ЛИЗА ДАЛЬ: Я ОСВОИЛА ПРОФЕССИЮ - "ЖЕНА ХУДОЖНИКА, КОТОРОМУ ТРУДНО"

Главная Жизнь 01:01 13 Сентября 2001 2678

Двадцать лет назад не стало Олега Даля. Малый театр, куда он перешел в последний год жизни, хоронил его со всеми почестями как провожали бы народного артиста СССР, хотя Даль никаких званий не имел. Он не любил фотографироваться, давать интервью. Он был не

Мамедова Майя

Напечатать

- Мое детство и юность прошли в доме на канале Грибоедова. На верхних этажах жили писательские семьи, нижние были отданы пролетариям, - рассказывает Елизавета Алексеевна. - К деду, профессору филологии Борису Эйхенбауму, захаживали Шварц, Зощенко, Тынянов, Ольга Берггольц, Юрий Герман, артист Игорь Горбачев и многие другие. Я же, чтобы не прослыть "писательской сукой и стервой" (так называли нас обитатели пролетарских этажей), дружила со шпаной и водила дворовых "авторитетов" домой. Дед был в шоке, "поручал" меня Мише Козакову (его семья жила на нашей лестничной площадке), который был старше меня на несколько лет. В Мишу, необыкновенно красивого и интеллигентного, была влюблена вся наша женская школа, а я "страдала" по шпане Витьке Лосеву, кличка - Лось.
- Это была первая любовь?
- Скорее, робкие предчувствия, ожидания любви. Даже позже, когда пробудилась первая женская страсть к мужчине, любви, как я поняла потом, еще не было. Как-то на одной из наших домашних посиделок Израиль Меттер, автор сценария фильма "Ко мне, Мухтар!", слывший известным сердцеедом, пригласил меня на танец. Ему тогда было 45, мне - 15. Мы стали встречаться. Мама, узнав о наших отнюдь не платонических отношениях, исцарапала "соблазнителю" лицо. Досталось Меттеру и от Миши Козакова, Виктора Шкловского, а Союз писателей, осудив, и вовсе "сослал" его в Калугу.
- Вы не бросились вслед?
- Нет. Мы встречались позже, и я благодарна, что Меттер оказался опытным любовником: после него отвращения к сексу я не испытывала... Хотя через три года, когда решила выйти замуж за своего ровесника Леню Квинихидзе, обидных допросов поначалу было немало. Я ничего и не скрывала. Мы прожили вместе три года и разошлись друзьями. Без поклонников я не оставалась и однажды в гостях познакомилась с уже известным в ленинградских поэтических кругах Иосифом Бродским. Мы протанцевали весь вечер, и он назначил свидание. Водил меня по Петропавловской крепости и беспрестанно читал стихи. Прощаясь, пригласил встретиться в ближайшую полночь и покататься на велосипеде. Помню, увидев его с велосипедом под окнами, долго отговаривала от рискованного рандеву по ночному городу. Наконец Бродский поднялся к нам и на балконе до утра читал, опять же, стихи. Между нами завязалось нечто вроде романчика: я знала, что у него есть женщина, позже она родила ему мальчика и тут же ушла к другому. Бродский познакомился с сыном, уже будучи нобелевским лауреатом, и особых чувств между ними не возникло. А у меня тогда на горизонте появился Сергей Довлатов, необыкновенно красивый и ласковый.
- Насколько знаю, именно к "довлатовскому" периоду относится и ваше знакомство с Олегом Далем?
- Григорий Козинцев взял меня монтажером на свой фильм "Король Лир". В один из дней вместе со съемочной группой я выехала в Усть-Нарву, где и увидела в монтажной Олега, игравшего Шута в этой картине. Он был такой трогательный: худой, - казалось, до прозрачности. С выбритой для роли головой, с коротким "ежиком" специально выкрашенных желтых волосиков. Но Олег меня тогда просто не заметил.
19 августа я пригласила друзей отметить свой день рождения в ресторане, куда случайно забежал поужинать и Олег. Увидел нас, подошел. Из ресторана мы вышли вместе, долго гуляли по городу, а у гостиницы попрощались. Утром, выйдя в холл, я споткнулась на лежащее на ковре тело - Олег! На все попытки поднять его он смешно размахивал руками и кричал: "Это моя улица!". Все-таки мне удалось поставить его на ноги, и мы буквально доползли до номера. Помню, лил, наводя какую-то неосознанную грусть, дождь. Олег протрезвел, стал петь мне песни. Каких-то особых отношений у нас тогда не завязалось. Вскоре он уехал в Москву и на прощание пригласил в гости.
В один из выходных я приехала в столицу и позвонила в "Современник", где он работал. Его позвали к телефону, и я говорю в трубку: "Олег, здравствуй, это Лиза". В ответ злое, раздраженное: "Какая еще Лиза?!" В тот же день я вернулась в Ленинград. Только позже узнала: если Олег занят в театре, для него ничего и никого вне сцены не существует. Через несколько дней он приехал на "Ленфильм" и, встретив меня в студии, бросился навстречу с такой радостной улыбкой, что я тут же забыла про недавнюю обиду.
- Как же он сделал вам предложение?
- По-далевски своеобразно. В один из вечеров и Даль, и Довлатов оба оказались у меня в гостях. Мы допоздна засиделись на кухне, пили водку, разговаривали. И вдруг до меня дошло: каждый из них пытается пересидеть друг друга. Выпроваживая обоих, шепнула Далю, чтобы он непременно вернулся и пожалела о сказанном: видели бы его разгневанное лицо! Во всем прямодушный, порядочный, он не терпел и намека на хитрость, ложь... В ту ночь он остался у нас, а на рассвете разбудил меня и маму, чтобы официально попросить у нее моей руки. Для нас это было достаточно неожиданно, хотя должна сказать: если мужчина у меня оставался ночевать, то это значило, что я в него влюблена.
Я не стремилась к семейной жизни - к чему? Олег же думал на этот счет иначе: " В нашей стране надо жить по закону. Без штампа - ты ведь будешь везде со мной - нам не обойтись". Но свадьбы никакой не было: заурядная регистрация брака в загсе с выдачей свидетельства, которое Олег, по мнению загсовских работников, "испортил", написав на канцелярской бумаге: "Олег + Лиза = Любовь". Потом мы зашли в кафе-мороженое, выпили шампанского. Медовый месяц - всего три дня (у Олега были гастроли), но они были одними из самых счастливых в моей жизни.
Потом... потом Олег опять запил по-черному. В таком состоянии его грабили, избивали, забирали в вытрезвитель. А дома он превращался в зверя: сколько раз я спасалась от него бегством!
После одного из таких буйных запоев, случившихся во время гастролей ленинградского Ленкома (Олег работал там в сезон 1972 года) в Горьком, я едва вырвалась из его рук. Уехала в Ленинград. А через несколько дней девочки с "Ленфильма" доставили его к нам домой и прислонили к стене лестничной площадки. Мы с мамой думали, что он в стельку пьян, попытались уложить в постель, но тут почувствовали: с ним что-то неладное, Так оно и оказалось - у Олега было тяжелое воспаление легких, градусник буквально зашкаливал, но "скорая" отказалась приезжать, порекомендовав утром вызвать участкового врача. Неделю он молча пролежал лицом к стене. Эта болезнь вконец сорвала его легкие. Впрочем, не только легкие. Олег опять стал невыносимым, и как-то моя мама предложила ему уехать в Москву. Дала 25 рублей на дорогу. Наутро он очень красиво ушел: в ванне навел на себя ослепительный блеск и, очень элегантный, зашел к нам на кухню: "Ну, я поехал. Могу пока оставить ключи от квартиры у себя?"
"Можешь", - услышал он в ответ. Я еле удержалась, чтобы не броситься вслед за ним. Мы расстались в середине марта, а 1 апреля он позвонил и сказал, что теперь все будет в порядке: он зашился на два года. "Это не повод для первоапрельских шуток!" - резко ответила я. На другой день он приехал, повернулся ко мне спиной, спустил брюки и показал заплатку от зашитой "торпеды". И спросил: "Теперь веришь?" С этого момента началась совершенно новая семейная жизнь.
- К вам наведывались друзья?
- "Горе мое и беда моя - от друзей моих. Только сейчас я это понял. Опять же на практике - ОПЫТ. Не в голове, но в сердце. Не приспосабливаться, не обезразличиваться. Обратиться внутрь - там моя сила, моя земля обетованная. Дело - моя крепость. Никого близко не подпускать. Я - хозяин! Я - раб!.." Эта дневниковая запись сделана Олегом в начале 70-х годов и о многом говорит. Думаю, у Олега настоящих друзей не было. Хотя одни утверждают, что в последние годы жизни Даль говорил о своей дружбе с покойными Владимиром Высоцким, Владиславом Дворжецким, другие сами причисляют себя к его друзьям... Любил Олега Николаевича Ефремова, с которым он начинал артистическую карьеру, но друзьями они тоже не были. Олег так болезненно переживал, как он говорил в домашних разговорах, "предательство Ефремовым "Современника", что однажды, оказавшись с ним в одном самолете, спросил: "Олег Николаевич, почему вы не застрелились?"
С Ефремовым была связана личная, оскорбительная для Даля история. Придя в "Современник", он женился на Нине Дорошиной, с которой снялся в фильме "Первый троллейбус". Она "состояла в связи" с Ефремовым, и, когда между Олегом и Ниной возникли чувства, Даль переживал, что "отнял любимую у своего кумира". А "кумир" на их свадьбе, будучи в хорошем подпитии, предложил невесте посидеть у него на коленях. Не знаю, этот ли поступок Ефремова что-то поломал в Олеге, а может, сама атмосфера в "Современнике", которую не назовешь трезвой, но после свадьбы Даль стал хорошо прикладываться к бутылке... К тому же сама женитьба счастья не принесла: они развелись...
Потом Олег женился на Татьяне Лавровой. Вскоре выяснилось, что они, по словам Олега, "совершенно друг другу не подходят". Наверное, весь этот горький опыт "дружб и любовей" принуждал Олега при всей его ранимости (он был "человек без кожи") к одиночеству вне стен нашего домашнего очага. Он оберегал нас, боясь "запачкать" тем, от чего сам безмерно страдал и - потихоньку умирал. Поэтому никакой "дружбы домами" ни с кем не было. Да мне никого и не надо было.
Когда в моей жизни появился Олег, у меня возник смысл существования в своем доме. Он был первым, кто понял, оценил и принял мою домашность. Более того, он стал культивировать во мне это женское качество и добился того, что я незаметно освоила профессию "жена Художника, которому трудно". Сам Олег, когда-то не очень домашний человек, полюбил нашу квартиру в многоэтажке на Садовом. Помню, как купил пылесос, что было на него совершенно не похоже. А Шкловский многозначительно заметил: "Далик принес в дом пылесос?! Лизочка, поздравляю: это верный признак оседлости мужчины".
- Рождение ребенка - глубокий стимул к жизни. Вы не хотели малыша?
- Не получилось... Решили взять ребенка из детского дома, но нас отговорили от этого шага.
- Скажите, а чем можно объяснить его переходы из театра в театр, отказ сниматься в лентах известных мастеров?
- Кто-то очень точно сказал: "Олег был болен самой прекрасной и трагической болезнью - манией совершенства". А совершенство не терпит диктата, предательства... Он ушел из "Современника", когда театр готовился к постановке "Вишневого сада". Ему предложили роль Пети Трофимова, но он иначе думал о своем месте в этой постановке и заявил, что играть Петю не будет. Другую роль ему не предложили, и Олег покинул "Современник". В его дневниковых записях нередко встречается фраза "из принципиальных соображений". Так вот, он и впрямь своими принципами никогда не поступался.
Анатолий Эфрос, пригласив его в Театр на Малой Бронной, обещал роль Подколесина, о которой он так мечтал. Но пошли "игры", и Олегу досталась роль студента Беляева в "Месяце в деревне" по Тургеневу. Затем были репетиции спектаклей "Продолжение Дон Жуана", "Лунин, или Смерть Жака", во время которых Эфрос, не предупредив никого, в том числе и Олега, уехал в США. А ведь в договоре прямо говорилось, что Даль будет играть в спектаклях, поставленных Эфросом. Обманутый, Олег уже не верил, что Эфрос действительно когда-нибудь даст ему роли, о которых он грезил. Из "принципиальных соображений" он отказывался сниматься и в лентах известных деятелей кино, если видел, что предложенная роль - не его.
- Как он относился к своей славе?
- Он порой шутил, что мечтает о бронепоезде, чтобы ездить по Москве и чтобы его никто не узнавал. Он ходил по улицам в надвинутой на глаза кепке. На одном из творческих вечеров его по ошибке назвали народным артистом - и Олег, выйдя на сцену, парировал: "Небольшая ошибочка вышла: меня назвали народным, а я, скорее, инородный артист". У него всего одна, да и то посмертная премия за телевизионный фильм: тяжелый и несуразный хрустальный кубок.
- О каких несыгранных ролях он особенно жалел?
- Что касается невоплощенных актерских мечтаний, они, конечно, у него были. Он мечтал сыграть Подколесина, Хлестакова, Гамлета... Были роли, на которые его по непонятным причинам не утверждали. Это касается, например, роли Пети Ростова в фильме "Война и мир". Олег, вспоминая об этом, отшучивался: "Слишком хорош. Подходящей компании не нашли - вот и не взяли..."
То же было с ролью Теодоро в фильме режиссера Яна Фрида "Собака на сене". Олег несказанно удивился: почему, собственно, - вроде по всем данным подхожу? Потом выяснилось, главную роль играет Маргарита Терехова, отношения с которой у Олега были ледяными, поэтому решили: что Бог ни делает - все к лучшему... Была и драматургия, которую он мечтал воплотить, поэтому поступил на Высшие режиссерские курсы. Он, думая о новых работах, не хотел идти по накатанным рельсам. Поэтому зрел протест, принимавший порой странные, на чей-то взгляд, формы. Так, на спектакле "Валентин и Валентина", где он играл Гусева, сел на край сцены и попросил у зрителей прикурить. Конечно, последовал скандал, разбор на общем собрании труппы, выговор... А Олег просто был переполнен нереализуемой внутренней энергией, стремлением к независимости, свободе...
- Как сложилась ваша жизнь после смерти мужа?
- Мы с Олей, как он звал свою тещу, умерли вместе с ним. У них были удивительные отношения. Поэтому Оля просила ее прах развеять над могилой Олега. Что я и сделала...

Напечатать

Жизнь 00:10 / 07 Марта 2024 5389

Псы тоже летают

В тестовом режиме запущена новая услуга - перевозка питомцев на соседнем пассажирском кресле

Евгений Смирнов

Труд

А помните, как «Аэрофлот» обвиняли в бездушном отношении к путешествующим животным? Критика имела последствия. Как сообщила пресс-служба компании, по итогам прошедшего года на треть увеличилось количество...