- Георгий Николаевич, нельзя не согласиться с читателем: "Я шагаю по Москве" - одна из самых любимых, светлых картин нашего кинематографа...
- Вы знаете, мне приятно, когда хвалят этот фильм. Он мне тоже нравится. А начиналось все так. Пришел Гена Шпаликов, мой друг и талантливый человек, принес бутылку шампанского в авоське и сказал, что придумал для меня классный сценарий. Вот такой. Дождь. Посреди улицы идет босиком девушка, туфли в руках. Появляется парень на велосипеде, медленно едет за ней. Молодой человек держит над девушкой зонтик, она уворачивается, а он все едет за ней и улыбается. "Слепой дождик? - спросил я у Гены. - При солнце?" "Это идея", - одобрил Шпаликов. "И что дальше?" - стал допытываться я. "А дальше придумаем".
- Первые кадры, такие лиричные, добрые, как мне кажется, и задают тон всей ленте.
- В прошлом году меня познакомили с французским продюсером. Он поинтересовался, какие фильмы я снимал. Переводчик перечислил. Среди прочих назвал и "Я шагаю по Москве". "Это не тот фильм, где идет девушка под дождем, а за ней велосипедист?" - поинтересовался француз. 40 лет прошло с тех пор, как фильм показывали во Франции, а он запомнил именно то, с чего все начиналось. В этой сцене снимались три девушки. Две блондинки, а третья - журналистка. В субботу снимали общий план: идет светловолосая девушка, за ней едет велосипедист с зонтиком. В понедельник светловолосая стройная девушка не явилась. Ассистенты ринулись во ВГИК и привезли другую, тоже светловолосую и стройную. Сняли крупный план. Но оказалось, что у нее экзамен и ей надо уходить. И пришлось снимать босые ноги корреспондентки, которая ждала, чтобы взять интервью...
- Но давайте по порядку. Как вы работали над сценарием?
- Сценарий фильма мы со Шпаликовым бесконечно переделывали - из-за Никиты Сергеевича Хрущева. На встрече с интеллигенцией Никита Сергеевич сказал, что фильм "Застава Ильича" (режиссер Хуциев, сценарий Шпаликова) идеологически вредный: "Три парня и девушка шляются по городу и ничего не делают". И в нашем сценарии три парня и девушка, и тоже шляются, и тот же сценарист - Шпаликов. Словом, худсовет объединения его не принимал. Правда, на генсека не ссылались, говорили, что мало действия, что надо уточнить мысль, прочертить сюжет, разработать характеры. Полгода мы с Геной мучались, "уточняя, прочерчивая и разрабатывая", а на худсовете сценарий так и не принимали. Мне это надоело и я отнес сценарий Владимиру Баскакову, тогдашнему зам. председателя Госкино СССР, который и велел фильм запускать. Снимали мы легко, быстро, весело. Материал всем нравился. Но когда ленту показали худсовету объединения, там опять сказали: "Непонятно, о чем фильм". "О хороших людях", - сказали мы. "Этого мало, нужен эпизод, который уточнял бы мысль", - не сдавались члены худсовета. Пришлось "уточнять мысль": вначале придумали, что это будет писатель, к которому за отзывом пришел герой фильма - начинающий автор Володя. Показалось тоскливо. И тут Гена предложил полотера. Полотера сыграл режиссер Владимир Басов - это был его актерский дебют.
- Среди дебютантов, ставших впоследствии известными, Никита Михалков, Евгений Стеблов. Как они попали на съемочную площадку?
- Взять Никиту на роль Кольки предложил Гена Шпаликов. Он дружил с его братом, Андроном Михалковым. Начали снимать. Через неделю ассистент по актерам Лика Аронова сообщает: "Михалков отказывается сниматься. Требует 25 рублей в день". Актерские ставки по тем временам были такие: 8 р. - начинающий, 16 - уже с опытом, 25 - молодая звезда и 40-50 - суперзвезда. Ставку 25 рублей для Никиты надо было пробивать в Госкино. Вызываю Никиту. "Георгий Николаевич, - говорит он, - я играю главную роль. А получаю как актеры, которые играют не главные роли. Это несправедливо". "Кого ты имеешь в виду?" - интересуюсь я. "Например, Лешу Локтева, Галину Польских", - слышу в ответ. "Они уже снимались в главной роли, известные артисты, а ты пока вообще не актер, школьник, хотя мы платим тебе столько же, сколько и им. Так что помалкивай", - предлагаю я. "Или 25, или я отказываюсь сниматься", - продолжает упираться Никита. "Ну, как знаешь. Лика Аронова, вызови парня, которого мы до Михалкова пробовали". "Кого?" - начинает нервничать Никита. "А какая тебе разница? Иди, мешаешь работать... " И тут скупая мужская слеза покатилась по еще не знавшей бритвы щеке впоследствии известного режиссера. "Георгий Николаевич, это меня Андрон научил, сказал, что раз уже неделю меня снимали, то у вас выхода не будет...".
Дальше работа пошла веселее. Как-то после вечерних съемок мы с Никитой возвращались домой, а я по ходу съемок поливал из шланга асфальт, чтобы в нем отражались фонари. Потому промок и замерз. Я попросил его вынести из дома водки, чтобы не простудиться. Никита принес мне полный стакан. А потом позвонил Сергей Владимирович Михалков: "У меня чуть инфаркт не случился! Лежу, засыпаю, вдруг на цыпочках входит мой ребенок, достает водку, наливает стакан и тихо уходит. Я в ужасе - пропал мальчик, по ночам стаканами водку пьет".
Женю Стеблова мы взяли взамен другого артиста, который немного заикался. Когда тот узнал, что сниматься будет не он, а Женя, почему-то сразу перестал заикаться. Словом, сделали два добрых дела: Женя отлично сыграл "нервного" Сашу, а заику "вылечили" от заикания.
- А что скажете про Ролана Быкова, герой которого был действительно "психически неуравновешен"?
- Он постоянно придумывал какие-то немыслимо точные поведенческие ситуации для своего героя. И все они были один лучше другого. Мастер - он и есть мастер.
- Я, думаю, не ошибусь, если скажу, что песня к фильму стала настоящим триумфом для композитора Андрея Петрова: ее знают и поют до сих пор.
- Каково было мое удивление, когда я по телевизору увидел, что под музыку, под которую у меня в фильме шагали Колька, Володя и Саша, по ковровой дорожке мимо почетного караула идут Генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев и президент США Ричард Никсон!..
Слова к песне придумал Гена Шпаликов. Ее приняли, но попросили заменить в последнем куплете слова: "Над лодкой белый парус распущу. Пока не знаю где". Разговор шел в таком ключе: "Что значит "пока не знаю где?" Что, наш герой в Израиль собрался или в США? Мы заменили. Получилось: "Пока не знаю с кем". Совсем хорошо стало", - подумал я. - Не знает Колька, с кем он, с ЦРУ или с Мосадом".
Фильм вышел на экраны. Кому-то он нравился, кому-то нет. Говорили: "Вчера Хрущев велел показать советскую жизнь позитивно, а сегодня вы подшустрили и преподнесли на блюдечке то, что заказано". А писатель Владимир Максимов даже сказал, что теперь он нам руки не подаст. Гена расстроился. Для меня же было важно, что фильм понравился людям, чье мнение было мне дорого: Ромму, Бондарчуку, Конецкому... И моему отцу, человеку на похвалу скупому. После выхода фильма было много писем. К моему удивлению, больше всего писали и хвалили из тюрем и лагерей. И знаменитый французский критик Жорж Садуль разделял мнение уголовников.
- Известно, что фильм "Я шагаю по Москве" был отобран для показа в Канн и отмечен здесь специальным призом за лучшую режиссуру.
- Представлять фильм поехали В. Баскаков, Галя Польских, Михаил Шкаликов из иностранного отдела Госкино и я. Перед поездкой меня вызвал в Госкино недавно назначенный замначальника иностранного отдела и спросил, какие провокационные вопросы задают за границей. Я ответил, что, в общем-то, никаких вопросов не задают, разве что спрашивают, почему в наших картинах нет секса. "А вы что?" - поинтересовался чиновник. А я в таких случаях им говорю: "Потому что нет необходимости: в нашей стране с рождаемостью все в порядке". Мы с Михаилом Шкаликовым вылетели раньше Баскакова и Гали Польских. Когда поехали встречать их в аэропорт в Каннах, первое, что спросила Галя, которая прошла инструктаж в Госкино, так это: "Георгий Николаевич, что они тут про секс спрашивают?" На следующий день после показа была пресс-конференция. Прямая трансляция по радио, множество корреспондентов. Поднимается американец: "У меня нескромный вопрос к Галине Польских, если она разрешит, я его задам". И вся Франция слышит испуганный Галин голос: "Ой, Георгий Николаевич, это он про секс!" Потом ей задают вопрос, а она, не дожидаясь перевода, твердо заявляет: "Не волнуйтесь, мистер, с рождаемостью в СССР все в порядке!" На самом же деле журналист интересовался, сколько Гале лет, поскольку она выглядела лет на 16-17.
В Каннах фильм действительно получил награду, и нас пригласил на ужин мой знакомый по Карловым Варам западногерманский дистрибьютер Сергей Гамбаров. После десерта решили ехать на стриптиз. Когда я вылезал из машины, Миша Шкаликов нечаянно хлопнул дверцей по моим пальцам. Пришел в себя в маленькой артистической комнате: стою в смокинге и при бабочке, держу палец в бокале виски со льдом, а вокруг полуголые девицы, и все меня жалеют. Перевязали палец, и я пошел в зал. И тут началось: перед тем как начать выступление, стриптизерши подходили ко мне, интересовались моим самочувствием, а потом начинали раздеваться. Хозяйка стриптиз-бара занималась моим лечением, все время подливала дабл-виски. Я не отказывался, пил, и чем больше "вылечивался", тем большую нежность испытывал к "артисткам": бедные мои сестренки, чем вынуждены заниматься... Пришел в себя на следующее утро у себя в номере. Рядом Шкаликов, спрашивает: слушай, о чем ты вчера на лестнице разговаривал с... ? И называет имя всемирно известной американской звезды. (Здесь я ее назову Джейн Смит). Оказалось, мы сидели с ней посреди лестницы, Джейн рыдает, а я утешаю ее и сопли платком утираю. Вечером мне принесли газету, где целый разворот был посвящен пребыванию в Каннах Джейн. И среди прочих фотографий - я с ней на лестнице, и она дует на мой палец. Под фотографией подпись: Джейн Смит и русский режиссер Галина Польских...
После завершения фестиваля общество дружбы "Франция-СССР" пригласило меня и Галю Польских поездить по французским городам с фильмом и выступить перед зрителями. В первом же городке я заглянул в зал: там шли последние кадры фильма "Иваново детство". Через переводчицу я передал представителю общества дружбы, что это не наш фильм, а Андрея Тарковского. Ответ был: что дали, то и показывают, и возят тех, кого прислали. На одной из пресс-конференций у Гали спросили, какая у советской звезды квартира. У Гали была 12-метровая комната в коммуналке, где они жили вчетвером: она, ее муж, дочка и Галина мама. А Гале обещали к Новому году 20-метровую комнату, и она выдала мечту за действительность, сказав: 25 квадратных метров! Переводчица, не зная, что такое квадратные метры, перевела как 25 комнат. Так и ездили по Франции, останавливались в разных городах, жили у членов общества дружбы, показывали "Иваново детство", отвечали на вопросы и стреляли сигареты, поскольку суточных нам не выдали.
- Георгий Николаевич, а знаете ли вы, что пассажирам аэрофлотовского рейса "Москва- Нью-Йорк" очень часто показывают ваш фильм? Причем делается это специально: рассказ об идиллическом мире, где, по словам песни, "все на свете хорошо", - лишний аргумент в пользу инвестиций в российскую экономику, на который "клюют" иностранные бизнесмены .
- Очень приятно это слышать. А уж если какие-то проценты от "инвестиций" перепали бы и мне, то снял бы еще фильм. Хороший. А пока вот написал книгу "Безбилетный пассажир. Режиссерские байки", которая вышла в издательстве "Эксмо".