Реформа госфинансирования кинопроизводства началась уже давно. Путин, обеспокоенный плачевным состоянием отечественной киноиндустрии, начал готовить почву для преобразований еще в 2008 году, заявив, что отныне государство будет поддерживать фильмы, соответствующие стратегическим интересам страны. Что подразумевалось под стратегическими интересами, до сих пор не до конца понятно.

Возможно, Путин был не очень доволен тем, что такие фильмы, как «Жмурки» и «Груз 200» Балабанова или «Россия 88» Павла Бардина, явно не имеющие отношения к патриотическому кино, были сняты при поддержке государства. Действия не заставили себя ждать. Был создан Фонд социальной и экономической поддержки отечественной кинематографии, выделены день-ги в размере 2,86 млр-д. рублей (такую сумму планируется выделять каждый год в течение 3 лет) и выбраны восемь компаний-мэйджоров, которым досталась львиная доля бюджетных денег — 2 млрд. Остальное — около 860 млн. — отошло в Минкульт: эта сумма предназначена для поддержки авторского, анимационного и экспериментального кино.

Критерии отбора: лучшие из худших

Кто такие мэйджоры, не до конца понятно даже самим отборщикам — независимой исследовательской компании Movie Research. Компания отказалась комментировать «Труду», на основании каких критериев производился отбор. На сайте фонда указано, что они руководствовались качеством фильмов и сроком работы компании на рынке. Против такого положения дел запротестовала Федеральная антимонопольная служба (ФАС). Антимонопольщики усомнились в честности выбора «большой восьмерки» российского кинобизнеса, заявив, что для составления рейтинга Movie Research «использовала критерии, не учитывающие десятки потенциальных участников».

Компании, которые собирали самые большие деньги в прокате, вообще не попали в «большую восьмерку». Но критерий качества фильмов и количества призов на мировых киносмотрах тоже многими ставится под сомнение. «Эти компании производят мало премируемых фильмов, кроме СТВ Сергея Сельянова и компании „Централ Партнершип“, которая производит вообще все, — комментирует ситуацию культуролог Даниил Дондурей. — Остальные компании не производят фильмы, которые бы, например, получили премию на кинофестивале в Роттердаме».

По мнению Романа Борисевича, генерального продюсера кинокомпании «Коктебель», любые критерии для отбора лидеров в сфере кино неприемлемы: «Если мы говорим о кино как о искусстве, то здесь никаких критериев нет, а если и есть, то они крайне субъективны. Можно смотреть на сборы картин в прокате, но тогда и говорить нужно не о кино, а об индустрии развлечений, и тогда моментально отсекаются компании, работающие в сфере артхауса».

Дондурей считает, что честной конкуренции при выборе мэйджоров не было: «Все говорит о том, что это концепция лоббирования специальных списков, утвержденных в кабинете вице-премьера, президента Олимпийского комитета, а по совместительству председателя фонда Александ-ра Жукова».

В этом контексте очень любопытно выглядит фигура Никиты Михалкова. Его компания «ТРИТЭ» вошла в список мэйджоров, а сам Никита Сергеевич — в состав попечительского совета при Фонде поддержки кинематографии. Главная задача этого совета — отбор кинопроектов, на которые будут выделены бюджетные средства. По словам Дондурея, Михалков как председатель Союза кинематографистов был одним из инициаторов реформы госфинансирования.

Цели реформы: идеология или коммерция?

Судя по количеству выделенных средств, кино для нашего правительства по-прежнему остается важнейшим из искусств. Одна из целей реформы — укрепление отечественной кинематографии как индустрии, способной окупаться. Но тогда непонятно, зачем выделять деньги компаниям, которые и так успешны в коммерческом отношении. Ни в одной стране коммерческое кино не получает поддержки государст-ва. «За авторское кино платит в основном государство, а за коммерческое платят зрители, — говорит Дондурей. — А мэйджоры и так являются лидерами рынка. Почти все восемь компаний отлично существуют на рынке и получают огромную прибыль. Зачем им господдержка?»

По мнению Дондурея, основной минус реформы — это страхование рисков за счет государства: «Представьте, что вы продюсер и хотите снять какой-то фильм. Вам нужно все распланировать, взять кредит и, может быть, даже квартиру заложить. Вы будете нервничать, пропадая с утра до ночи на съемках, будете с режиссером спорить, чтобы потом этот фильм в итоге вышел в прокат и собрал достаточно денег. А если вам дадут 250 млн., то вам ничего этого делать не надо. Можете снимать все что хотите, совершенно ничем не рискуя. Разумеется, это приведет к тому, что качество фильмов, снятых на государственные деньги, сразу же понизится. А за потраченные бюджетные деньги уже никто никогда не ответит».

Надо полагать, качество фильмов волнует государст-во меньше, чем идеологическая составляющая. В приказе об образовании экспертного совета фонда прямо указано, что нужно поддерживать только фильмы «с социально значимой тематикой». Что такое «социально значимая тематика», можно понять по проектам, в которые государ-ство уже вложилось, например «Сталинград 3D» Федора Бондарчука или «Святитель Алексий» Александра Прошкина.

Кина не будет!

Из-за начатой реформы авторское кино в России уже понесло огромный урон. «За весь 2010 год компания „Коктебель“ запустила всего один проект, съемки мы планируем начать осенью, — говорит Роман Борисевич. — У нас совсем нет денег, чтобы запускать дебюты. Мы пытаемся обеспечить работой тех режиссеров, которые уже давно с нами сотрудничают». Не в лучшем положении и другие российские компании, снимающие артхаус. По мнению Борисевича, единственный островок надежды — это Министерство культуры. «Но вы можете представить, как тяжело теперь будет добиться поддержки Минкульта? — говорит он. — Ведь все, кто не получил денег, выстроятся в очередь».

В этой очереди уже стоят дебютанты, режиссеры авторского кино, аниматоры и авторы детских фильмов. Цель у всех одна — урвать себе кусочек пирога размером в 860 млн. рублей. Разумеется, достанется им немного. И не всем.

«Но самый большой удар от реформы приходится даже не на авторское кино, а на всю рыночную систему кинопроизводства в целом», — заключает Дондурей. «Большая восьмерка» монополистов задавит конкуренцию на рынке. Ближайшие несколько лет киноиндустрия в России развиваться практически не будет, — выносит свой приговор культуролог, — пока все не признают, что эта реформа была ошибкой».

Мнение

Никита Михалков, кинорежиссер: «У меня все есть»

— Как гражданина меня беспокоит то, что зритель не видит фильмов, снятых на государственные деньги. Если государство хочет, чтобы кинематографисты выполняли его заказ для решения тех или иных задач, оно должно на 100% оплачивать госзаказ. Мне самому пробиваться к государственному финансированию не надо. Поверьте, мне это не нужно. У меня все-все есть.

8 студий, заслуживших госфинансирование

• 1. СТВ («Брат», «Брат-2», «Бумер», «Дочь якудзы»), руководитель — Сергей Сельянов.
• 2. «Дирекция кино» («Ночной дозор», «Дневной дозор», «Ирония судьбы. Продолжение» (все совместно с «Базелевс»), «Адмиралъ»).
• 3. «ТРИТЭ» («Сибирский цирюльник», «Статский советник», «1612», «12»), руководитель — Никита Михалков.
• 4. «Централ Партнершип» («Бой с тенью», «Русалка», «Тарас Бульба»).
• 5. «Профит» («Водитель для Веры», «Питер FM», «Все умрут, а я останусь»), руководитель — Игорь Толстунов.
• 6. Art Pictures («Жара», «Обитаемый остров», «1814»), руководитель — Федор Бондарчук.
• 7. «Базелевс» («Ночной дозор», «Дневной дозор», «Особо опасен», «Черная молния»), руководитель — Тимур Бекмамбетов.
• 8. «Рекун-Синема» («Тиски», «Стиляги», сериал «Каменская»), руководитель — Валерий Тодоровский.