В 93-м через эти края отступали боевики оппозиционных правительству сил, шли к своим покровителям в Афганистан. Среди них было немало бандитов. На своем пути они грабили, убивали, жгли. До сих пор вдоль дорог военные находят захоронения неопознанных тел. От такого беспредела население тоже побежало. Кто - в Афганистан, кто - в глубь своей страны, а кто - в Россию. Около 60 тысяч граждан сорвалось с насиженных мест: жить рядом с фронтом никому не хотелось. Правительству Таджикистана, миротворцам государств Центральной Азии, российским военным и международным гуманитарным организациям понадобилось семь лет, чтобы примирить враждующие стороны и наладить в республике более или менее мирную жизнь.
Однако это совсем не значит, что граница тоже стала мирной.
- Напротив каждой нашей заставы, - говорит заместитель командира 201-й дивизии полковник Александр Рубцов, - стояла афганская. За рекой в районе Пянджского погранотряда их было четыре. Теперь - ни одной. Напротив зоны Московского пограничного отряда афганские погранпосты тоже исчезли. Короче, с той стороны границу никто не охраняет. Значит, основная нагрузка борьбы с нарушителями ложится на плечи российско-таджикских пограничников и военных 201-й дивизии.
По договору между Россией и Таджикистаном на границе стоят российско-таджикские пограничные подразделения. Чисто таджикские части самостоятельно охраняют только 80 километров границы. Основную часть (больше 500 км) держит под контролем Пограничная группа ФПС России в республике Таджикистан. Однако в ней служат и местные граждане. На офицерских должностях их 12 процентов, среди прапорщиков - 24. А вот тех, кто служит по призыву, - 100 процентов, весь рядовой состав. Российские офицеры-пограничники не просто командуют, а больше обучают таджикских солдат.
А вот три усиленные тактические роты 201-й мотострелковой дивизии теперь постоянно несут боевое дежурство в тылу застав Московского и Пянджского погранотрядов. На военном языке это называется эшелонированным прикрытием. Обосновались мотострелки капитально. Вырыли модули - землянки в несколько накатов, поставили палатки, развернули лазареты, соорудили столовые, души, туалеты. Выложили дорожки булыжником - только асфальта не хватает. В районе Нижнего Пянджа посадили кактусы и пальмы. В суровых условиях пустыни они очень радуют глаз.
Само собой, мотострелки оборудовали огневые позиции для боевой техники - танков, орудий, минометов, отрыли окопы, чтобы отражать нападения вероятного противника и эффективно поддерживать пограничников. На 11-й заставе Московского погранотряда я спросил у мотострелков, как они взаимодействуют с погранцами? Ведь это часто становится проблемой. Мне ответили шуткой: соседи, дескать, даже в душ к нам ходят. А если серьезно, то проблемы взаимодействия разных родов войск, видимо, возникают там, где общие задачи размыты или неправильно понимаются исполнителями. Здесь же все ясно: вот граница. Через нее не должна проскочить даже мышь. Понимают это и таджики, и россияне.
В районе Пянджского погранотряда, откуда видно, как за рекой Пяндж маневрируют подразделения талибов (оттуда как раз и прилетели шальные снаряды), я спросил полковника Александра Рубцова, как будут действовать мотострелки, если вдруг заметят, что с сопредельной стороны готовится явный прорыв?
- Как и всегда. Других приказов пока нет. А обычно мы получаем сведения от пограничников. Река Пяндж широкая и постоянно меняет свое русло, пересыхает. Летом и осенью ее запросто можно перейти - глубина кое-где не больше метра. Граница идет по середине реки. Нарушители стараются перетащить груз на какой-нибудь остров, а потом, в темноте переправиться на наш берег. Если у нас есть точные сведения, что группа нарушителей соорудила временный склад наркотиков или расположилась на привал на острове, расположенном на нашей территории, то накрываем это место артиллерией, минометами. Пока, правда, такое случается редко. Как будет дальше, не знаю. Но отразить нападение мы готовы всегда. Даже если вероятный противник предпримет серьезное наступление, любая наша рота сможет продержаться на своем рубеже минимум неделю. А основные силы способны прийти на помощь за несколько часов. Я уже не говорю про авиацию. Но пока мы больше ловим нарушителей только на нашем, вернее, на таджикском берегу. Проскальзывают единицы.
Между тем "проскользнувшие единицы" проносят на плечах сотни килограммов наркотиков. Местные жители рассказали мне о кишлаке Кавок. Он расположен где-то в глубоком тылу Московского погранотряда. Кавок - один из пунктов, где героин из Афганистана принимают наркоторговцы, чтобы приготовить его к отправке в Россию. Тут же они вербуют наркокурьеров из местного населения. С подходом талибов к таджикско-афганской границе число наркокурьеров в Россию увеличилось. Я спрашивал у наших военных, нельзя ли провести в этом самом Кавоке что-то типа "зачистки"?
- Это внутреннее дело Таджикистана, - отвечали мне.
Такая осторожная оценка военных объяснима: они не хотят вмешиваться во внутреннюю политику страны пребывания. Неохотно российские офицеры говорят и о возможном нападении талибов на Таджикистан. Но напряжение скрыть трудно. Оно чувствуется во всем. В постоянной боевой готовности соединений, в чуть ли не ежедневных тревогах, в непрекращающихся учениях с участием даже авиации, в совместных маневрах пограничников и мотострелков... В общем, обстановка сложная. И если офицеры 201-й дивизии сохраняют спокойствие, а в разговорах с журналистами обязательно подчеркивают, что маневры, учения - это плановые мероприятия, то таджикские политики более категоричны в оценках ситуации. Так, президент Таджикистана Имомали Рахмонов, выступая недавно перед миротворцами, высказался вполне определенно:
- Афганистан превратился в очаг подготовки международных террористов, в мировой центр по производству наркотических веществ и контрабанды оружия. Многие наши проблемы возникают именно от этого соседства. Я с самых высоких международных трибун не раз говорил, что пока не будет решена афганская проблема, не видать спокойствия не только в нашем регионе, но и на Кавказе, в России, в Европе. Есть таджикская поговорка: если ты не поможешь погасить пожар в доме соседа, то он перекинется на твой. Не могу понять, почему международные организации спокойно наблюдают, как уже 20 лет горит Афганистан? Если в Европе случается конфликт, то тратятся миллионы долларов, чтобы его срочно погасить. А разве здесь не гибнут дети, старики, женщины? Чем азиаты отличаются от европейцев?
Достаточно взглянуть на карту Центральной Азии, чтобы понять, к чему стремятся экстремистски настроенные исламисты. Глобальная, далеко идущая их цель, и о ней они говорят открыто, это - создание Ферганского халифата, а потом и Великого Афганистана, куда бы вошли Туркменистан, Таджикистан, Узбекистан, Казахстан, Кыргызстан. Что дальше? А дальше - открытый путь на Поволжье, Урал, Центральную Сибирь... Так что охрана таджикско-афганской границы полностью отвечает интересам России. И дело не только в талибах. Скорее, в тех, кто стоит за ними, кто им платит.
Да, сейчас талибы заверяют весь мир, что готовы покончить и с наркобизнесом, и с торговлей оружием, и с международным терроризмом. А в то же время террорист N 1 Усама бен Ладен сидит в Афганистане и призывает к войне с "неверными", а под Кабулом готовятся боевики для Чечни. И талибы не собираются выдавать международному правосудию Ладена, не думают закрывать лагеря подготовки террористов. Да, талибы убеждают сопредельные с Афганистаном страны, что тем ничего не грозит, но на таджикско-афганской границе никто в это не верит. Ибо в Таджикистан из Афганистана по-прежнему отправляется оружие (только что в районе Хорога обнаружено несколько схронов), увеличивается поток наркотиков, засылаются пропагандисты "чистого ислама"...
Вполне возможно, что талибы до будущей весны не станут серьезно беспокоить пограничников и мотострелков: их сдержат зима и горы. Да и сил у них маловато, чтобы тягаться с 201-й дивизией. Но то, что они постараются дестабилизировать обстановку внутри Таджикистана, - думается, ясно всем. Остается только понять: какую музыку талибам закажут их хозяева завтра, послезавтра?..