В театре «Новая Опера» с 27 января по 11 февраля пройдет традиционный музыкальный Крещенский фестиваль. Он откроется премьерой оперы Моисея Вайнберга «Пассажирка», которая рассказывает о судьбах узников Освенцима. Тема фестиваля 2017 года - «Старый Новый век», так что зрителям предложат постановки произведений композиторов XX и XXI веков, в том числе редко звучащие на российской сцене. Среди них одна из ранних опер Сергея Прокофьева «Маддалена», а также опера Дмитрия Шостаковича «Игроки». Непростая судьба и у оперы «Пассажирка». Она больше сорока лет пролежала на полке. Ее премьера состоится 27 января, в день памяти жертв Холокоста.
Директор театра «Новая Опера» Дмитрий Сибирцев рассказал о планах, премьерах и о фирменных секретах, помогающих держать творческий коллектив в тонусе.
.jpg)
- Дмитрий, в шорт-листе национальной премии «Золотая маска», который был представлен в конце прошлого года, «Саломея» «Новой Оперы», конкурирует со спектаклями ведущих оперных домов сразу в шести номинациях. Если воспользоваться спортивной терминологией, да простят меня театралы, «Золотая маска» - это аналог чемпионата страны. Да, статусно, почетно, но ведь не Олимпиада?
- Для нас важно, чтобы музыкальная общественность и публика были уверены, что «Новая Опера» - действительно один из лучших оперных театров страны. Эта уверенность поддерживается, в том числе и такими премиями, как «Золотая маска». То, что все последние годы театр регулярно номинируется на эту премию, а также получает ее, повышает зрительский интерес.
- А как вы вообще к критике относитесь? Насколько для вас значимо, чтобы созданные в «Новой Опере» спектакли публика и коллеги по цеху принимали безоговорочно?
- Никогда не ставил и не ставлю такой цели, а к критике отношусь очень спокойно. Знаете, у меня был опыт, когда я устроил небольшую провокацию в газетах одного из провинциальных городов, где тогда жил и работал. У меня была возможность в двух разных изданиях опубликовать об одном и том же спектакле диаметрально противоположные по своим оценкам рецензии. Прекрасно понимаю, что критика – это тоже работа, и она многим людям необходима. Им же нужно чем-то зарабатывать на жизнь. Но я убежден, что любой «разбор полетов» должен быть аргументированным, в меру жестким, но при этом еще и доброжелательным. Высказывания на уровне нравится - не нравится - по-моему, это непрофессионально. Поэтому когда критик пишет, что сегодня артист такой-то пел плохо, для меня это не критика.
- Как встретила критика «Фауста», премьера которого состоялась прошлой осенью? Знаю, публика полюбила этот спектакль?
- Последние несколько лет нас зрители балуют аншлагами на всех премьерных спектаклях. Так было на «Саломее», «Богеме», «Ромео и Джульетте» и, конечно, на «Фаусте».
.jpg)
Сцена из «Фауста»
Кстати, мы, обратившись к этой истории, получили все, что сопутствует таким операм. Есть поверье, если вы хотите, чтобы во всем, что происходит вокруг постановки, возникали проблемы и случайности, можете смело браться за «Фауста» (Шарля Гуно), «Пиковую даму» (Петра Чайковского) или «Силу судьбы» (Джузеппе Верди). Эти три названия всегда сопряжены с какими-либо неожиданностями. Это равносильно тому, что ставить «Мастера и Маргариту» (Михаила Булгакова) в кино или театре. И мы не стали исключением.
- Чертовщина творилась?
- Как человек, который не принадлежит ни к одному «профсоюзу»: ни к партийному, ни к религиозному, о таких вещах я стараюсь не задумываться. Однако факты вещь упрямая. Одна из солисток за несколько дней до премьеры серьезно заболела, актеры получали травмы. Порой случались совершенно нелепые вещи: один раз мы забыли декорацию, а потом едва ее не потеряли. В общем, натерпелись, но результат есть, хотя он никогда не бывает однозначным. Мнение единодушное в том, что этот спектакль интересен публике, она его обсуждает, спорит и будет на него ходить. Не исключаю, что будут те, кто не примет наше прочтение, но будут и те, кто скажет, что именно таким «Фауст» и должен быть.
- Чем ваше прочтение отличается от многих других?
- В нашем спектакле сломаны многие клише, если мы говорим о большой французской опере. Так как принято в большой французской опере мы всем показали в «Ромео и Джульетте». Тогда мы создали костюмированную историю и ставить меньше чем через два года большую оперу того же самого композитора и следовать одним и тем же мыслям, на мой взгляд, было бы неправильно. Причем мы специально акцентировали внимание, что это московский «Фауст», постановка которого приурочена к юбилею Михаила Булгакова (он отмечался в 2016 году). Поэтому в нашем спектакле проходит булгаковская тема. У нас даже есть персонаж, созвучный с героем «Мастера и Маргариты», он называется Клетчатый, все узнают в нем Коровьева. Лично мне понятны все мысли, которые хотел сказать режиссер этого спектакля Екатерина Одегова. С ними можно не соглашаться. Однако она с первого до последнего жеста абсолютно четко знает, что хочет. Поэтому спектакль и получился цельным, в нем отыгран каждый персонаж, а линии взаимодействия героев прослеживаются на протяжении всего спектакля. По постановке, считаю, что это мастерская работа. А с самой идеей можно спорить.
- Ваши исполнители выступают на лучших оперных сценах. Поделитесь секретом, чем вы их удерживаете: деньгами, идеей…?
- Деньгами этих людей удержать невозможно. Все понимают, что востребованные и достойные артисты, которые у нас работают, выступая на западной сцене, получают во много раз больше. И сказать, что наш театр – это семья, я так то же не могу. Здесь нет среди людей взаимоотношений, которые сложились в некоторых других театрах, где люди могут не смотреть на часы и репетировать ночами. В таких объединениях обычно существует принцип: если ты не с нами - ты нам чужой. У нас сообщество творчески самостоятельных личностей, и каждый себя ценит. Разумеется, мы можем сплотиться на спектакль, но все равно у некоторых в коллективе непростые взаимоотношения. Хотя для многих театр стал домом, а многие здесь создали семьи. И это нормально. Но мы никого специально не удерживаем, да и не сможем при всем желании, даже если захотим. Со многими исполнителями, которые от нас ушли, мне было очень больно расставаться, но в театре существуют правила, которых необходимо придерживаться. Иначе все развалится. Я уверен, что любой человек время от времени должен смотреть на себя в зеркало, если не удается взглянуть в зрительный зал. И реально оценить свои возможности в данный конкретный момент.
- У вас, как у руководителя, по-моему, принцип: живи и дай жить другим. Вы выступаете таким играющим тренером?
- Это у меня от папы. Иногда я обязан предпринимать непопулярные шаги, но делаю это лишь в том случае, когда существует явная несправедливость или кто-то из артистов и других служб начинает вести себя, противопоставляя себя коллективу. Разумеется, тогда произойдет неизбежное расставание, чтобы избежать бардака. Или вижу, что человек недостаточно талантлив, просто не выдерживает требования. Зачем же нам всем мучиться? Во мне заложен перфекционизм, и ничего не могу с этим поделать.
- Труппа как команда, здесь каждый исполнитель должен быть на своем месте?
- В идеале да. Однако мы всячески поддерживаем, когда исполнитель, потеряв в себя в одном репертуаре, находит другую нишу. Например, он уже не может петь молодых лирических героев, но способен спеть острую яркую партию, в которой попадает в десятку. И тогда у артиста начинается новый карьерный виток.
- Вы руководите «Новой Оперой» четыре года, как оцениваете перемены, произошедшие в театре за это время?
- Я тот человек, который не работает, когда неинтересно. Вообще всегда стараюсь делать только то, к чему лежит душа. И мне повезло, что у меня есть хорошие помощники, которые не подводят по части организации, чтобы в коллективе все шло своим чередом. Наш театр по своему статусу, музыкальному уровню, исполнителям имеет все основания претендовать на звание академического. Он был основан выдающимся музыкантом – Евгением Колобовым. В нем работали и работают потрясающие певцы. Раньше была такая передача «Музыкальный ринг», так вот я могу с руководителем любого столичного или питерского музыкальных театров посоревноваться и смогу отстоять мнение, что труппа театра «Новая Опера» - самая сильная в стране. Например, Казанский театр ездил на гастроли в Голландию, пригласив несколько наших артистов. В Большом, если считать наших работающих солистов, которые заняты в отдельных спектаклях, – их больше 20. В плане голосовом и исполнительском мы находимся на очень хорошем уровне. И как руководителю мне очень интересно наблюдать, как люди растут профессионально.
- Название театра обязывает привносить что-то новое. Как дозируете в репертуаре эту новизну?
- Обязан делать, вы правы. Я всегда шутил, что в своем развитии остановился на Пуччини. Мои любимые композиторы в оперном жанре писали в ранние века, а вся музыка, созданная во второй половине ХХ века, она мне не очень близка по духу. Более того как человек, связанный с вокалом, который сам иногда осмеливается выходить на сцену, считаю, она еще и не очень полезна исполнителю. Это не бельканто, которое благотворно как для голоса, так и для карьеры. Однако как человек, который интересовался развитием этого вида искусства, просто обязан понимать, что публике нужны современные спектакли. И для этого есть артисты, которые являются сумасшедшими интеллектуалами. Они блестяще могут исполнить и интонировать современную музыку.
- У этих исполнителей голос по-другому поставлен, школа другая?
- Школа одна, невозможно спеть ни одно произведение, не обладая основой. Просто бывает так, что человек способен чувствовать именно атональную музыку, в которой нет красивых длиннот, которая состоит из речитатива. Для многих певцов, которые поют классический репертуар, речитатив – это мука.
- Придуманный вами арт-проект «ТенорА XXI века» также способствует популяризации оперной музыки?
- Да, и ему уже 10 лет. За это время мы выучили и исполнили более двух тысяч произведений, подготовили больше 45 программ в совершенно разных жанрах. Ребята могут петь абсолютно любую музыку. Будучи директором театра, я понимаю, что многим просто тесно в рамках своих коллективов. Даже когда мы делаем оперные концерты, наши солисты поют те арии, которые в театре никогда не исполнят. Кроме всего прочего мы еще и друзья. Можно обсуждать сколько угодно каждого из нас по отдельности, но вместе мы - банда.
- Подобные проекты дают исполнителям еще и финансовую подпитку?
- А почему нет? Как сказал герой Андрея Миронова - Дима Семицветов: «Деньги, товарищи, еще никто не отменял». И когда мы даем около 100 концертов в год, конечно же, это дает ощутимую прибавку к театральным зарплатам. Но когда мы делаем что-то вместе, это ярко, мы все куражные.
- Какие ближайшие планы? Многие зрители помнят вашу прошлогоднюю фееричную новогоднюю программу? Вас, кстати, довольно часто в последнее время можно увидеть в телепередачах – это часть имиджа руководителя нового типа?
- В этом году, наконец, на десятом году нашего существования мы подготовили программу, посвященную мировым мюзиклам, которую никогда не делали. Исполняем все хиты из мировых мюзиклов, начиная от «Моей прекрасной леди» и до «Шахмат». Так же с успехом идет программа «Застольные песни всех времен и народов», которая в прошлом году буквально взорвала любителей классической музыки. Они от нас этого не ожидали. В первом отделении мы исполняли песни классических композиторов, которые считаются застольными от Бетховена до Верди, а во втором - те, что поют сейчас. Это и «Там, где клен шумит», и «Гоп-Стоп», и «Ты дарила мне розы», и «Дым сигарет с ментолом» и многие другие. Когда эти песни исполняют наши артисты, публика просто взрывается, потому что это сделано фирменно, классно и профессионально. Недавно дали большой концерт в Vegas City Hall, в мае нас ждет Государственный Кремлевский Дворец с программой памяти Муслима Магомаева.
Что касается телевизионных программ, то здесь, мне кажется, интерес взаимный: и публике интересно услышать что-то «из первых уст», и мне самому есть чем с публикой поделиться. Так что телевидение в этом - большой наш помощник.
