- Взял у мамы доверенность, - делился Анатолий, - на обособление надела. Заодно хочу закрепить за ней землю моей бабушки Варвары Яковлевны Моргачевой. До ста лет дожила, недавно померла. Что ее земле пропадать? Собираемся сдавать оба надела фермерам в аренду. За каждый гектар, слышал, выплачивают по два центнера зерна. Не то что сейчас: кто-то землей пользуется, а прибытку нам никакого!
- Продали бы землю, будь такая возможность?
- Подумали бы, да кто же нам даст продать ее? Сколько лет разговоры идут об этом, а дело ни с места.
- А ты как считаешь?
- Кто мое мнение спрашивал? - пожимает плечами Анатолий. - У нас в России все верхи решают. А надо бы наоборот.
Ну, думаю, Анатолий снова в своей тарелке: привык добиваться справедливости. Недаром с самого начала горбачевских перемен пошел с перестройщиками, одно время даже возглавлял в Ельце отделение демпартии и сейчас подвигается в "Единой России". Вот и его хлопоты о своей земле в духе прогрессивных программ: надо же кому-то показывать пример живого конкретного дела!
С той встречи воды утекло много, даже давно зревший закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения принят. При жесточайшем сопротивлении коммунистов, аграриев и прочего привыкшего к ничейной собственности люду. Его, этого люда, в нашей стране так много, что сказать во всеуслышание: "Я за продажу земли!" - даже мне, журналисту и свободному от государственной опеки человеку, страшновато. Однажды, лет пять назад, когда напряжение в обществе было сильнее и противостояние демократов и коммунистов неизвестно к чему обещало привести, опубликовал на эту тему заметку в местной газете. И сразу на меня обрушился шквал телефонных звонков: "Да что же вы с гражданами не считаетесь! В своей стране и на чужого дядю работать? Да ведь земля - это святое!" Никаких доводов звонившие не принимали к сведению, для них раз и навсегда было ясно: землю продавать нельзя! Убеждение это сформировалось не только под воздействием царившей в стране на протяжении 73 лет идеологии, но и на генетическом уровне: в сельской российской общине земля и до революции не продавалась, а распределялась среди представителей мужского пола. Колхоз, возникший в селе на месте крестьянского мира, в чем-то повторял его до малейших деталей: платили в нем не столько за труд, сколько за лояльность и веру: все, что делается властью, делается правильно! Точно так же думали и на моей "второй родине", в липецкой деревеньке Затишье, где уже много лет живу летом. Одно время только и слышал от соседей: "Аврору" продали!" И рефреном: "Что будет? Заготовим ли сено?" Поясню: "Аврора" - местный колхоз, в последние годы СХПК, потом ПО (производственное объединение), контора которого располагалась сначала в Каменском, а теперь в Болховском, в пяти километрах от Затишья. Некогда вполне справное (не хуже прочих) хозяйство с почти десятью тысячами гектаров земли, свинокомплексом на двадцать тысяч голов, молочными фермами считалось в Задонском районе одним из самых крупных. От дурного хозяйствования в девяностые годы колхоз захирел, обанкротился и пошел пару лет назад с молотка. Купила его, как и пару соседних хозяйств, за сколько-то миллионов рублей солидная липецкая фирма, "Агрокомплект" называется. Купила и быстро поставила на ноги: поля вовремя пашутся, луг засевается, коровы прибавляют молока. Причем сена хватает не только коровам "Авроры", но и тем, что остались по сельским подворьям. Не ленись только: выходи с косой и заготавливай по неудобьям. Или покупай, как везде в мире делается. Тем более что денежки теперь у населения имеются, платят в "Авроре" вполне прилично. Настолько, что люди в округе (достаточно независимые и развитые; живут под боком у райцентра, славного своими архитектурными и православными памятниками города Задонска) весть о предстоящей продаже земли восприняли спокойно: почему бы официально не закрепить то, что уже давно делается неофициально? Ведь у той же "Авроры" продана не только вывеска и какое-то количество вдрызг разбитой техники, но и практически вся земля, сплошь состоящая из наделов, и таких же, как Анна Емельяновна Лупарева из "Красного Октября", бывших и нынешних работников. И мнение негласное уже сформировано: земля давно пусть не де-юре, а де-факто продается, и нечего и дальше наводить тень на плетень. От этого только хуже тем, кто мог бы получать от своих паев пусть небольшую, но реальную отдачу. Как, скажем, Анатолий Лупарев и его мама.
Далеко ли, кстати, продвинулся он в своих хлопотах?
- И да, и нет, - в голосе Анатолия явная растерянность. - Вроде бы глава администрации Елецкого района нам не отказал: дал указание председателю районного комитета по землеустройству выделить матери ее пай. Но только не в бывшем совхозе "Светлый путь", а в соседнем "Прогрессе". Как мне объяснили, "Светлый путь" из кооператива превратился в государственное унитарное предприятие. Не отбирать же у него снова землю после национализации? Легче, мол, сделать это в кооперативе, которому передана часть земли из фонда распределения. Вот, рассудили, пусть из этого фонда и дает вам директор землю.
- Ну и?
- Да что! Землю директор соглашается выделить, но в самом дальнем углу, туда ни один фермер не поедет пахать. Так что брать эту землю мы с мамой не стали.
- А что же с паем бабушки?
- С ним вообще глухота! - отмахивается Анатолий Стефанович.
Дом ее нотариус на маму оформил, а в наследовании земли отказал. Дескать, нет на то пока соответствующих подзаконных актов. Хотите, говорит, обращайтесь сами в Федеральный суд, может, он подтвердит ваше право. Но ведь суд - это деньги, а где их взять? Да и сколько будет стоить у нас пахотная земля? Оправдаешь ли расходы?
Честно говоря, что-то подобное я ожидал, а услышал от приятеля его горькое признание и еще больше утвердился в своей давнишней уверенности: потому коммунисты так настойчиво противились и продолжают противиться продаже земли, что большая часть ее с легкой руки представителей компартии (равно как и сочувствующих им) в местной власти давно пущена в оборот. Продавать нашим аннам емельяновнам и их наследникам практически нечего. А если кто и вытребует свой кусочек земли и найдет покупателя, получит за гектар, судя по устанавливаемым в регионах расценкам, что-то в пределах 2,5-3 тысяч рублей. Сущие копейки, из-за которых и впрямь, как говорили Лупареву районные чиновники, нет смысла городить огород - себе дороже обойдется! К тому же и механизм продажи запустят, по-видимому, не скоро: ведь до сих пор не налажена продажа земли не сельскохозяйственного назначения в городской черте.
Весь Елец, вся область и большая часть страны (за исключением разве что наиболее "продвинутых" регионов) в таком положении. Есть опасение, что чиновники еще больше заволокитят механизм гласной продажи угодий, а пользоваться продолжат старым, проверенным. По нему земля, легко перетекая от владельца к владельцу, вроде не продается и вроде не покупается - ею только пользуются, как своей, разного рода агрокомплексы (кстати, я вовсе не против этого: пусть уж лучше пользуются они, чем пырей и другие сорняки). Будет ли земля когда-нибудь по-настоящему моей или твоей? С нормальной, отнюдь не копеечной ценой и нормальными, отнюдь не дедовскими урожаями? Эти вопросы пока без ответов.