Его театр Mabou Mines показал на фестивале «Сезон Станиславского» провокационный спектакль «Кукольный дом».
В зависимости от режиссерского подхода эту пьесу Генрика Ибсена именуют то «Норой», то «Кукольным домом». Спектакль Ли Бруера не оставляет сомнений, как его называть, ведь Нора обитает в домике, который иначе как игрушкой не назовешь. Режиссер превратил героиню (Мод Митчелл) почти в кэрролловскую Алису из Страны чудес.
Под ногами у нее отираются махонькие, но чрезвычайно напыщенные людишки, и по сцене Норе приходится ступать с оглядкой — того и гляди раздавишь
Этот мир явно создавался мужчинами и для мужчин. Дом, в который занесло Нору, строился под чужой размерчик. И адвокат Торвальд Хельмер, и доктор Ранк, и частный поверенный Нильс Крогстад оказались у Ли Бруера людьми альтернативного роста. То бишь карликами. Поэтому женщинам, чтобы расслышать
«Кукольный дом» Ли Бруера, конечно, тешит женское самолюбие, но для того, чтобы стать подлинным манифестом феминистского движения, в этом спектакле слишком много ерничают. Американский режиссер умело стилизует пьесу Ибсена, привнося в нее приемы не только кукольного театра, но и наивных киномелодрам начала XX века. Нора и болтающиеся у нее под ногами мужики заламывают руки, падают на колени и вообще ведут себя ну чисто как в кино.
Им помогает изящная таперша Нинь Ю, весь вечер наигрывающая фортепианные пьесы Эдварда Грига. Очаровательная китаянка активно вмешивается в происходящее. Услышав, например, из уст Торвальда неодобрительное слово «китайщина», Нинь Ю с возмущением шваркнет крышку рояля и гордо направится к выходу. Со словами «Так в пьесе написано!» герои помчатся за ней, умоляя вернуться.
Зрителю быстро делается ясно, что однажды, подобно Алисе, Нора Хельмер проснется и обнаружит, что все эти карликовые существа лишь привиделись ей. Словно в подтверждение этому режиссер и впрямь погружает зрителей в сны героини, где