Дом получился на редкость ладным, вместительным. В два этажа, с высоким крыльцом и резным фасадом, он строился 7 лет и на века. В столовой стоит огромный обеденный стол - за ним, как в старые времена, могли бы разместиться сразу несколько крестьянских поколений. А пока свои выездные заседания проводит здесь краевая ассоциация фермеров. Ну и просто гости по праздникам съезжаются. Когда Похабову стукнуло 55, за столом свободных мест не было.
Дом, стол, овчарня с механизированным коровником, зерносклад и разная сельхозтехника - это сейчас. А поначалу здесь, под Красноярском, в пригородном Емельяновском районе, было одно большое чистое поле. Сменив кресло чиновника и городскую квартиру на вагончик, бывший начальник отдела "Крайагропрома", кандидат сельхознаук, защитивший диссертацию по овцеводству, принялся строить овчарню. А заодно и пристройку к ней, уже для себя. В этом домишке, считай, бок о бок с животными потом и жил.
- Мне часто задают вопрос: зачем тебе все это надо? - говорит Валерий Федорович. - Во-первых, я убежден, что пока у нас на деле не изменится система, идеология экономических отношений, ничего не сдвинется качественно и в сельском хозяйстве. Значит, надо что-то делать. Во-вторых, хотелось спеть свою лебединую песню, оставить след на земле, как бы высокопарно это ни звучало. Доказать, что хозяин на своей земле должен быть один. Тогда не будет и ситуаций, как в поговорке - кто в лес, кто по дрова. В коллективных хозяйствах заведомо очень большие накладные расходы: держат массу сторожей, кладовщиков, учетчиков, платят кучу денег тем, кто не пашет и не сеет, а только контролирует. Там без этого нельзя, иначе все разворуют. А фермер в одном лице - скотник, сторож, бухгалтер.
Похабов согласен, что фермерские хозяйства развиваются у нас далеко не так динамично, как надеялись. Многие новоиспеченные земледельцы, сгоряча взявшись за дело, быстро завязли. Но на это, считает он, есть серьезные причины, в первую очередь - психология людей. Если бы не порушили крестьянский уклад и дело двигалось бы эволюционным путем - от деда к отцу, от отца к сыну, - у нас не сложилась бы порода людей, которые без коллектива жить просто не умеют, боятся. И фермерам не пришлось бы все начинать с нуля, не имея опыта, нормальных законов, необходимой инфраструктуры...
Этой самой инфраструктурой Валерий Похабов занялся в первую очередь. Получив кредит в банке и 157 гектаров земли в аренду, принялся проводить линию электропередачи, бурить скважины, отсыпать дорогу. А затем - огораживать пастбища, чтобы скотина могла гулять без всяких пастухов. Сеял ячмень, рожь и прочие зерновые, обихаживал покосы, потому что без собственной кормовой базы заниматься животноводством бессмысленно -разоришься как пить дать.
- В первый же год я начал приобретать скот, - говорит Похабов. - Причем высокопородный. Да, это было дороже, но, известно: скупой платит дважды. В Хакасском племсовхозе купил 200 овец, в Канске - крупнорогатый скот немецкой породы. Но овцы, хоть и считались породистыми - "красноярские тонкорунные", меня не очень устраивали. Чтоб получить качественное мясо и прочную шерсть, я стал их скрещивать с болгарскими баранами. И не ошибся.
Вывести собственную породу - одной человеческой жизни мало, даже заикаться об этом Похабов считает нескромным. Хотя так называемый "тип овцы" у него уже есть. Он и разводит овец прежде всего как племенных животных, продает в частные хозяйства. Понемногу торгует мясом и молоком. Регулярно поставляет шерсть на фабрику в Черногорске, хотя платят там сущие копейки. А со шкурами вообще нет смысла связываться. Из них отличные дубленки могли бы получиться, но за такие деньги отдавать, что скупщики предлагают, - себя не уважать. Шкуры эти сейчас во дворе у Валерия Федоровича лежат. Он на них косится: "Да ну, - говорит, - выброшу к черту!"
Ферма уже превратилась в современное, механизированное производство. Коров дедовским способом, вручную, здесь не доят, есть и автопоилка, и агрегат для охлаждения молока. Иначе жена Валентина Дмитриевна, которая, как декабристка, подалась за мужем в крестьянки с должности экономиста в крупном магазине, не управилась бы. И все равно - руки за мечтой не поспевают. "Были бы средства, сделал бы ферму более современной, - размышляет Похабов. - Здесь ведь должна быть не только технология, но и эстетика, ухоженность. Чтобы не стыдно было хозяйство показать немцам или шведам".
Сильно досаждает Валерию Федоровичу налоговая система, бесконечные и непонятные платежи. Причем не столько от сумм болит голова, сколько от бумажной волокиты. Тратить драгоценное время на мотания по кабинетам, походы за справками для него - что ножом по сердцу. Никто же за фермера скотину не накормит, за трактор или комбайн не сядет. Кстати, когда Похабов президентский комбайн в подарок получил, стал настойчиво задавать ответственным лицам мучивший его вопрос: надо ли на такой презент налоги платить?
Если бы получил утвердительный ответ, немедленно бы от новенькой машины отказался. Но обошлось. Теперь комбайн не только в здешнем хозяйстве зерно убирает, но и у соседей. Один из них, Александр Кривец, раньше немного у Похабова работал, а потом решил собственное дело начать. Землей обзавелся, дом построил, женился, двоих сыновей народил. Валерий Федорович соседу помогает, единомышленники ему нужны. Сейчас еще один появился, студент-заочник аграрного университета, тоже на ферме трудится. Хотя вообще-то Похабов постоянных работников почти не нанимает. Жена помогает, иногда родственники наезжают, а так больше все сам да сам.
- Нет, я не "на все руки от скуки", - говорит он. - Есть такое выражение - универсализм граничит с дилетантством. За консультацией, за помощью к специалистам обращаюсь - к агроному, механику, ветеринару. Овец своих не стригу, потому что квалифицированный человек сделает это быстрее и качественнее.
Валерий Федорович абсолютно уверен, что крестьяне, как бы их ни корежили, все равно выживут. Не оттого, что они такие умные, а просто вокруг всем и всегда хочется кушать. Объективный экономический закон.
Так и живут вместе. Люди и звери - овцы, коровы, лошади, свиньи, собаки. Ну и кошки, конечно, их на ферме 12 штук. Они тоже работают - санитарами: крыс и мышей ловят. Лучшей охотницей признана рыжая Пелагея. Она еще и сусликов добывает, причем лично ею изобретенным способом. Садится метрах в пяти от норки с подветренной стороны и терпеливо - час, два - ждет, пока суслик не выскочит. Умная, она знает, что суслик все равно вернется в нору, потому что деваться ему больше некуда...
Недаром Пелагея выросла в фермерской семье.