Выстраивая иерархию политических рисков, я на первое место поставил бы сами реформы и их возможные социальные последствия. Среди реформ, уже находящихся в законодательных трубопроводах, есть несколько весьма непопулярных. Так, планируется постепенно свести на нет жилищные субсидии для всех, кроме тех, кто в них действительно нуждается. Эти субсидии были, скорее, формой поддержки богатых, так как из налогов, которые платили все, субсидировались квадратные метры, которых больше всего у имущих. Не вызовут большого энтузиазма приход страховой медицины, сокращение сферы бесплатного высшего образования. И так далее. В стране становится все меньше "халявы" и все больше ответственности. Безусловно, множество россиян к этому еще не привыкло.
Но все же степень приспособляемости общества к последствиям реформ и способность власти их осуществить я оценил бы высоко. Перемены идут на фоне непрекращающегося экономического роста, позволяющего поднимать все лодки. Их проводит президент, запас авторитета которого представляется весьма значительным. Среди реформ второго срока правления Владимира Путина есть не только непопулярные. Так, обречены на одобрение: сокращение налогового бремени, дебюрократизация различных сторон жизни, расширение социальных программ для неимущих или сокращение на год срока военной службы по призыву. А что касается роста цен на жилье, образование или здравоохранение, то он официальным или теневым образом и так уже идет не первый год, ничего принципиально нового не ожидается.
Сложности реформ могут иметь неприятные политические последствия лишь в том случае, если они будут использованы против власти оппозиционными экономическими и политическими группировками элиты.
Теоретически нельзя отрицать возможности обострения "олигархических войн". Но фронтальный поход крупного бизнеса против Путина сложно себе представить. Новых желающих бросить ему открытый вызов в России не видно. Этого можно ожидать только со стороны тех олигархов, которые бросали вызов раньше и вынуждены были отправиться в изгнание в свои заграничные замки. Впрочем, не секрет, что опальные олигархи и крупнейшие акционеры опальных финансово-промышленных групп уже и так тратят сотни миллионов долларов на дискредитацию и дестабилизацию кремлевской власти. Пока эти усилия видимой угрозы не представляют. Спонсируемая олигархами политическая оппозиция движется от провала к провалу, а их СМИ не пользуются большим спросом и читательским интересом. Антипутинские усилия приносят большие успехи на Западе, где у России сейчас плохая пресса, а разные парламентские и общественные комитеты и группы время от времени принимают резолюции в защиту гражданских свобод в целом и Михаила Ходорковского - в частности.
Гораздо более опасной для власти и для страны в целом может оказаться ситуация, при которой опальные олигархи начали бы спонсировать террористические группы внутри России. Небеспочвенная информация о связях некоторых обиженных бизнесменов с чеченскими боевиками иногда появляется в прессе. Однако олигархи в изгнании все же не станут открыто переходить черту, за которой могут утратить поддержку покровительствующих им зарубежных правительств.
Обратной стороной противоречий власти и бизнеса может стать новое контрнаступление Кремля на олигархов. Слухи об этом подогрели недавние заявления председателя Счетной палаты Сергея Степашина по поводу необходимости раз и навсегда разобраться в вопросе законности приватизационных сделок 1990-х годов. Исключать, конечно, ничего нельзя. Но следует заметить, что все предыдущие случаи охоты на олигархов были связаны с антикремлевскими "крестовыми походами" Бориса Березовского, Владимира Гусинского, Михаила Ходорковского. Все оставшиеся олигархи демонстрируют сейчас примерное поведение и поводов для "оргвыводов" не дают.
А как насчет оппозиции, настолько ли она могущественна, чтобы в обозримой перспективе повлиять на политическую стабильность? Похоже, ее кризис лишь усугубляется. Коммунистов в Думе вдвое меньше, чем до декабрьских выборов. Сейчас же согласно опросу, проведенному социологической службой "РОМИР", число сторонников КПРФ не превышает 8%, что совпадает с совокупным количеством поклонников националистов из либерал-демократической партии Владимира Жириновского и "Родины" Дмитрия Рогозина. При том, что сторонников "Единой России" насчитывается 36%. Россия будет иметь сильную левую партию, это совершенно неизбежно, учитывая доминирующие общественные настроения и традиции. Но сейчас ее нет.
Под шум разговоров об удушении российской демократии заметно активизировалась либеральная оппозиция. Но это вовсе не вызвало волны сочувствия к ней. По опросу "РОМИРа", число сторонников СПС сократилось до 2%, "Яблока" - до 1%, тогда как в декабре 2003 года за них голосовали по 4% избирателей. Критика Путина либералами не резонирует с общественными настроениями.
Мне представляется, все перечисленное выше не создает серьезной угрозы политической стабильности в стране.
Наиболее серьезным внутренним дестабилизирующим фактором остается и останется Чечня. Что наглядно продемонстрировало убийство Кадырова.