Давайте разберемся, кто и что стоит за требованиями Шереметьевского профсоюза летного состава
«Когда на собрании коллектива летного комплекса вчерашний выпускник Ульяновского училища, а ныне второй пилот Airbus заявляет, что он, видите ли, «элита нации», мне хочется встать и сказать, кто он есть на самом деле. Человек учился за счет государства и авиакомпании, в 22 года имеет зарплату 300 тысяч рублей, а завтра пойдет бастовать, чтобы ее повысили? Хочется пожелать этой элите не терять берега...» — так мне ответил один из старейших сотрудников «Аэрофлота» на вопрос о том, кто же прав в споре пилотов и их работодателей.
Да, летчики — это штучный товар. Белая кость, классные специалисты, здоровые, талантливые, успешные и высокооплачиваемые. Средняя зарплата командира воздушного судна в российских авиакомпаниях доходит до 500 тысяч рублей. Когда эти парни заявляют, что материальное вознаграждение надо бы поднять, поскольку в некоторых западных компаниях и в Китае она выше, они надеются на понимание и даже сочувствие со стороны сограждан: работа тяжелая и вредная, а летный век короток, как у спортсмена, надо успеть обеспечить будущее себе и семье. Но народные симпатии почему-то не на их стороне. Бастующие шахтеры и дальнобойщики вызывают куда больше сочувствия и понимания. Такое вот стихийное представление о справедливости.
Отстаивают интересы пилотов профсоюзы. В крупнейшей российской авиакомпании «Аэрофлот» их два, но на слуху постоянно ШПЛС — Шереметьевский профсоюз летного состава, который находится в жесткой конфронтации с администрацией. Трудовые споры нередко выливаются в акции протеста и становятся предметом судебных тяжб.
Впрочем, за четверть века существования ШПЛС в его истории накопилось немало громких скандалов и разборок. Так, в лихих 90-х президиум профсоюза предложил летному составу сброситься на создание организации «Материк», которая построит для летчиков коттеджи в ближайшем Подмосковье за смешные деньги. В результате клюнувшие на заманчивое предложение пилоты «Аэрофлота» потеряли вложенные средства. По такой же схеме развивалась и операция «Сахар». Тогда профсоюзные деньги были вложены в откровенную аферу — в итоге ни прибыли, ни возврата вложений. «Не получилось, — разводили руками закоперщики из профсоюза. — Что делать, это бизнес...»
Якимиваара — отдельная история. Сейчас уже и название это мало кто вспомнит. А была такая база отдыха на Карельском полуострове и подарена она была профсоюзу. И вот на очередной конференции докладывает президент ШПЛС, что база продана за символические деньги управляющему этой базы, поскольку, мол, нерентабельна. Остался вопрос: и зачем управляющий купил нерентабельную базу? И осадочек. Как и от истории с теннисным кортом. Выделил тогда президент ШПЛС (уже третий) деньги на укрепление спортивно-оздоровительной базы и построил корт... у себя на даче. И говорит всем: «Приходите, играйте!». Из таких мелочей, если хотите, репутация складывается.
Подобных историй на пути ШПЛС немало. Но не будем сейчас их ворошить, обратимся к последним судебным тяжбам. В апреле 2015 года Мещанский суд Москвы вынес приговор троим активистам ШПЛС, признав их виновными в покушении на мошенничество. Пилоты Пулково с иском против авиакомпании «Россия» дошли аж до Верховного суда, но он в итоге отклонил требования об индексации заработной платы, признав существующую вполне адекватной российским реалиям.
А почему вообще надо выяснять отношения в суде? Как насчет социального партнерства, которое предполагает рабочие встречи, конструктивный диалог, встречное движение и разумные компромиссы? Тем более что пилоты, положа руку на сердце, и в самом деле не обижены судьбой и работодателем. Скажем, в том же «Аэрофлоте» постоянно вводятся надбавки и коэффициенты к зарплате, практикуются единовременные выплаты при заключении трудового договора. А ведь есть еще наземный персонал: инженеры, техники, служба организации перевозок. Чем они хуже? Все же делают общее и очень ответственное дело, но разница в оплате труда — кратная.
«Профсоюз — организация по природе своей конфликтная, поскольку прежде всего обязана отстаивать интересы работников, — рассуждает Валерий Селитринников, руководитель Общероссийского профсоюза авиационных работников (ОПАР). — Надо понимать, что работодатели — это чаще всего собственники бизнеса, они в первую очередь пекутся о доходах. Тем не менее к голосу профсоюзов все прислушиваются, когда садимся за стол переговоров. Мы действуем через трехстороннюю комиссию: профсоюзы, работодатели и представители правительства. И добиваемся результатов — разумеется, с учетом российских реалий, включая размер материального вознаграждения. Для нас сейчас самая актуальная проблема — зарплата бюджетников-метеорологов, которые в регионах получают 6-10 тысяч рублей. На этом фоне требования пилотов, при всей сложности и уникальности их работы, выглядят несколько завышенными. Это, кстати, публично признал министр транспорта Максим Соколов...»
По мнению председателя Профсоюза авиационных работников Москвы Валерия Трифонова, зарплата летного персонала — забота менеджмента авиакомпаний, которые являются частными предприятиями. Тут важно сохранить баланс: удержать пилотов от поисков работы за рубежом, выплачивая достойное вознаграждение, и при этом не вызвать конфронтацию с наземным персоналом, получающим за труд много меньше. Когда разрыв в материальном стимулировании существенный, это создает известное напряжение. Единых стандартов нет, все решается в рамках коллективных договоров. И вот тут, по словам Трифонова, слово за профсоюзами — «эта щука всегда нужна в озере, чтобы карась не дремал».
Пословица правильная. С условием, что одна щука не диктует свои порядки всем другим обитателям водоема. Иначе это уже явное хищничество. И вполне может повториться история МПРА — некогда самого боевого профсоюза в автомобилестроении. Все мы помним, как его активисты собирали народ на митинги и объявляли забастовки. Их хвалили за боевитость. А что сейчас? Российский автопром в глубоком кризисе, останавливаются сборочные конвейеры, сокращается производственный персонал. И об акциях протеста профсоюза больше не слышно. Не потому ли, что в свое время не искали разумный компромисс?
Александр Мирошниченко, заместитель командира учебно-летного отряда в «Аэрофлоте», летает в качестве инструктора на Airbus
— Я знаю работу Шереметьевского профсоюза летного состава (ШПЛС) изнутри. Состоял в нем со дня основания, был даже членом президиума, но ушел из соображений принципиальных. Организацию скомпрометировали в том числе и финансовые скандалы, в которых оказались замешаны профсоюзные лидеры. Эти истории общеизвестны, не буду говорить о них сейчас. В настоящее время профсоюз возглавляют люди, чьи профессиональные и личные качества я искренне уважаю. Но их действия считаю неприемлемыми — они деструктивны и разрушительны. Чтобы решать вопросы, надо уметь договариваться! Их не раз приглашали на переговоры и бывший, и нынешний генеральный директор «Аэрофлота». Должен быть двусторонний процесс, когда люди настроены слышать друг друга, а не выдвигать ультиматумы. Сейчас же вся деятельность ШПЛС сводится к тому, чтобы любыми способами досадить руководству авиакомпании, с которым они находятся в постоянном противостоянии. Наглядный пример — позиция по рынку труда. Профсоюз категорически против найма иностранных пилотов, но при этом он за то, чтобы российские летчики искали себе рабочие места за рубежом. Но ведь так не бывает: либо рынок открыт и все его участники равноправны, вольны действовать в своих интересах, либо рынок регулируется в интересах общества и государства. А здесь борьба за права коллектива и свободу слова на деле сводится к тому, что сотрудники выступают от лица компании, которая им это право не делегировала. Разумеется, она эти действия пресекает. Профсоюз сначала провоцирует работников на такие выступления, а потом начинает их защищать посредством судебных исков. При этом никто не запрещает высказывать свое мнение — в прессе, в блогах, на собраниях, пожалуйста, говорите от себя лично.