Вопреки надеждам Хрущева руководители почти всех стран, присутствовавшие на ХV сессии
Вопреки надеждам Хрущева руководители почти всех стран, присутствовавшие на ХV сессии Генеральной Ассамблеи, снова не поддержали советскую инициативу. И вообще сессия, с точки зрения тогдашнего хозяина Кремля, пошла "не так". На ней то и дело принимались решения, против которых выступал СССР, и, наоборот,- не проходили наши, казалось бы, ударные идеи. Достаточно вспомнить, что в ответ на требование Советского Союза принять резолюцию о деколонизации стран Азии и Африки представитель Филиппин предложил включить в список колониальных стран государства Восточной Европы. И экспансивный Хрущев вышел из себя, начав просто-напросто хулиганить.
Тут и случился ставший знаменитым эпизод. Выражая свой "благородный гнев" по поводу содержания речи премьер-министра Великобритании Гарольда Макмиллана, утверждавшего, что Советы угрожают миру, он, откинув в сторону все нормы дипломатического этикета и приличного поведения в обществе, принялся колотить кулаками по пюпитру. За ним, обезьянничая, начали бить по столу министр иностранных дел А. Громыко и, конечно, остальные члены советской делегации, находившиеся в зале.
Макмиллан, привыкший за долгую парламентскую карьеру ко всяким формам обструкции, и эту выходку выдержал спокойно. Не выдержал, увы, браслет часов на руке председателя Совета Министров СССР. Он расстегнулся, и часы по наклонной плоскости стола сползли на пол. Хрущев за ними "нырнул", а "вынырнул" с ботинком в руке. Точнее - с сандалией производства московской фабрики "Скороход". (Ничего западного советские лидеры в те времена по идеологическим соображениям старались не носить.) Тогда утверждали, будто туфли ему немного жали, вот он и сбросил их, благо заседания были продолжительными. Схватив сандалию за носок, Хрущев изо всех сил ударил ею по столу, затем еще, еще и еще раз...
Несколько лет спустя в США вышла книжка фотосатиры. На каждом из напечатанных в ней снимков лидеры представлялись в самых неожиданных позах, а сопровождали их придуманные авторами остроумные фразы, якобы вылетавшие из уст героев сюжетов. Конечно же, сатирики не могли обойтись без Хрущева с его "ботиночной дипломатией". Вместе со всей делегацией он был снят с гримасой отвращения на лице. А Громыко фотокамера поймала в момент, когда министр что-то говорил, склонившись к уху сидевшего рядом советского представителя при ООН В. Зорина. В уста "мистера "Нет", как окрестила Громыко западная пресса, вложили слова: "Как только председатель подаст знак, дайте ему свой ботинок".
Но это было позже. А на следующий день после скандальной выходки, 12 октября 1960 года, газета "Нью-Йорк таймс" на первой полосе поместила фотографию Хрущева с сандалией в руке. Подпись гласила: "Россия снова угрожает миру, на этот раз - ботинком своего лидера".
Демонстрация бескультурья, устроенная Хрущевым в присутствии более ста глав государств и правительств, была шокирующей и постыдной. Но, конечно, ни один из приехавших для освещения ХV cессии Генеральной Ассамблеи советских журналистов, а тогда репортажи и документы печатали целыми полосами, ни единым словом не обмолвился об этой выходке. Молчание длилось около года - до тех пор, пока в 1961 году Алексей Аджубей, зять Хрущева и член ЦК КПСС, бывший тогда главным редактором газеты "Известия", в своем выступлении на ХХII съезде партии ни выдал ее за новое слово в международном общении: "Может быть, это и шокировало дипломатов западного мира, но просто здорово было, когда товарищ Хрущев во время одной из провокационных речей, которую произносил западный дипломат, снял ботинок и начал им стучать по столу. Всем сразу стало ясно: мы решительно против, мы не хотим слушать такие речи!"
Своеобразное эхо этого "нового слова" в дипломатии три года спустя мне довелось услышать и увидеть в американской глубинке. Вместе с коллегами, корреспондентами Гостелерадио и газеты "Сельская жизнь", я приехал в некогда принадлежавший Франции Новый Орлеан, сердцем которого является живописный Французский квартал. Там, на небольшой площади, мы наткнулись на толпу чему-то смеявшихся и аплодировавших людей. Они окружали бродячего дрессировщика с мартышкой, которая была одета в цветную кофту, широкую юбку и шляпу-канотье. Обезьянка прыгала через кольцо, кувыркалась, делала стойки, ходила на руках. После каждого номера звучал приказ:
- Поцелуй даме ручку.
Не отличая дам от джентльменов, мартышка бежала по кругу, протягивала лапку и, получив монетку, лизала пальцы дающего. Наконец хозяин сказал:
- Покажи русского политика!
Мартышка кинулась к ящику с реквизитом, достала оттуда ботинок и принялась колотить каблуком по бетонному тротуару. Толпа разразилась хохотом, а после команды "поцеловать даме ручку" монеты буквально посыпались со всех сторон.
Пожалуй, это был закономерный отклик на запомнившуюся всем "ботиночную дипломатию", продемонстрированную на первой встрече в верхах в ООН, которая пришлась на один из пиков "холодной войны".