспитывает двух малолетних ребятишек и ждет решения Верховного суда. Верит, что сломать судьбу невинному человеку не так-то просто.