Основные улицы, такие, как почти 15-километровая засаженная платанами Вели Аср, пролегли вдоль арыков, теряющихся среди полей за городской чертой. Автомобильные виадуки, рассекая кварталы 2-3-этажных домов, вплетаются в современные дорожные развязки новых многоэтажных районов. Там, где многоуровневых перекрестков еще нет, даже бывалому москвичу переход улицы доставит немало острых ощущений. Тем не менее в кажущемся хаосе городского движения есть свой внутренний порядок - так называемое "правило первого носа" позволяет выбираться из самых немыслимых пробок. Благодаря склонности к самоорганизации и привычке к любой неожиданности водители благополучно добираются до места назначения, причем происходит это с соблюдением своеобразного кодекса вежливости, без бурных всплесков эмоций, без поцарапанных крыльев, помятых бамперов и разбитых фонарей.
С московской действительностью контрастирует и внешний вид тегеранцев. Мужчины - как везде, а вот представительницы прекрасной половины человечества, закутанные в черное и потому внешне одинаковые (по мусульманской традиции женщина может оставлять открытыми только лицо, кисти рук и ступни ног), удивительно напоминают хлопотливых грачей. На первый взгляд кажется, будто через иранское общество пролегла какая-то невидимая стена. Она присутствует и в общественном транспорте, где женщины занимают специально отведенные для них места, и в раздельной системе образования (кроме высшего). Однако постепенно такое поверхностное представление, на котором обычно зацикливаются западные проповедники равноправия, в значительной степени улетучивается. На практике оказывается, что женщины на равных работают на производстве, в офисах и учебных заведениях всех ступеней, водят автомобили, занимаются спортом. Их права, в том числе и семейные, защищены законом и традицией. Кстати за годы революции неизмеримо возрос и образовательный уровень иранских женщин. Злые языки, правда, утверждают, что самой подрывной литературой в Иране были бы журналы мод. Но местные представительницы женского движения с достоинством парируют, что подавляющее большинство не приемлет такие издания, потому их и нет в продаже.
Периодически навещающий Иран наблюдатель не может не отметить, что его население в целом становится все более открытым, доброжелательным, люди охотно идут на контакт, ведут себя свободнее и раскованнее, естественно, в рамках существующих традиций. И это чувствуется не только в Тегеране, но и в известном строгостью нравов религиозном центре Куме. Экономическая и социальная жизнь иранцев обрела немалый динамизм, они с надеждой и уверенностью смотрят в будущее.
Однако череду будней порой нарушают всплески политической напряженности, отражающие подспудное противоборство внутри существующей политической системы между так называемыми консервативными и реформаторскими силами. Противоречие это изначально было заложено в конституции ИРИ 1978 года. Элементы демократического гражданского общества сосуществуют там с элементами теократической религиозной организации государства. Так, президент как глава исполнительной власти избирается народом и назначает с одобрения парламента (меджлиса) кабинет министров. Парламент как законодательный орган также формируется на основе всеобщего прямого и тайного голосования. Однако над всем этим стоит лидер исламской революции, высший религиозный авторитет аятолла Хаменеи (до него аятолла Хомейни), слово которого решающе и для президента, и для парламента. Рекомендации ему дает Совет хранителей исламской конституции, половину которого назначает лидер, а другую половину - меджлис. Этот-то совет и определяет, соответствует ли нормам ислама в его шиитском толковании тот или иной законопроект или указ исполнительной власти. Кроме того, судебная система и Корпус стражей исламской революции - по сути сильнейшая из спецслужб страны - подчинены непосредственно лидеру исламской революции и неподконтрольны меджлису.
Консерваторы выступают за незыблемость этой системы, рожденной революцией 1978 года. Реформаторы же пытаются сделать упор на институты гражданского общества, обеспечить их эффективное функционирование, провести в жизнь реформы - административные, судебные, экономические, социальные, которые способствовали бы динамичному развитию Ирана во всех областях при сохранении верности ценностям ислама и национальной самобытности.
Первую победу реформаторы одержали в мае 1998 года, когда почти 70 процентов избирателей проголосовали за нынешнего президента Мохаммада Хатами. Но у президента-реформатора руки оказались связаны из-за того, что в меджлисе господствовали консерваторы. И все же кое-что ему удалось. В частности, обеспечить свободу прессы. Ныне в стране издается около тысячи газет и журналов, отражающих весьма широкий спектр взглядов и нередко остро критикующих как реформаторов, так и консерваторов. Новый успех реформаторы - а это 18 движений и партий, поддерживающих президента Хатами, которые объединились в так называемый Фронт второго хордада (23 мая), - одержали на парламентских выборах 18 февраля этого года. По неофициальным данным, этот фронт получил около 70 процентов голосов, что должно было обеспечить ему такой же процент мест в меджлисе, где заседают 290 депутатов. Их поддержали в основном горожане, учащаяся молодежь, рабочие, служащие, национальная буржуазия, значительное число женщин. И это при том, что до выборов Совет хранителей вычеркнул из списка кандидатов всех, кто, по его мнению, не соответствовал требованиям конституции.
И вот тогда консерваторы перешли в контрнаступление. 13 мандатов, полученных реформаторами, были признаны недействительными. До сих пор не опубликованы результаты выборов по Тегерану, где преимущество реформаторов было подавляющим, - идет пересчет голосов из-за обвинений в подтасовке результатов голосования. 5 мая при беспрецедентной активности электората в тех округах, где ни один из кандидатов не получил большинства, прошел второй тур выборов, определивший судьбу 66 мест. Накануне судебные органы, контролируемые консерваторами, приостановили выход 16 периодических печатных изданий, поддерживающих линию президента, под предлогом того, что они нарушают принципы исламской революции и подпевают ее врагам. Несколько известных журналистов были арестованы и предстали перед судом.
В условиях контроля консерваторов над телевидением эти шаги должны были повлиять на итоги второго тура и несколько подправить парламентский баланс в их пользу. Кое-где прошли студенческие демонстрации протеста. Однако близкие соратники президента настоятельно советуют его многочисленным сторонникам не торопиться, учитывая специфику системы власти. Сам президент Хатами призвал к спокойствию, конструктивному диалогу и единству иранского общества. А министр культуры и исламской ориентации Атаолла Мохаджерани, который ведает также вопросами печати и информации и потому является объектом резких нападок консерваторов, заявил российским журналистам: "Каждый фильм, книга или газета могут задеть чьи-либо интересы, особенно когда культурные вопросы накладываются на политические, а политика выступает под прикрытием культуры. С одной стороны, речь идет о свободе СМИ, а с другой - есть силы, которые считают, что свобода наносит ущерб безопасности страны. Я думаю, что приостановка изданий носит временный характер, и как только новый состав парламента приступит к работе, положение может измениться". По предварительным данным, дополнительные выборы принесли значительный перевес реформаторским силам, укрепив их позиции в меджлисе. Стало быть, иранский народ однозначно подтвердил свой выбор.
Удастся ли иранскому политическому руководству с учетом сложившегося баланса сил провести страну между рифами крайних позиций и, сохраняя единство общества, обеспечить дальнейшее развитие по самобытному пути - покажет ближайшее будущее.