- Шамиль Анвярович, хотя в этом году Маша Шарапова за сборную не сыграет, вы бы хотели пригласить ее в команду в следующем сезоне. А вот наши девочки - Настя Мыскина, Лена Дементьева - желания выступать на одном корте с русской американкой не проявляют. Что думаете по поводу этого конфликта?
- ...Что здесь конфликт не между теннисистками, а между отцом Маши и спортсменками. Но не со всеми: на многих турнирах Шарапова тренируется с Кириленко и Звонаревой. Маша - человек в себе. Она все время на виду, однако как бы скрыта от окружающих. У нее необычная нервная система, работающая на результат, на победу. Она настолько сконцентрированна, так уходит в себя, что может находиться на корте и никого не видеть, кроме соперницы. Что касается взаимоотношений, о которых вы волнуетесь, то они в большей степени сделаны окружением, чем персонально Машей. А играть за команду или не играть - это в значительной степени вопрос ее посредников, людей, владеющих контрактом Шараповой. И здесь ситуация действительно сложная.
- А как все-таки с папой Шараповым?
- Он обиделся на меня за то, что я как-то назвал его "братом-2". Но я могу сказать, что Юрий Шарапов заслуживает уважения потому, что это он сделал Шарапову. Если бы не он, ее, как теннисистки не было бы. Шарапов - человек легко возбудимый и половину того, что выкрикивает сгоряча, сидя на трибуне, после игры не помнит. Это лишь эмоции, а контакт с ним найти в принципе легко. Он бывал в Москве, ходил на матчи Кубка Федерации. Какой смысл ругать его, когда нужно искать взаимопонимание?
- Кто из девочек сыграет в финале Кубка Федерации с француженками?
- Надеюсь, это будет почти тот же состав, который и начинал в матче с Италией: Дементьева, Мыскина, Сафина и Душевина.
- А рискнете назвать идеальный состав?
- Такого никогда не бывает, но попробую. Нам здесь не хватает еще одного игрока для обострения. Буду рад, если поправится Кузнецова, но у нее серьезная проблема с плечом. А стопроцентный состав - Дементьева, Мыскина, Шарапова, Кузнецова.
- Как вы смотрите на то, что Лена Дементьева вдруг поменяла тренера - работала еще в начале сезона с Ольгой Морозовой, а теперь - с голландцем Крайчиком?
- Не знаю, какие у Лены были договоренности с Морозовой. Кафельников, к примеру, приглашал наставников на сугубо определенный срок. Бывает (и это понятно), что спортсмены устают от тренера. Тут уже дело в психологии.
- Можно предположить, что вы - человек не бедный, однако все ваши финансовые достижения меркнут на фоне денежных состояний ваших юных учеников. Что должен испытывать капитан сборной, руководя молодыми миллионерами и миллионершами? Многое ли здесь вообще решают деньги?
- Ни одна ведущая теннисная академия мира не возьмет к себе на учебу даже самого талантливого ученика, если его главная мотивация - деньги. Такой игрок результата никогда не добьется. В теннисе, вообще в спорте важна идея - быть первым, поднимать планку по мере того, что ты достигаешь. Поэтому вопросов о деньгах ни у кого из великих и прославленных даже в голове не возникает. Зато возникает много смешных ситуаций: у них часто с собой не бывает денег. Играют где-то на выезде, деньги на карточках в банках - с собой действительно наличных нет. Они приходят, берут в долг...
- ...И вы даете свои?
- Это нормально.
- Скажите, ведь ваши клиенты - чемпионы Кафельников, Сафин, даже девочки - люди далеко не простые. Но вас почему-то слушаются. Как удалось выстроить отношения?
- С девчонками намного проще. Если парень упрямый, он долго упирается. А девочки более отходчивы, с ними вообще легче, даже в тренировках. С ребятами бывают сложности. Теннис - вид спорта эгоцентричный. И, конечно, игрок понимает, что он силен, что лидер команды. Поэтому задача тренера не давать ему словесных зацепок. Ничего сгоряча не говорить. Приходится терпеть, терпеть.
- С Кафельниковым в последние годы трудно приходилось?
- Ну много чего бывало. Однажды он не хотел играть с чехами в паре с молодым парнем, потому что у тех - пятая в мире пара и у нас шансов нет. Однако я поставил, и они выиграли. Но Кафельников, многолетний первый номер, ни к кому не лез, никого не цеплял. А вот с Метревели было сложнее, потому что тот цеплял всех. Интересно, что Женя все о себе читал, знал, кто и что о нем сказал и что написал. Перед июльским матчем с французами на Кубок Дэвиса он нам помогал. Я поставил его тренировать Андреева. Два дня потренировал - и нет его. Я спрашиваю: ты почему не тренируешь? А Женя: он меня не слушается. Спрашиваю: а ты слушался, когда тебя тренировали? И Женя мне отвечает: я, говорит, слушался всегда. Я ему только и сказал: ну-ну...
- А как с Сафиным: игрок от природы почти гениальный, он, кажется, иногда свой дар растрачивает. С журналистами общается редко.
- Вот Сафин-то, наоборот, в жизни очень мягкий. Он как раз больше чем кто-либо ранимый, а с прессой взял такую форму общения для защиты, чтобы к нему не приставали.
- А все эти нарушения режима?
- Сейчас этого уже нет, было в 20 - 21 год. Он дискотечник, а явных нарушений и не было. В 2005-м работал как никогда. Если и дальше так будет, то пойдет резкий скачок по результатам. А психологию Сафина объясняю тем, что изначально не было у него желания стать первым.
- Шамиль Анвярович, вам 57, не устали от всей этой кутерьмы, от перелетов по миру? То вы как член МОК на сессии в Сингапуре, а прилетаете домой в Москву - и сразу два матча на Кубки Федерации и Дэвиса. Откуда ж силы берутся?
- У меня богатый опыт. Я с 26 - главный тренер сборной. И есть свой секрет. Выпадает минутка - и я могу уснуть в любом месте и в каком угодно положении, хоть стоя. Когда еду после трудного дня на дачу, восстанавливаюсь, спя в машине, просыпаюсь точно у ворот. Это у меня с детства. Ездил на тренировки, уставал страшно, но только моя станция - сразу вскакиваю.
- Вы как тренер выиграли все, что только можно. Вас считают везунчиком.
- Да я как раз невезунчик. Когда активно занимался теннисом, мне играть не давали, шесть раз неизвестно за что дисквалифицировали. Три с половиной года из своих восьми я реально не мог выходить на корт. Мой тренер погиб в автомобильной катастрофе, и меня, 14-летнего мальчишку, никуда не брали. Даже бросил теннис, но когда поступил в институт, то снова начал играть и за четыре года стал восьмым, а меня даже в списке 250 советских теннисистов не было. Но потом с 1977 по 1983-й наш вид спорта закрыли: нельзя было по политическим мотивам встречаться с ЮАР и нам вообще запретили играть.
- Мне кажется, что тяжелее всего вам пришлось после 1996 года. До этого были советником Ельцина, министром спорта, и вдруг - отставка, гонения. Даже предлагали уйти из МОК в духе советских традиций - по собственному желанию.
- Мне с Ельциным с 1992 года было легко потому, что я за посты не держался. Два раза от советника отказывался, но, когда он мне указ вручил, согласился. А в 1996 году, когда почти всех руководителей, с которыми я работал, сняли, то я оказался как бы самым слабым звеном. Определенные люди хотели все списать на меня, приклеить ярлыки, даже навесить Национальный фонд спорта, которым я четыре года уже не занимался. Полтора года были очень тяжелыми, с угрозами жизни и со всеми такими делами. Но я не уехал, потому что считал: я прав. И из МОКа не ушел: все объяснил президенту Самаранчу, и он понял, поверил. А все вопросы снял Евгений Максимович Примаков, когда я пришел на новогодний прием в Кремль.
- Как же это удалось без приглашения?
- Я рискнул, и меня никто не останавливал. Даже кремлевская охрана пропустила без билета. Метров за сто увидел меня премьер Примаков, ушел от свиты, обнял, расцеловал и спросил: "Шамиль, чем тебе помочь?". Я ему: "Евгений Максимович, вы уже помогли одним этим жестом". И все от меня действительно отстали. Когда был в составе Оценочной комиссии МОК в ЮАР, меня пригласил работать к себе президент этой страны Мандела. Контракт на три года, и отъезд был уже близок. Но когда об этом узнал мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков, то обиделся: "Ты, Шамиль, что, с ума сошел?". И пригласил к себе советником. Но с меня уже хватило всех этих кабинетных постов, и я пошел только на общественных началах.
- Вы сами воспитываете двоих сыновей. Кто помогает после ухода жены? У вас с Анжелой был трогательный союз, в те же тяжкие для вас годы распавшийся.
- Тема она и тяжелая, но и простая. Чего скрывать. Воспитывать двоих ребят помогает сестра. Я пригласил к себе в дом сестру с мужем и маленькой племянницей. Мы все живем за городом, в девяти километрах от Москвы. Сестра обеспечивает мне тыл. Младшему сейчас 11, но долго-долго - до девяти лет - болел. Теперь он выправился, играет очень здорово в теннис...
- Спасибо вам за откровенность. Что если попрошу вас напоследок самому затронуть тему, о которой не спросил, а вы бы о ней хотели рассказать?
- Только затронуть, потому что разговор здесь предстоит непростой. У нас одна из главных бед спорта - в законодательной базе. Не зафиксировано взаимодействие государственных и общественных организаций. Действующие в спорте законы намного отстают от времени. Если их не принять, то я, к панике и катастрофизму не склонный, предсказываю: придут в наш спорт тяжелые времена... Но чтобы не заканчивать на этой грустной ноте, скажу: мы умеем, научились вырабатывать новые методики. Кстати, в теннисе мы по методике 14 лет держим первое место в мире.