- Ваше решение распустить группу на редкость парадоксальное! Коллектив сейчас в отличной форме, замечательная новая программа, удачно обновился состав…
В.: Каждый из нас привносит в «Агату Кристи» много, но не всего себя. Часть остается за бортом, отвергается организмом «Агаты Кристи», потому что какие-то идеи, настроения и веяния ему по определению не подходят. Поэтому остается большое количество нереализованного у каждого из нас, и стоит попробовать это воплотить.
Г.: - А делать это мимоходом не хотелось бы. Хочется этим жить.
В.: - И для того, что хотелось жить, мы и решили «развестить с одной женой и жениться на другой».
Г.: (Улыбается.) Или на гареме.
- Однако «Агата Кристи» в своем творчестве и так себя всегда чувствовала довольно расковано, экспериментируя и постоянно создавая что-то неожиданное. Никаких догм. Зачем же распадаться?
В.: Тут мы назовем и вторую причину нашего распада. Кроме того, что есть нереализованные идеи, есть и вполне понятная человеческая усталость, потому что даже спорить о новаторских идеях сложнее, если много уже существует каких-то мозолей, на которые мы можем незаметно друг для друга больно друг другу наступать.
- Я правильно понимаю, что существует у вас человеческая усталость друг от друга? И есть какие-то концептуальные вещи, о которых Глеб и Вадим Самойловы не договорятся никогда, верно?
В.: - И это тоже, конечно. Это все еще усугубляется тем, что с возрастом в лирике становится все больше видно мировоззрение человека. А мировоззрение – вещь уникальная, и у двух людей могут в видении мира присутствовать вещи взаимоисключающие. Так и у нас. Мы уже вычислили какие-то «болезненные» темы и не предлагаем друг другу, потому что знаем, что не найдем здесь договоренности. И понимаем, что это будет присутствовать всегда.
-А раньше часто возникали у вас разногласия, конфликты, когда один настаивает на одном, другой – на другом?
В.: -Постоянно на это натыкались.
Г.: Просто сейчас, понимаете, хочется не спорить, а заниматься тем, что устраивало бы полностью. Споры и нервы хочется оставить за бортом. Не хочется истерить и внутри себя.
- Пикантность ситуации прибавляет, однако, момент семейный. Вы все-таки как-никак братья и друг от друга по жизни все равно вам никуда не деться, скажем так…
В.: Ну вот и посмотрим, как это будет происходить. По крайней мере, мы не должны будет проводить 70 процентов времени совместно, как это было двадцать лет. Может, мы начнем с большим удовольствием на дни рождения друг к другу ходить…
- … И разговаривать о чем угодно, только не о музыке…
В.: Вполне возможно.
- Решение о том, что группа распадется, было принято еще до набора нового состава?
В.: Да. И когда мы приглашали людей, они знали о том, что приходят в группу, которая распадется. С этими музыкантами у нас полное взаимопонимание, нам приятно репетировать (в коей-то веке) и вместе создавать альбом. А не так, как раньше было: когда мы вдвоем - втроем забирались в студию и все писали.
- В новом составе "Агаты Кристи" клавишник удивительно похож на Глеба Самойлова. Вы случайно не родственники?
Г.: Вы знаете, если я вот сейчас его найду, мы встанем рядом и вы посмотрите. Виною всему очки. Очарики все похожи. Я слышал, что у Константина Бекрева уже спрашивали, но к нам с таким вопросом не подходили - стеснялись, видимо. Нет, мы не родственники.
- Почему вы расстались с барабанщиком Андреем Котовым?
В.: Потому что с ним как раз такого сотворчества не получилось бы. Он просто был у нас концертным барабанщиком. С ним были попытки что-то вместе сочинять, но ничего не получилось – мы очень по-разному смотрим на то, что в музыке нужно.
Г.: Он был барабанщиком, который не всегда одобрял играемый им материал. И даже нашу манеру петь и играть на гитарах.
-Он не обиделся, что вы его уволили?
В.: Ну, конечно, обиделся.
Г.: Вы у него спросите. Вот, кстати, кто бы написал книгу про группу «Агата Кристи».
- Ну, это вышло бы, как Петр Подгородецкий – про «Машину времени» или Виктор Троегубов – про группу «Крематорий», сквозь призму обид бывшего участника.
Г.: Да, мы каемся – мы не поддерживаем с ним сейчас дружеского общения. Да и раньше, по большому счету, не поддерживали.
В.: Но периодически мы пересекаемся. Здороваемся – никаких проблем.
- Закономерный вопрос – что же дальше?
Г.: Все это не означает, что после распада «Агаты Кристи» каждый из нас вспомнит весь свой багаж, песни незаписанные, оставшиеся в копилке. И начнет их записывать. Мы хотим чего-то нового.
В.: Да, но сейчас все эти проекты в самом замысле, никто из нас толком не представляет, что это будет. Понятно, что это должны быть какие-то люди, выступающие на сцене, какие-то должны быть музыкальные инструменты. Но не факт что это только песни, как в классическом рок-концерте. Хочется чего-то принципиально другого.
- Как известно, Франц Кафка писал свои произведения, как стало потом известно, чтобы избавиться от собственных страхов, депрессии, неприятных состояний, излив все это на бумагу. У вас такая же история или же наоборот? Иногда создается впечатление, что вы напротив – едва ли не культивируете в себе мрачно-угнетенное состояние. Чтобы выдать все это в музыке в текстах…
Г.: Наверно, здесь намешано много всего. Может быть, в какой-то момент и культивирование происходило. Когда хочешь написать песню, бывает такое, что думаешь, какого бы тебе настроения хотелось? Но никогда не хотелось при этом какого-то мажорного, веселого. Похулиганить когда-то можно, но сознательно дать установку: давай-ка я себя вгоню в позитив – такого, пожалуй, не было.
- А в негатив?
Г.: (Задумывается) Соврешь, если скажешь, что нет. Потому что да, бывает, для того, чтобы написать песню, в себе разжигаешь какие-то воспоминания, ощущения, в том числе и негативные, какие-то настроения.
В.: Да, подспутно эта мотивация, конечно, я думаю, присутствует, так или иначе происходит.
Г.: Хороший анекдот про поэтов есть на эту тему. Стоит на крыльце Центрального дома литераторов один известный поэт, нервно курит, быстро, возбужденно, к нему подходит другой известный прозаик и говорит: «Ну чего, как дела?» Тот отвечает: «Да вчера написал стихотворение о любви». – «Ну и что?» - «Закрыл тему».
- У вас такое случалось – выплеснули какие-то эмоции, воплотили какое-то переживание и все - перегорело, стало неактуально?
Г.: Я замечал, что это происходит после концерта, когда песня наигрывается насколько, что получаешь от нее просто физический драйв, а не воспоминание о том, как она была написала. Тогда, на концерте, наверно, какая-то психотерапия и происходит. Очень лечит от всякий несчастных любовей и так далее.
-Возможно, что дальше начнете экспериментировать с какими-то новыми стилями и настроениями?
-Вполне возможно. В этом жанре – рок-концерта – ну уже все состоялось. Хочется чего-то нового.
- Не могу не спросить про альбом. В каком он сейчас состоянии?
В.: Записаны все партии барабанов, вот будем писать гитары. В настоящее время на концертах 12 новых песен исполняется, но в целом в работе 16 песен. Может, что-то прибавится, что-то убавится - посмотрим.
- Я слышал, что в туре вы планируете посетить многие города и места, где раньше никогда не бывали...
В.: Ну да, предлагают и какие-то экзотические для нас места. Ну, вот вчера, например, тур-менеджер звонил и предлагал тур по Северному Кавказу, включая Махачкалу, верховный муфтий которой...
-Лично приглашал?
В.: Наоборот - ежегодно публикует список запрещенных к приезду и выступлению артистов, творчество которых, по меркам ислама, является провокационным и недопустимым.
Г.: Мы там есть?
В.: Конечно, в первых рядах.
Г.: Я думаю, что если составить такой суровый список применительно к любой религии, нас можно вообще отовсюду вычеркнуть.
-Может так получиться, что на волне успеха этого тура вы вдруг возьмете и передумаете?
-Понимаете, если бы мы и передумали, то сделали бы это искренне. Но вся пресса и некоторые завистливые рок-братья уж точно тогда обвинили бы нас в том, что мы провернули пиар-ход и воспользовались наивностью наших поклонников.
В.: Поэтому мы и говорим: в том виде, в котором группа есть сейчас, мы завершаем эту историю. Что будет дальше, никто не знает. А если у нас появится что-то другое, "Агатой Кристи», наверно, называть это уже не стоит.
-Наглядная тенденция: несколько недель назад распалась группа «Наив», в прошлом году Сергей Шнуров распустил «Ленинград», группа «Братья Гримм» распадается. Теперь вот и «Агата Кристи». С чем это связано? Пресловутый кризис?
В.: Есть такая теория, говорящая о том, что мир подходит к глобальным переменам. И в последние годы ощущение, предчувствие этих перемен нарастает и все усиливается. Экономический кризис - это одно из проявление этих перемен. Перемены связаны и с 2012 годом…
- А что это за дата?
В.: Конец календаря майя, конец времени.
Г.: Просто творческие натуры и мировой рынок – как наиболее тонкие инструменты почувствовали это раньше всех и среагировали.
В.: Если взять за основу эсхатологическую теорию, можно сказать, все это потому, что мир приходит к завершению одной своей какой-то фазы, конструкции и переходит в какое-то иное состояние. На этом фоне каждый человек либо в эту концепцию новую встраивается, то есть начиная ощущать жизненные дискомфорты, пытается что-то изменить в своей жизни в резонансе с этими изменениями, либо человек наоборот цепляется за старое, утрирует его, отторгает новое и начинает откровенно жить несостоявшимся прошлым. Поэтому есть и люди, которые, начав играть какую-то одну музыку, продолжают ее в этом виде и играть, и есть те, кто ищет и хочет что-то поменять. У них что-то в руках рассыпается, но новые вибрации зовут их во что-то другое. И они на это откликаются. Музыканты это почувствовали раньше.