ВЗДУТЫЕ КОНСЕРВЫ
При слове "контрактник" обычно представляешь бывалых мужиков, которым лет под тридцать и больше. Передо мной же сидели, можно сказать, пацаны. Средний возраст - 24 года. Тем не менее некоторые из них, как, например, Дима Сушкевич (он из Челябинска), понюхать пороху успели - во время второй чеченской кампании. Призывались из разных мест. Игорь Новиков - из Ярославля, Владимир Прибыш - из Биробиджана, Алексей Фадеев - из Благовещенска.
Артур Бадамшин, как и другие, отправился в Чечню, можно сказать, не от хорошей жизни. Дома, в Башкирии, кроме него растут еще трое братьев. Семье нечем платить за газ, который грозились отключить. Накопились и другие долги. Аналогичные проблемы и у его товарищей. Кому-то не на что отремонтировать дом, кто-то нуждается в деньгах к свадьбе. В военкоматах им обещали золотые горы: "Назад вернетесь обеспеченными людьми".
- То, с чем мы столкнулись, попав в 42-ю дивизию, не поддается никакому описанию, - перебивая друг друга, рассказывают ребята.
- Отправляясь на боевое задание, получили сухой паек. Стали есть - из печенья полезли черви-долгоносики, - вторит Дима Сушкевич.
- Банки с килькой в томатном соусе из того же пайка представляют собой вздутые металлические шарики, - дополняет рассказ товарища Алексей Трифонов. - Они сплошь "бомбажные".
- И вы их ели? - спрашиваю я.
- А куда деваться? Бросали в костер, "поджаривали", а после - на обед. Есть-то хочется.
- Обмундирование выдают почему-то на 5-10 размеров больше, - возмущаются мои собеседники. - Наденешь - клоуны рядом с нами отдыхают. А командиры объясняют: "Не нравится - покупайте за свой счет". Мы и покупали. Утепленный горный костюм - 1500 рублей, дождевик - 600, спальный мешок - 550 рублей. Все продается в магазине, расположенном на территории полка.
Но больше всего удивило контрактников, что по правилам, непонятно кем установленными в 42-й дивизии, запасные части к вверенной технике тоже рекомендуется покупать за свой счет.
- Я еще не успел приступить к службе, - рассказывает Алексей Трифонов, водитель БМ-21, - как мне сказали: покупай аккумулятор, ключи, лампочки. Хотя все было сломано или утеряно еще до меня. Владимир Прибыш вынужден был купить помпу для автомобиля "Урал". А Дима Сушкевич, командир орудия - и того хлеще: запасные части к установке "Град".
- Разве это возможно? - сомневаюсь я. - Запчасти к боевому орудию - это не семечки на рынке приобрести...
- Сами же отцы-командиры и подсказывают: "Обратитесь к местным чеченцам-строителям". К ним и обращались. У тех любые запчасти есть.
- А почему не отказался?
- Я пытался. Начальство мне объяснило: "В личное дело запишем - не обеспечил выполнения боевой задачи".
НА СЧЕТУ - НОЛЬ РУБЛЕЙ
Как выяснилось, некачественное питание (соли и сахара постоянно нет, куриные окорочка и мясо подавали только в дни приезда высоких комиссий) ребята готовы были терпеть. Смирились и с нехваткой медикаментов, которые приходилось приобретать за свой счет, с другими непредвиденными тратами. Чашу терпения переполнило то, что обещанных денег им, оказывается, не видать, как собственных ушей.
Вместо положенных 15 000 рублей в месяц плюс 20 000 "президентских" на руки им выдавали ежемесячно всего лишь по две тысячи рублей. Остальные должны были переводить на сберкнижку или на карточки банкоматов. Но за пять-семь месяцев службы некоторым на карточки не поступило ни рубля. Другим, как, например, Алексею Трифонову, Николаю Говорову (один прослужил пять, другой - четыре месяца) карточки не завели вовсе.
Недовольство и брожение в рядах контрактников начались еще минувшей осенью. Но и в 71-м мотострелковом полку, что расквартирован в Ханкале, и в 50-м, расположенном в Шали, ответы отцов-командиров были на удивление похожими: "Мы тут ни при чем. Обращайтесь в финчасть".
А в финчасти с ними никто разговаривать не хотел.
РАПОРТЫ - ВМЕСТО ТУАЛЕТНОЙ БУМАГИ
Так и не сумев пробить стену равнодушия начальства, военнослужащие решили расторгнуть контракты. Посыпались рапорты с просьбой об увольнении. Артур Бадамшин, так и не поправивший материальное положение семьи, свой первый рапорт подал еще в январе. Ему отказали. Настойчивый парень стал писать их каждую неделю. В ответ - молчание. Больше десятка рапортов написали в течение пяти месяцев Николай Говоров, Дима Сушкевич, многие их товарищи. Им говорили прямо: "Хотите уволиться? Пишите: в феврале я нарушил дисциплину - напился... В марте сорвал боевое задание..."
- Некоторые шли на самооговор, - поясняет Дима Сушкевич. - Но даже после этого их не увольняли. Однажды написанные мною рапорты я увидел в мусорке. Их, наверное, никто и не читал.
Парни решили бежать. Дежурившие на КПП - такие же, как и они, ребят пропустили. Деньги на дорогу (около 60 000 рублей) по крохам собрали сослуживцы. "На побег не каждый решится - это большой риск. Но все мы хотели, чтобы в штабе СКВО узнали правду и навели порядок в 42-й дивизии", - поясняют мои собеседники.
Чеченец, который согласился везти беглецов на своей "Газели" в Ростов-на-Дону, запросил 30 тысяч рублей. На одном из блокпостов их "тормознули" кадыровцы. Хотя военную форму ребята предусмотрительно выбросили и выдавали себя за строителей, не получивших денег и возвращавшихся домой, те все же поняли, с кем имеют дело. Нашли спрятанные военные билеты. "Знаете, сколько за голову российского солдата дают боевики?" - задали им риторический вопрос. Ответ был однозначным - за "пропуск" пришлось выложить 10 000 рублей. На других блокпостах им пригрозили, что сдадут в военную комендатуру. Пришлось откупаться и там.
В Ростове-на-Дону сразу обратились в штаб Северо-Кавказского военного округа. Там их объяснения выслушивать не стали: "Возвращайтесь в Чечню и решайте свои проблемы по месту службы". Не приняли ребят и в Ростовской гарнизонной и окружной прокуратурах.
Из гостиницы пришлось уйти. Только после звонка из Комитета солдатских матерей, куда контрактники вынуждены были обратиться, их проблемами занялась прокуратура Северо-Кавказского военного округа. Следователь окружной прокуратуры с каждого взял объяснение. Но потом наступила тишина: их никто никуда не приглашает, никто не объясняет, когда получат деньги и получат ли их вообще.
Живут и питаются в воинской части 21115, где их поставили на учет благодаря вмешательству окружной прокуратуры.
Контрактники, ставшие беглецами не по своей воле, уже больше месяца безрезультатно ждут решения своих проблем. Возвращаться назад, в Чечню, они не хотят. Опасаются, что начальство расквитается с ними за то, что "вынесли сор из избы..."
Комментарий военного обозревателя "Труда":
- Многое из того, о чем в Ростове-на-Дону рассказали несостоявшиеся контрактники нашему корреспонденту, выглядит весьма тревожно. Это, похоже, симптомы серьезной проблемы, с которой столкнулись наши Вооруженные силы: Федеральная программа перевода армии на контракт под угрозой. Планы набора желающих стать военными профессионалами не выполняются. Да и те, кого удается призвать, столкнувшись с армейской действительностью, частенько дают "задний ход". В одной из частей в той же Чечне из отпусков в течение года не возвратились на службу 170 контрактников. Причин много. Об одной из главных нашему специальному корреспонденту в Чечне сказал заместитель командира полка по воспитательной части подполковник Александр Борисенко: "Законодательную базу по контракту надо срочно дорабатывать". В совершенствовании нуждаются и система стимулов, и социальные и бытовые гарантии профессиональным солдатам. И даже перечень взысканий за провинности.
А что думает по этому поводу руководство Министерства обороны РФ и Генерального штаба? "Труд" готов предоставить свои страницы для изложения их взгляда на ситуацию.
Кстати, когда этот материал уже был подготовлен к печати, в военной прокуратуре СКВО объявился еще один беглый контрактник из 42-й дивизии. Это рядовой 71-го мотострелкового полка Сергей Кватов.