Жаль только, что вся тяжкая и благородная работа шла под непрерывное недоброжелательное бормотание некоторых маловеров и скептиков, до последнего твердивших: ничего не получится, правда о катастрофе, мол, похоронена на дне.
Сколько прошло сюжетов по отдельным телеканалам, убеждавших в бесполезности работ, которые вели наши и зарубежные специалисты, водолазы. Много избыточной желчи наличествовало в комментариях ряда газет.
Но если смотреть на все не совсем уж сторонними глазами, то признать придется хотя бы то, что любые работы на глубине связаны с определенным риском. Тем более если на дне - подлодка с ракетами класса "Гранит". Были предприняты все меры предосторожности. Каждый шаг и маневр спасателей предварительно взвешивался, продумывался. Тут не оставалось места для "геройской бесшабашности". И такие слова контр-адмирала в отставке Юрия Сенатского, как "...мы получим на дне Баренцева моря не один Чернобыль, а два или три", звучали в этой ситуации по меньшей мере странно.
Ведь поднимали со дна не какую-то неизвестную субмарину, не за золотыми же слитками снаряжало государство дорогостоящую экспедицию. Поднимали тела погибших при исполнении воинского долга. Студеное северное море не превратилось в последнее пристанище христианских душ. Подводники преданы земле, последний долг перед ними, как и обещал президент, выполнен.
Тут напрашивается невольная аналогия. Вспомним случившееся 11 сентября в Америке и как это освещалось в средствах массовой информации США. Конечно, масштаб двух трагедий сопоставлять вряд ли уместно. Речь лишь о том, с каким тактом и уважением к горю подавали американская пресса, телевидение ход спасательных работ. Быть может, велись они и не во всем умело и оперативно, но не было места ни для каких передержек, было ясно: произошла общая беда, и те же спасатели делают что могут, скепсис "под руку" ничему не поможет...
Увы, во время подъема "Курска" у нас хватало всякого. Хочется верить, что люди, не жалевшие себя, чтобы вовремя, в обещанные сроки, поднять "Курск", были слишком заняты своим делом. И не доходили до них незаслуженно язвительные, а то и уничижительные высказывания. Но и на этом фоне особенно обидно звучали выступления контр-адмирала в отставке Сенатского, щедро раздававшего интервью и в прессе, и по радио, и на телевидении, представляя спасателей чуть ли не неумехами. Каково было, к примеру, слышать такое: "Сегодняшнее состояние поисково-спасательной службы ВМФ таково, что она не способна и с 10 метров гвоздь поднять". Или: "В государственной комиссии нет ни одного специалиста по подъему судов". "Для подъема "Курска" потребуется не меньше пяти лет и двух миллиардов долларов - сумма, сопоставимая с годовым бюджетом России на оборону"...
Непонятно, чем же коллеги так не угодили отставнику? То ли так вот проявилась нездоровая ревность к своим преемникам бывшего главного специалиста ВМФ по аварийно-спасательным и судоподъемным работам; то ли, может, на склоне лет захотелось "на миру" сыграть роль мрачного оракула? Каким бы то ни было объяснение, а получилось некрасиво, неэтично.
Черные предсказания отставника не сбылись, благое дело сделано. А слова Сенатского, прозвучавшие в одной из радиопередач: "Подъем "Курска" напоминает шоу, имеющее целью показать, как мы хотим поднять эту лодку", - как раз и напоминают усердие не по делу новичка-актера, изо всех сил усердствующего перед не самой взыскательной частью публики. На фоне подлинной драмы жизни такое усердие ни малейшего почтения не вызывает.