ПРЕЖДЕВРЕМЕННАЯ ТРИЗНА
6 сентября 1976 года на дальневосточной авиабазе в районе Чугуевки проводились плановые тренировочные полеты, в которых участвовала эскадрилья истребителей МИГ-25. Одну из этих машин пилотировал один из лучших летчиков полка старший лейтенант Виктор Беленко.
Погода стояла идеальная. Облачность - ноль. Видимость - десять баллов. Звено МИГ-25 шло курсом в направлении океанского побережья. Вдруг самолет Беленко начал резко набирать высоту. Руководитель полетов запросил его о причинах неожиданного маневра - ответа не последовало. С Беленко пытались связаться и пилоты ближайших к нему МИГов. Безрезультатно. Через некоторое время технические средства контроля за полетом показали, что машина Беленко стала стремительно терять высоту. В 6 часов 45 минут по московскому времени он исчез с экранов локаторов наземных служб.
Сразу же были организованы поиски пропавшего самолета. Хотя на океанской поверхности радужного керосинового пятна по курсу полета МИГа обнаружено не было, в полку не сомневались: самолет потерял управление и рухнул в воду. Вечером сослуживцы по старой летной традиции помянули погибшего товарища. В части начался сбор денег для жены и маленького сынишки, оставшихся без кормильца. А через сутки атмосфера скорби и печали, царившая на авиабазе, была сметена взрывом возмущения и проклятий.
МОТИВЫ НЕИЗВЕСТНЫ
8 сентября 1976 года мировые информационные агентства передали сенсационную новость: двумя днями раньше на острове Хоккайдо приземлился советский истребитель, при этом летчик попросил политического убежища. Американцам случай показался настолько важным, что им занялся президент США Джимми Картер. Он лично удовлетворил просьбу Беленко и принял участие в его дальнейшей судьбе.
Но поначалу, как позже стало известно нашим спецслужбам, перебежчику пришлось испытать немало неприятных минут. Машину он сажал на полосу гражданского аэропорта Хакодате, не рассчитанного на прием такого рода техники. Для МИГа полоса оказалась короткой, он выкатился на грунт, повредив переднюю стойку. Японская служба безопасности не оказала торжественной встречи перебежчику. Наградив его для порядка десятком тумаков, охранники затолкали бывшего советского "старлея" в автомобиль и отправили в ближайший полицейский участок.
Чуть позже в советской прессе появилась версия о том, что Беленко случайно совершил посадку на японском аэродроме. В участке его нашпиговали наркотиками, после чего пилот, "будучи не в себе", запросил политического убежища. В дальнейшем эта версия подтверждения не нашла.
КГБ и военная контрразведка долго пытались выяснить мотивы предательства Беленко, но, судя по рассекреченным материалам, так и не пришли к определенному мнению. На перебежчика было собрано детальное досье от рождения до дня предательства. Но в нем не нашлось ни малейших зацепок для прояснения истины.
Беленко родился в Нальчике в 1947 году в рабочей семье, которая позже переехала на Алтай, где он с медалью окончил среднюю школу. Поступил в медицинский институт, но после двух лет учебы этот вуз бросил. И на "отлично" сдав вступительные экзамены, стал курсантом Армавирского высшего военно-воздушного училища летчиков ПВО. Учился прекрасно. Все характеристики - по высшему классу. В Армавире во время учебы женился. Вскоре родился сын. По оценкам товарищей, Беленко был очень хорошим семьянином, любил сына и жену.
В спецслужбах СССР рассматривались две версии происшествия. Первая - Беленко был завербован еще во время учебы в училище, когда на каникулах ездил в Москву и вроде бы случайно встретился на ВДНХ с иностранцами. Потом долгое время являлся законсервированным агентом, "ожидавшим", когда можно будет "увести" на Запад секретную технику. Вторая версия - вербовка была осуществлена в Хосте, на пляже военного санатория, где Беленко летом 1976 года отдыхал с семьей. Однако ни эти версии, ни предположение о коренном изменении психики летчика с помощью наркотиков, которые могли использовать иностранные спецслужбы при "работе" с ним, подтверждений не нашли. Мотив побега был списан на счет "темных неизведанных сторон человеческой психики".
В опубликованных недавно воспоминаниях сам Беленко объясняет предательство несоответствием своего мировоззрения и политической системы СССР. Вряд ли к этому нужно относиться с доверием, в ту пору "старлеи" и слов-то таких не знали. А сегодня многие перебежчики хотели бы представить себя "борцами с тоталитаризмом". Последствия предательства Беленко оказались очень тяжелыми.
ЦЕНА ПРЕДАТЕЛЬСТВА
Дело не только в том, что Беленко позволил американским спецслужбам досконально изучить суперсекретный самолет. Сам МИГ после того, как они с ним поработали, японская сторона возвратила Советскому Союзу. Правда, приборы системы опознавания "свой-чужой" были взорваны. О чем это говорило нашим спецслужбам?
Во-первых, по инструкции пилоты советских военных самолетов при посадке на чужой аэродром обязаны были включать взрыватель, автоматически ликвидирующий эту важнейшую систему опознавания. Теоретически Беленко мог поступить именно так.
Во-вторых, привести в действие взрыватель могли и американцы после того, как сняли все параметры шифра "свой-чужой". Это давало хотя бы один шанс из тысячи, что русские поверят в глубинную порядочность перебежчика и не станут менять шифр-коды.
Советские компетентные органы приняли за основу худший вариант действий Беленко. В течение короткого времени они проделали гигантскую работу по переоборудованию всего самолетного парка страны на другую систему опознавания. Стоило это не одну сотню миллионов рублей.