ТРАГИЧЕСКИЙ ПАРАДОКС

Пришедшее накануне Рождества из Праги известие о самоубийстве 34-летнего режиссера Петра Лебла ошеломило многих. Особенно тех, кто видел его спектакли, знал лично. Оказывается, преуспевающий постановщик многих спектаклей заранее все продумал и даже сочинил сценарий собственных похорон, расписав, кто и что должен на них делать, как вести себя во время панихиды и кремации. Все были в шоке, но завещание покойного выполнили.

Я позвонила в Прагу режиссеру Гелене Гланцовой, знавшей Петра с детства и его родителей, по профессии музыкальных теоретиков. (Своей семьей он так и не успел обзавестись.) Мне хотелось понять, как такое могло произойти с человеком, перед которым открывались большие творческие перспективы?
Когда Петр впервые появился в Москве на Международном чеховском фестивале со своей "Чайкой", а потом, во второй раз с "Ивановым", - наши театральные "зубры" отнеслись к нему настороженно: уж слишком он был молод для этой солидной профессии. Как правило, в России режиссеры становятся известными не ранее 40 лет, а тут молодой человек, в 28 лет ставший главным режиссером театра "На Забрадли". И потом, эти два авангардистских спектакля были настолько стремительны, экстравагантны и далеки от привычного для нас психологизма, что публика резко поделилась на два лагеря. Молодежь в основном хвалила, традиционалисты ругали.
Сам же Лебл как будто и не замечал всех этих наскоков. Мило улыбался и был весь сосредоточен на собственных мыслях. Пару раз мне приходилось общаться с ним. Я даже хотела сделать интервью, но... Как-то все не складывалось. При этом мне постоянно казалось, что я упираюсь в какую-то невидимую стену, что он не хочет никого впускать внутрь себя. Врожденная интеллигентность не позволяла ему "посылать подальше" журналистов, которых больше всего интересовала его необычная внешность. Например, почему он красит волосы в фиолетовый цвет, заплетает косички, а то и вообще бреет голову наголо? Лебл односложно отвечал, что так ему больше нравится или, что таким образом он хочет отличаться от других...
Чешские артисты, души не чаявшие в молодом режиссере, предупреждали меня, что он крепкий орешек и просто так на контакт не идет, что доверие его надо заслужить. Я же считала, что это издержки слишком большой популярности режиссера в Праге, где, как мне говорили, девочки ходили за ним табунами.
Да что там девочки, с ним мечтали работать многие прославленные артисты ведущего национального театра, где он должен был начать репетировать пьесу Ростана "Сирано де Бержерак". Ему, лауреату национальной премии имени Альфреда Радека, предлагали неоднократно ставить оперу. Но, как мне сказала пани Гелена, в конце ноября он признался ей, что больше не хочет быть режиссером, а собирается стать... ассистентом режиссера. Тогда она не обратила внимания на эти странные слова. Депрессия часто посещала Лебла, и в порывах откровения он иногда говорил артистам о собственной смерти. Смерти - как высшей точке свободы, когда человек освобождается от всего. На панихиде, по словам Гелены, один из артистов сказал: "Петр, ты всегда мечтал быть свободным человеком. Вот ты наконец и свободен!"
Странная форма обретения свободы через самоубийство соединилась у Лебла с его режиссерским призванием. Это случилось после спектакля "Иванов", где главный герой в финале пьесы стреляется, произнося такую фразу: "Не грешен и силен только тот, у кого нет горячей крови и сердца". Мысль, конечно, спорная, и ее можно трактовать так и сяк. При этом не надо забывать, что Чехов не слишком уважал людей самонадеянных, пышущих физическим здоровьем и не знающих, где у них находится сердце. Как говорила Гелена, Петр всей душой сопереживал героям Антона Павловича, трагедии одинокого и талантливого человека.
Поздно ночью, когда уже никого не было в театре, он поднялся на колосники сцены и повесился там, предварительно написав на дверях своего кабинета: "Я на сцене". На следующий день вечером артисты на этой же сцене играли спектакль, ничего не подозревая о случившемся, не зная, что высоко вверху висит их режиссер. Спектакль закончился, публика разошлась по домам, артисты тоже. И только когда рабочие сцены стали менять декорации, они обнаружили на одной из них закоченевший труп Петра Лебла, провисевшего, как показала экспертиза, 24 часа...
О чем думал, уходя из жизни, этот человек - никто не узнает. Мы только можем предполагать, что его постоянные мысли о смерти в конце концов реализовались в такой вот эпатажной форме. Возможно, он тем самым доказал себе, что может быть свободным, в том числе и от жизни, завершив ее спектаклем, который он завещал поставить после его смерти?.. Думаю, последователей у этой постановки не будет.