АЛЕКСАНДР РОЗЕНБАУМ: Я ПОКАЧНУТЬСЯ ПРАВА НЕ ИМЕЮ

Главная Жизнь 01:01 11 Ноября 2000 139

Нынешней осенью Александр РОЗЕНБАУМ выступал с концертами в Москве. В один из вечеров в ГЦКЗ "Россия" случилось ЧП. Едва знаменитый питерец вышел на сцену и взял на гитаре первый аккорд, вырубился микрофон. Но артист выступление не прервал и продолжал пет

Исканцева Татьяна

Напечатать

- Александр Яковлевич, года два назад вы написали стихотворение "Люблю я родину свою, но государство ненавижу". Ваша точка зрения с тех пор изменилась?
- Есть надежда на нового президента. Впервые в нашей стране к власти пришел руководитель совершенно другой формации. Это человек нашего поколения, образованный, выросший в большом культурном городе. Я знал Владимира Владимировича Путина раньше и уважаю его мировоззрение, жизненную позицию. Но вот за что я могу начать уважать государство, пока не вижу. Зато вижу тяжелейшую коррупцию, оторванность власть имущих от народа, полную их безнаказанность и прикрывание своей корысти интересами общества.
- "Хождение во власть" не миновало ваших друзей - депутатов Госдумы Иосифа Кобзона и Станислава Говорухина, губернатора Подмосковья Бориса Громова. Высокие должности их не "испортили"?
- Конечно, нет. Потому что в этих людях есть нравственный стержень. Того же Славу Говорухина хоть на куски режь - он не предаст своих убеждений. Хотя вы с его мнением можете и не соглашаться. Знаете, как говорят: "Каждый человек имеет право на "лево". Я и сам буду иметь свое мнение всегда. И никогда не назову черное белым, неважно, "во власти" я или нет. Но если вы докажете, что я не прав, принесу извинения - хоть публично, хоть наедине, без разницы.
- А в чем не уступите?
- В кардинальных вопросах. Отношу к ним, во-первых, патриотизм. Мы это слово затаскали, к сожалению. А для меня оно значит любовь к своей стране, городу, земле, на которой живешь, желание сделать их лучше, не давать никому в обиду, но и не возвеличивать над другими. Во-вторых, это профессионализм в работе. Настаиваю: если люди не "ура" и не "лже", а просто патриоты и при этом делают свое дело честно, - хорошо и им, и стране.
- Но у нас честным трудом богатство вряд ли наживешь. Как быть?
- С честным и нечестным богатством пусть разбираются органы прокуратуры, иначе можно обидеть немало приличных людей. И потом, кого считать богатым? Из какой денежной суммы при этом исходишь? Я сам, проезжая по родному городу на "Кадиллаке" - красивом, но не самом дорогом автомобиле, не раз получал плевки от стоящих на автобусной остановке граждан. Для них я богатый человек и этим раздражаю. Хотя в сравнении с каким-нибудь крутым бизнесменом я совсем не богат. И деньги заработал своим горлом, ничем больше: вышел на сцену, ударил по струнам и спел то, что сам написал. А кто-то, скажем, телят растит или газеты на улице продает - и тоже богатеет на свой лад. Богатый человек - не враг народа, а бедный, который хочет вилами завалить зажиточного соседа, - не праведник. Другое дело, подход к оплате труда: примеры перед глазами. Моя жена - рентгенолог высшей категории в психиатрической больнице - получает меньше ста долларов в месяц. А мои мама с папой - акушер-гинеколог и уролог, оттрубившие по пятьдесят лет у операционного стола, сегодня без меня просто пошли бы по миру. Так не должно быть!
- А самому когда-нибудь приходилось считать каждый рубль?
- Да у меня дня без этого не было! У меня же не стоит дома станок, на котором деньги печатают. Я всю жизнь тружусь. Студентом полы мыл в аптеке, крыс-мышей травил, санитаром подрабатывал, летом со стройотрядовцами лес валил. Когда был врачом "скорой помощи", вкалывал на двух ставках, а в перерывах бегал по домам и делал бабушкам уколы. И сейчас работаю концерты, "не вынимаясь", что называется, не от жадности, ей-Богу! Мне нужно обеспечивать семью, близких, искать средства на клипы, записи, поддерживать уровень жизни, соответствующий моему положению. Да, я не считаю деньги, когда дело касается еды или одежды. И тут мне повезло неизмеримо больше, чем огромному количеству наших граждан. Прекрасно отдаю себе отчет: многие мои слушатели сегодня выбирают между билетом на концерт и штанами для сына. Я об этом помню всегда.
- Ваше отношение к жизни с годами переменилось?
- Мои жизненные принципы остались те же. Я всегда говорил то, что думал, и делал то, что хотел. А вот к людям я стал относиться сегодня гораздо терпимее и не лезу в драку без необходимости. Хотя я вспыльчивый и "достать" меня легко. Завожусь, когда вижу явную несправедливость, хамство, жлобство, неуважение к личности. В нашей эстрадной тусовке всего этого - через край, поэтому стараюсь там, по возможности, не бывать. Предпочитаю общаться с людьми, которые мне любы и которым люб я. А на тех, кому я не нужен, мне наплевать. Просто выбрасываю их из своего окружения, как старье из шкафа.
- И ничего не боитесь?
- Ничего, кроме болезней близких мне людей. А лично мне что ж пугаться? Говорят, чему бывать, того не миновать, кому суждено сгореть, тот не утонет. Хотя какие-то суеверия у меня есть. К примеру, я никогда не бреюсь перед полетом. Бывает, провожу в самолетах два-три дня подряд - так и хожу небритый.
- Жесткость в вас с детства?
-Я был нормальный уличный пацан. Случалось, хулиганил, бил лампочки в подъездах, девочек в подворотне "зажимал", курил с тринадцати лет. Но все это в меру - "оторвой" я не был. Любил спорт, занимался боксом, вместе с папой "болел" за ленинградский "Зенит". Вот отец у меня был сильный. Мужчина во всех смыслах слова - отвоевавший всю войну, мужественный, крепкий, всю жизнь работающий, все делающий для семьи. А я - такой нормальный среднестатистический советский мальчик. Но, видимо, в какой-то момент Господь решил про меня: на этого парня я ставлю и буду ему помогать.
- Часто крутость - маска, защищающая от собственных комплексов. У вас не так?
- У меня нет комплексов. Я делаю свое дело, и мне в нем уютно. И я знаю, что должен спеть еще лучше, сыграть еще лучше, написать еще лучше. "Нет предела совершенству!" - любимая моя поговорка. И маска мне не нужна. Я - такой, какой есть. Моя "крутость" не на пустом месте выросла. В искусство я пришел тридцатилетним. У меня уже был ребенок, была профессия - врач реаниматологической специализированной бригады. Я ж "скорая помощь"! Мне приходилось и больных на руках с пятнадцатого этажа таскать, и на сорокадвухметровый кран лазать в февральский мороз, чтобы спасти человека. И на сцене я - профессиональный экстремальщик.
- Когда общаешься с вами, ощущение, что перед тобой - стена, за которую не пробиться. Сознательно ее "ставите"?
- Как только человек начинает лезть туда, куда ему не положено, осекаю его тут же. Говорю: "Знаешь, Вася, зашей свой рот и убери пальцы!" И потом, вы же видите меня, только когда я в работе. В день концерта я - как беговая лошадь: абсолютно сосредоточен и к общению не расположен. И разговаривать со мной бесполезно. Я могу обсуждать с вами погоду или политику, но в мыслях - уже на сцене. А поскольку все время возникают какие-то дела, я очень редко бываю полностью расслаблен, к сожалению.
- В песнях Розенбаум - "одинокий волк". И в жизни так?
- Я допускаю к себе тех людей, которые в той или иной степени могут скрасить мое одиночество.
- Женщины его скрашивают?
- Мое отношение к женщинам - самое доброжелательное и уважительное. Категорически не приемлю только хамок и пьяниц: они мне отвратительны. Все остальные - прекрасны.
- Какой в идеале должна быть подруга Розенбаума?
- Думаю, она должна быть полностью "растворенной" в Розенбауме.
- Когда вы в гостях у друзей, беретесь за гитару?
- О чем вы! Никаких песен - я так от них устаю. Посидим, пожрем, попьем, поговорим. А потом я просто ложусь на диван, глаза закрою, слушаю других, вспоминаю...
- Правда, что единственный человек, с которым вы были до конца откровенны, - ваша бабушка?
- По большому счету, да. Мои родители "пахали" с утра до вечера. Дома папа любил читать мне нотации: как надо жить, как себя вести. Мама, помню, ставила мне два градусника, если я хотел "закосить" школу, - проверяла, набиваю температуру или нет. А бабушка меня всегда баловала. Она работала корректором, и я с семи лет ей гранки помогал проверять. Я привык вести с ней откровенные разговоры. И про моих девочек всегда все знала только бабушка. Когда она умерла, мне был тридцать один год. И я первый и последний раз в жизни ревел, как ребенок. А сейчас я сам уже - дедушка. И понимаю: внук - это в кайф. Своего внука я из-за постоянных гастролей мало вижу. Но я его очень люблю, и у нас - обалденные отношения. Дэвиду скоро год, он меня узнает, улыбается. Обожает по мне ползать, дергать цепь на шее и снимать с меня очки.
- Что вам мешает в себе самом?
- Неуемность, наверное. Иногда - излишняя доброта и желание помочь всем. А всем нельзя помочь.
- Как хватает сил петь каждый концерт так, будто он - первый и последний в жизни?
- Просто я люблю публику, для которой пою. И знаю, что она меня любит. Когда вижу, как люди меня принимают, - я сам торчу! Но это и тяжелейшая ответственность - в течение многих лет не терять людского уважения. Я всю жизнь стою под миллионами взглядов и даже покачнуться права не имею!
- Никогда не хотелось все бросить?
- Периодически возникает навязчивое желание уйти в монастырь. Или уехать в деревню. Построить там дом, завести гусей, уток, индеек, собак, лошадей. Коротать дни с конюхом Василием или там Федотом. И ездить на концерты иногда.
- Устали?
- Ну мы же говорим о минутах слабости.
- А когда они проходят?
- Работаю. Сейчас вот готовлю новую книгу стихов. Прежняя называлась "Белая птица удачи", а теперь будет "Синяя птица мечты". И хочу записать новый диск, который назову "Настоящий солдат". Для меня воинская служба - дело благородное и святое. И самая первая моя пластинка "Эпитафия" была связана с военной темой. Я знаю немало людей - среди них есть и мои товарищи, которые воюют уже двадцать лет, с Афгана. А профессия военного - это всегда риск. У меня был друг, полковник Саша Добросмыслов. Он научил меня прыгать с парашютом, "поставил на крыло". Мы с ним очень хотели снять клип на песню "Затяжной прыжок". Да все не получалось: мой друг - начальник одного из отделов поисково-спасательной службы армии и все время в разъездах, я - на гастролях. Наконец договорились: Саша приезжает в Ленинград на российско-канадские учения, там и снимаем. В назначенный день я до вечера ждал обещанного звонка, но так и не дождался. А на следующее утро узнал: под Левашовом разбилась вся наша команда - шестнадцать парашютистов и три члена экипажа. С ними был и полковник Добросмыслов. Памяти Саши я посвятил песню "Парашютисты". Она тоже войдет в новый диск: "Настоящий солдат" - о таких вот людях.

Напечатать

Жизнь 00:04 / 19 Апреля 2024 9784

Итак, она звалась «копейкой»…

В этот день в 1970 году с конвейера сошел первый ВАЗ-2101

Артем Скворцов

Труд

19 апреля 1970 года со сборочного конвейера Волжского автозавода сошел первый автомобиль ВАЗ-2101, прозванный в нашей стране «копейкой». Советскому человеку эта машина, прототипом которой являлся итальянский «Фиат-124»,...