.jpg)
О чем рассказал и что утаил в своих интервью космонавт Геннадий Стрекалов
40 лет назад, 11 апреля 1984 года, в СССР встречали очередной экипаж, вернувшийся с орбитальной станции «Салют». Тогда такое случалось чаще нынешнего, только успевай запоминать новые фамилии. В тот раз новичком оказался индийский гость майор Ракеш Шарма. Но куда больший интерес вызвало упоминание в составе экипажа бортинженера Геннадия Стрекалова: о едва не случившейся с ним полугодом ранее трагедии на старте ходили слухи. Отправляясь на встречу с Геннадием Михайловичем, я знала, что спрошу. Но, как оказалось, нештатные ситуации бывают не только в космосе.
В мытищинской районной газете «За коммунизм», где я тогда проходила практику, Геннадий Стрекалов, который не только родился в подмосковных Мытищах, но и жил и работал рядом, в Калининграде (ныне Королев), был частым гостем. Причем еще даже до своего первого полета в 1980 году. Конечно, я прочла все, что мы успели о нем понаписать. И кстати, совсем не удивилась, что после школы парнишка сразу же поступил в МВТУ имени Баумана. Хотя сегодня это трудно представить: безо всяких репетиторов (мать одна тянула их с братом, отец погиб на фронте), без льгот — а вот поди ж ты! Как Стрекалов оказался в отряде космонавтов? Написал заявление по призыву начальника «королевского» ОКБ-1, где тогда работал...
Однако подробности, которые мне рассказал уже сам Геннадий Михайлович, были куда живописнее. Оказывается, он не мечтал о звездах — больше думал, как получить специальность и зарабатывать, чтобы помочь матери. Но вмешалось: увлечение горными лыжами. «Меня на работе любили: в отпуск зимой ходил. Лыжи в охапку, рюкзак — и в Приэльбрусье или Терскол. И вот приезжаю из отпуска, а на работе приказ о наборе в бортинженеры. Отказался. Через год, в 1971-м, снова возвращаюсь с гор — опять то же самое. Начальник мне: „Может, ты трусишь? И как только ты на горных лыжах катаешься, на корточках, что ли?“ Понятно, такое я не смог стерпеть и написал заявление. Только вот полета пришлось ждать девять лет».
Помню, я спросила, почему так долго. Стрекалов отшутился: оказывается, 12-летним мальчишкой Гена разбил окно самому Королеву! Тот жил в Подлипках (прежнее название Калининграда), рядом со своим ОКБ. А в квартире над ним — школьный приятель Гены. Пацаны вызывали друг друга, бросая снежки в стекло. И Гена однажды промахнулся. Шалость могла плохо закончиться, примчались особисты, но Королев замял дело: какая диверсия — дети играют!
А с первым полетом, по словам Стрекалова, помог случай: его взяли из дублеров, потому что приболел Константин Феоктистов, который должен был лететь в основном составе. Уже позже, через 10 лет, при следующей нашей встрече, космонавт признался: «Я ведь тогда, устав ждать, чуть было не ушел из отряда. Но понял потом: если не хочешь упустить удачу, надо стиснуть зубы, включить волевик и работать». На фото слева (на марке) — их «бригада ремонтников», экипаж, стартовавший к станции «Салют-6» в конце 1980-го. «Ничего героического — просто заменили насосы терморегуляции и продлили жизнь станции». Тем не менее звание Героя получили и он, и командир Леонид Кизим.
Аварию на старте, случившуюся в сентябре 1983 года, в тот раз обсудить не удалось: Стрекалов отделался стандартной отговоркой про штатно сработавшую систему аварийного спасения, не забыв подчеркнуть, что корабль «Союз-Т» — самый надежный в мире. Тогда спросила про нынешний полет с индийским космонавтом: и тут все штатно?
«Конечно, после того неудавшегося полета я расстроился, — рассказал Стрекалов. — Ушел в отпуск, решили всей семьей лететь на Кубу. Там на знаменитом пляже Варадеро был профилакторий, где советских космонавтов принимали бесплатно — в знак благодарности за полет кубинца в 1980-м. Дочек отпросил из школы, жена взяла отпуск, чемодан собран. И вдруг вечером накануне вылета в Гавану — вызов к начальнику Центра подготовки космонавтов. И генерал Береговой сообщает, что Рукавишников заболел, его надо заменить. В общем, Кубу в тот раз мы не увидели. Зато вместе с Юрием Малышевым составили компанию Ракешу Шарме» (на фото).
Программа у индийца была не слишком напряженной: он провел фотосъемку северных районов Индии для строительства ГЭС в Гималаях, поговорил по телефону с премьером Индирой Ганди — и все! А по возвращении заявил, что в будущем хотел бы работать в космосе, а жить — на Земле. И как в воду глядел! Индия сейчас активно участвует в космической гонке: зонд к Марсу, лунная программа «Чандраян», спутники-шпионы. А на днях все тот же, хоть и постаревший Ракеш Шарма объявил, что их первый национальный космический корабль «Гаганьян», очень похожий на корабли марки «Союз», отправится на орбиту в 2025 году.
Поводом для новой встречи со Стрекаловым в 1995 году стал только что завершившийся первый полет по программе «Мир» — «Шаттл», в рамках которой шаттлы доставляли на орбиту российских космонавтов, а американские астронавты работали на станции «Мир». 27 июня Стрекалов вместе с Владимиром Дежуровым и Норманом Тагардом (на общем снимке внизу, сделанном на станции «Мир», они в верхнем ряду справа налево, в голубых костюмах) встречали «Атлантис». Стыковка прошла успешно, событие окрестили историческим, хотя кто сейчас вспомнит ту историю? Вот они, ее участники. В первом ряду: Николай Бударин, Эллен Бейкер, Бонни Данбар и Чарльз Прекорт, чуть выше справа: Роберт Гибсон и Анатолий Соловьев, а слева, в белом — Грегори Харбо.
.jpg)
Тот полет стал для 55-летнего Стрекалова последним, он завершил карьеру космонавта. Так что наш разговор тогда получился откровеннее первого. Кое-что из него я записала:
«На Байконуре есть ритуал проводов на старт: оставляем автографы на дверях комнат, где жили, а перед этим на посошок — по бокалу шампанского. Фотографии перед гостиницей „Космонавт“, прощание, и вперед — на ту самую „двойку“, стартовый комплекс, откуда стартовал Гагарин. Эту „двойку“ мы с Владимиром Титовым в 1983-м и разнесли до основания, когда ракета взорвалась на старте. Но менее чем за две секунды до взрыва нас катапультировали. Когда оказались на земле, Титов пошутил: это рекорд, самый короткий полет в истории космонавтики. А я вспомнил, что перед полетом мне снилась мама, она плакала: „Не надо лететь, сынок“». Но обошлось, мы остались живы. Однако до сих пор по команде «Наддув» у меня скачет пульс«.
А это из дневника Стрекалова, опубликованного уже после его смерти в 2004 году: «Задумался о смысле жизни. Что с нами происходит? Есть великие труженики, увлеченные своей работой: учителя, врачи, ученые, художники, музыканты и люди простых профессий. И на них держится мир. Но есть и другие: они, как правило, ничего не созидают, а только разрушают, любят власть и стремятся к ней любыми путями. Из-за их амбиций, властолюбия и продажности все зло на земле».
Похоже, немудрых космонавтов просто не бывает.