- Анатолий Андреевич, вашего отца за неуступчивость звали "Мистер Нет". А в МИДе о нем рассказывали такой анекдот: "Вызывает Громыко помощника: "Позовите мне Петрова!" "Это невозможно, Петров умер". "Тогда позовите того, кто его замещает..." Интересно, каким был "Мистер Нет" в семье?
-Внимательным, требовательным и совершенно неконфликтным человеком. Опекал всех - детей, внуков, правнуков и очень любил жену - Лидию Дмитриевну. Они познакомились в 1931 году в Белоруссии. Отец был однолюбом, никогда не давал повода для сплетен и слухов, хотя, безусловно, обладал мужским обаянием. Как-то в США он попал на концерт, где в зале была Мэрилин Монро. Она заметила его и попросила познакомить. Дальше представления друг другу дело не пошло...
Помню наш первый "мужской" разговор. Это было в 48-м году. Мы тогда жили в США и получили сообщение, что бабушка, мать Андрея Андреевича, к которой он очень нежно относился, тяжело заболела. Не стали ждать отплытия из Америки трофейного парохода "Победа", который шел в СССР, а поехали другим путем - через Швецию. И, как гром среди ясного неба, известие: на "Победе" страшный пожар, много жертв. Среди них - моя первая юношеская любовь - одноклассница Клава. Я - в шоке, погибло много моих школьных друзей, а в печати информация о трагедии - одной строкой, без подробностей и упоминания о погибших. Отец догадывался о нашем романе с Клавой. Пришел ко мне в комнату, почти час разговаривал со мной, уходя, сказал: "Ты еще найдешь свое счастье!"
- Нашли?
- Нашел, это моя вторая жена Валентина, с которой мы живем 36 лет. С первой, Маргаритой, прожили 13 и, несмотря на развод, остались в хороших отношениях. Сын от первого брака пошел по стопам деда и работает в МИДе. С Валентиной у нас случился курортный роман, мы познакомились в Сочи на пляже. Можно сказать, я сам приплыл к ней. Выхожу на берег, вижу - девушка, и сразу понял, что должен жениться на ней. Так и вышло. У нас двое детей. Сын работает в Институте Европы РАН, а дочь учится в США. У меня уже есть внуки, и одного из них родители назвали в честь деда - Андреем.
- "О Громыко говорили, будто он был единственным непьющим министром. Это правда?", - спрашивает наш читатель Николай Зеленко из Краснодарского края.
- Водку отец действительно никогда не пил. Рассказывал, что однажды в юности, еще в Белоруссии, взрослые заставили выпить стакан самогонки. Ему было так плохо, что водку он с тех пор возненавидел. На приемах делал вид, что пьет. Между прочим, говорил: "Дипломаты роют себе могилы рюмкой и вилкой". Даже на праздновании его 60-летия на столе не было горькой, и многие высокопоставленные гости, скажу честно, неприятно удивились.
- Еще говорили, что он умело влиял на генеральных секретарей во время охоты, которую очень любил.
- Мне трудно судить об этом, но во всяком случае Хрущев и Брежнев действительно часто приглашали отца в Завидово. Отец иногда брал меня с собой.
Другой его страстью были книги, он был любителем словесности. И жить не мог без пеших прогулок. Иногда говорил мне: "Толя, а не пройтись ли нам? Покалякаем!"
- Расскажите, как сложилась судьба вашей сестры. Ходили слухи, что пока родители отдыхали на курорте, она вышла замуж за известного московского плейбоя, человека гораздо старше ее, и родные этот выбор не одобрили.
- Эмилия вышла замуж за своего преподавателя из МГИМО Александра Сергеевича Пирадова, специалиста по космическому праву. Мама, конечно, переживала за Эмилию, отец отнесся к ее замужеству спокойнее. Но это был счастливый брак, несмотря на разницу в возрасте. Александр Сергеевич был, по-моему, единственным человеком, которому отец помогал в МИДе. Хотя крайне не любил, когда кто-либо просил его о подобных услугах, говорил: "МИД не резиновый, в нем можно работать только по профессиональным качествам".
- А друзья у вашего отца были?
- Среди коллег, пожалуй, нет. Да и какие у министра на службе могут быть друзья?.. Школьные товарищи остались в Белоруссии. Среди соседей по даче были хорошие знакомые. К нам часто заходили Любовь Орлова, Борис Ливанов. Однажды я даже просил Любовь Петровну помочь мне в постановке пьесы "Чайный домик августовской луны", которую перевел с английского. Хорошая, кстати, пьеса, сатирическая, посвященная оккупации американцами Окинавы. Увы, ни один театр ее так и не поставил. Позднее другой известный актер Борис Чирков объяснил, почему: "Американцы у нас такими добрыми не изображаются". Я пошел за советом к отцу, который видел пьесу в США. И вскоре в одной из центральных газет появилась рецензия на нее, подписанная "Г. Андреев". Никто, кроме, наверное, главного редактора, не знал, что автор - министр иностранных дел. На этом помощь отца закончилась.
- Но с тем, что своей карьерой вы обязаны отцу, - не станете спорить?
-А мне иной путь был заказан. Хотя в детстве я, между прочим, мечтал стать военным, моим кумиром была снайпер Людмила Павлюченко, которая убила 300 фашистов. Но поступил в МГИМО. Многие сокурсники стали известными дипломатами, Дубинин, например. А для меня из-за отца дорога в МИД была закрыта. Считалось, что династия дипломатов - это нетипично для советской страны, такая преемственность не приветствовалась. Я это понимал, но по молодости лет не расстраивался и даже был рад. Несколько лет работал в советских посольствах в Великобритании, США, ГДР, в 1976 году стал директором Института Африки, а после инфаркта и серьезной операции на сердце уехал на Кипр, где часто бываю. Свободное время посвящаю живописи. Когда-то отец собрал хорошую коллекцию работ - Клодт, Суходольский, Семирадский, но сам свои силы в живописи не пробовал. А я после операции будто заново родился, неудержимо захотелось писать. И вот, пожалуйста, приглашаю всех читателей "Труда" в отель "Марко Поло", где 15 апреля открывается моя первая выставка.
- Последний вопрос. Вы когда-нибудь видели слезы на глазах вашего отца?
-Да. Перед самой смертью, когда он был в коме, вдруг неожиданно пришел в себя, увидел меня и прошептал: "Все будет хорошо, Толя..."