«Зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей», — пел Юрий Визбор, пусть с некоторой иронией, но признавая величайшие достижения СССР. Теперь мы перекрыли Ангару, закончив одну из первых великих строек в новейшей истории России — БоГЭС. Однако экологи пытаются выдать этот факт не за достижение, а за ошибку.

Хотя плотина Богучанской ГЭС уже готова, водохранилище наполовину заполнено и три из девяти гидроагрегатов запущены, накал отрицательных эмоций в определенной среде не спадает. Основные претензии, которые педалируют экологи, следующие: лес и кустарник на территории затопления водохранилища сведены не полностью, остатки будут гнить на дне и портить воду Ангары; количество редких рыб в Ангаре из-за изменения характеристик русла сократится; водохранилище размывает скотомогильники и кладбища и может выпустить на свет возбудителей сибирской язвы и других болезней. Основная же, объединяющая претензия в том, что Богучанская ГЭС не нужна Красноярскому краю — что естественный речной ландшафт русла Ангары гораздо ценнее 3000 МВт экологически чистой электрической мощности из возобновляемого источника. Кто прав в этой ситуации: экологи или поборники прогресса, — мы решили узнать у экспертов.

— Обидно, что приходится отвечать на претензии, которые совершенно ничем не подкреплены. Ведь на подготовке ложа Богучанского водохранилища работало 12 экспертных организаций, — рассказывает нам директор Межрегионального центра экологического мониторинга гидроузлов Института водных и экологических проблем ДВО РАН, к. б. н. Сергей Егорович Сиротский. — Это: МГУ, Московский институт водных проблем РАН, Екатеринбургский институт использования водных ресурсов, мы и так далее. Это все лицензированные, аккредитованные институты — независимые эксперты, которые дорожат прежде всего своей репутацией. Более того, с нами работала экспертная группа инвестора — Международного банка регионального развития, — которая просто прекратила бы инвестиции, если бы обнаружила хоть какое-то нарушение. В 2005-2006 годах мы вместе с представителями Международного банка реконструкции и развития провели общественные слушания в каждом городе и поселке вокруг водохранилища. Все претензии были приняты и удовлетворены. Все наши действия, решения и процедуры задокументированы и соответствуют строжайшим требованиям. С кладбищ в зоне влияния водохранилища вывезены захоронения, территория подвергнута санации, то есть законсервирована. Скотомогильники обработаны обеззараживающими агентами, гидроизолированы и забетонированы. На всей территории затопления взяты многочисленные микробиологические, химические, геологические и прочие пробы. Если бы хоть что-то было не так, не соответствовало гостам и нормам СанПиН, заполнение водохранилища бы не началось.

Также Сергей Сиротский рассказал про лес. Да, лес сведен только близ населенных пунктов и в зонах будущего судоходства. Влияние затопленого леса на воду водохранилища многократно проверялось на компьютерных моделях. Затем данные рассчетов проверялись на практике по мере затопления водохранилища. Органическая составляющая поднимается в воде в течение трех дней после затопления территории. Но не за счет деревьев, а за счет подложки леса: гумуса, торфа и проч. Кора деревьев дает 6% от общего органического загрязнения. Стволы вообще не влияют на качество воды. Через три дня органические растворы смывает течением, и вода становится совершенно чистой. Это тщательно проверено в том числе в течение многолетнего мониторинга водохранилищ Бурейской и Зейской ГЭС.

Кстати, полное сведение леса в зоне затопления обошлось бы федеральному бюджету в 11 млрд рублей, что сопоставимо со стоимостью ГЭС. И растянулось бы на много лет.

Для сравнения, в Канаде, где гидроэнергетика составляет 60% от всей электрической генерации (у нас только 21%), в зоне затоплений сводят только товарный лес, и только если это рентабельно. В Канаде гидроэнергетики развернули таки реки вспять, чтобы они давали электроэнергию. В Канаде благодаря обилию ГЭС и государственной собственности на них — фиксированная, одна из самых низких в мире цена на электроэнергию по всей стране, даже для тех регионов, где ГЭС нет.

Еще раз: отравит ли воду лес?

На всякий случай, для пущей объективности, мы задали тот же вопрос другому эксперту — заместителю главного инженера по водохранилищам ОАО «Ленгидропроект», курировавшему подготовку ложа Богучанского водохранилища, Владимиру Чумакову. Мы спросили: «Насколько катастрофичны для экологии 10 млн кубометров леса, оставшиеся на дне Богучанского водохранилища?»

— В зоне затопления осталось 10 млн кубометров не леса, а всей растительности, включая кустарники и дерн, — ответил эксперт. — Экологи, которые говорят, что гниение этой растительности испортит воду, просто не понимают, о чем говорят. Растительность оставлена там после проведения многочисленных экологических экспертиз. Причем по одним из самых жестких в мире — рыбоохранным ГОСТам. Ни один норматив не нарушен. Лес останется под водой без последствий для экологии. Воздействие на воду будет оказывать в основном не лес, а другая органика: гумус, подложка леса и торф. Но и это не катастрофа — то же самое происходит в период паводков или обильных дождей.

— Кстати, — добавляет Владимир Чумаков, — древесина под водой не гниет, а морится. Сейчас пошла тенденция — доставать со дна рек и водохранилищ затонувшие, мореные стволы и строить из них срубы, использовать в промыслах — самые крепкие изделия получаются. Это как раз тот лес, который, по словам экологов, должен был сгнить.

Далее, смотрим в финансовые документы: расходы федерального бюджета на лесоочистку в ложе Богучанского водохранилища в 2007-2011 годах составили более 1,5 млрд рублей. Подготовкой ложа занималась специально созданная организация — ГУ «Дирекция по подготовке к затоплению ложа водохранилища Богучанской ГЭС». В январе 2009 года на основании проведенных конкурсов между КГАУ «Красноярсклес» и ГУ «ДПВ БоГЭС» были заключены государственные контракты на проведение в два этапа работ по лесоочистке ложа водохранилища гидроэлектростанции.

Нужны ли нам новые ГЭС?

Наконец, главный вопрос возмущенных экологов: нужна ли России Богучанская ГЭС, и не ценнее ли природный ландшафт Ангары, чем 3000 МВт гидроэнергии, — мы задали заместителю директора Института водных проблем РАН, профессору кафедры экологии и комплексного использования водных ресурсов РУДН, ученому секретарю Федерального агентства водных ресурсов, доктору технических наук Михаилу Болгову.

— Это очень сложный вопрос, — подумав, ответил Михаил Васильевич. — Есть много за и много против, так что каждый регион должен решать этот вопрос самостоятельно. Если энергетика является необходимым слагаемым для развития региона, то ГЭС, конечно, лучше, чем АЭС и ТЭС. Ответ определяется тем, что мы хотим получить в итоге. Пример активного противостояния сейчас в мире есть — на реке Меконг, где сходятся интересы как минимум пяти государств. Так вот Китай, которому принадлежат верховья реки, строит там одну за другой ГЭС, поскольку ему нужно развивать промышленность. А Вьетнам, Камбоджа, Лаос и Бирма требуют, чтобы основное русло Меконга было не зарегулированным, чтобы сохранить воспроизводство биоресурсов. В итоге: если страна развивается, ей нужна энергия и нужны ГЭС. Если страна не развивается, то ей лучше сохранить естественный ландшафт рек.

— То есть водохранилища все же портят экологию?

— Проблемы, конечно, есть. Это подтопление берегов, исчезновение ценных пород рыбы, некоторое изменение климата. Конечно, мы сегодня понимаем, что идиллии, описанной Иосифом Виссарионовичем Сталиным: «в кристальной воде водохранилищ рыба будет толпиться спина к спине», — нет. Однако наличие негативных последствий во многом будет зависеть от действий федеральной власти. Ведь именно федералы у нас являются собственниками водохранилищ и отвечают за их состояние. Подтопление берегов можно предотвратить с помощью инженерных защит. Чистоту воды, в частности, в Ангаре, должны обеспечивать очистные сооружения целлюлозных комбинатов и прочих производств на берегу реки, на которых в последние 20 лет неоправданно экономили. Наконец, если местное население благодаря Богучанской ГЭС получит хорошую, достойно оплачиваемую работу, вряд ли останется недовольно изменением экологии.

— Михаил Васильевич, скажите, тот факт, что ОАО «Красноярскэнергосбыт» выкупило всю электроэнергию, производимую Богучанской ГЭС до 2028 года, в достаточной ли степени говорит о том, что БоГЭС нужна региону? И второй вопрос — чем обусловлен массовый протест экологов?

— Если спрос на энергию простирается так далеко вперед, значит, она нужна. Принесет ли эта энергия пользу краю, увидим через какое-то время. Не надо забывать еще один момент — Богучанская ГЭС была наполовину построена еще в советское время. Достроить ее было гораздо дешевле, чем построить новую. Это серьезный аргумент.

Что касается экологов — они сейчас устраивают панику по всему миру. Вы, конечно, знаете, что в Германии экологи добились ни на чем не основанного моратория на ядерную энергетику. Хотя Германия вкладывала в безопасность и работоспособность своих АЭС десятки миллиардов евро. По всей видимости, наши экологи повторяют за своими зарубежными коллегами.

От себя добавлю, что основных экологических организаций в России две: «Гринпис» и WWF. Как видно из названий, финансируются они Западом, в том числе США. То есть той самой страной, которая недавно ввела нашумевшую «поправку Магницкого». И сделала это, по мнению ряда экспертов, вспомнив о «советской угрозе» на фоне процессов интеграции, происходящих в РФ. Как этот факт увязать с протестами экологов против Богучанской ГЭС, каждый может решить самостоятельно.