— Публике привычнее видеть вас в Консерватории, но ходят слухи, что один из ваших ближайших концертов пройдет в гораздо менее комфортном месте — Цхинвале.

— Так и есть. Мы сейчас в поиске даты. Первый шаг в этом направлении сделал мой друг, великий дирижер Валерий Гергиев, своим знаменитым концертом в еще не остывшем от боев городе. Это был голос осетинского народа. Еду туда не для того, чтобы занять чью-то сторону, а чтобы почтить память невинно погибших людей, вне зависимости от национальности.

— Не боитесь, что визит в Цхинвал закроет вам дорогу в Грузию?

— Нет. Знаете, в музыке есть понятия модуляции, когда насовсем уходят в другую тональность, и отклонения — ухода кратковременного, с обязательным возвращением в главный тон. Многие неглубокие люди считают то, что произошло сейчас между нашими странами, модуляцией. А на самом деле, я уверен, это лишь отклонение. И я горд за своих друзей — грузинских музыкантов, большинство из которых это понимают. Хотя, конечно, не мы стоим у руля и нажимаем на кнопки…

— Зато часто общаетесь с теми, кто в критической ситуации имеет право «нажать на кнопку».

— Скажу не стесняясь: я в восторге от наших руководителей. Недавно меня пригласили в телепередачу «Сто вопросов взрослому», и там очень продвинутые дети спросили, как я отношусь к мысли Набокова, что портрет политического деятеля не должен превышать размера почтовой марки. Я сказал, что дело не в размере. Что в мире всегда есть люди, которых раздражает, когда Россия действует решительно. А на самом деле они брюзжат просто из зависти к тому, что у нас такие молодые руководители. С молодой волей. С молодыми чувствами, способные ощущать боль других людей.

— Говорят, вы на короткой ноге с Владимиром Владимировичем.

— Этого просто не может быть. Человек, которому выпало общаться с людьми, находящимися на самом верху, несет большую ответственность. Он в принципе может что-то пролоббировать, но дело его такта и понимания — не загружать людей, которые и без того загружены больше, чем кто-либо. Кстати, потому они с тобой и общаются, что чувствуют это понимание. Да, я очень уважаю нашего премьер-министра, и, по-моему, он ко мне тоже очень хорошо относится. Это не значит, что я его прошу что-то для меня делать или он — меня. Просто есть такие понятия, уличные, еще с детства. Не надо забывать, что мы одного года рождения, у нас жизненный опыт во многом похожий. Когда мы знали: если что-то случится, этот парень пойдет и защитит. И я его защищу. Вот такое джигитство.

Как, например, было у меня с гениальным скрипачом Олегом Каганом. Я ему обещал исполнить вместе Концертную симфонию Моцарта. У меня в тот момент были громадные обязательства перед серьезной звукозаписывающей фирмой. Но Олег тяжело заболел, и, зная, что болезнь оставила ему всего несколько месяцев жизни, я порвал те обязательства. Заплатил большую неустойку, но какое это имеет значение по сравнению с тем, что Олег смог напоследок пять раз сыграть на лучших сценах мира то, что он мечтал сыграть?

— Сами вы, очевидно, переиграли уже все, что написано для альта, или что-то все же осталось?

— Во-первых, постоянно пишут новые произведения. Например, недавно был очень приятный выезд в Карнеги-холл на 80-летие знаменитого дирижера и композитора Андре Превина, который сочинил Концерт для скрипки и альта с оркестром, посвятил его скрипачке Анне Софи Муттер и мне, сам дирижировал нашим исполнением. Замечательное произведение! Но не простое. А во-вторых, альтом же музыка не ограничивается. Например, все время зудит мысль — вернуться к рок-музыке, которой я увлекался в юности. Хотя я многое забыл. В той самой передаче, о которой я уже говорил, дети попросили помузицировать на гитаре.

Я согласился и что-то сыграл, но, конечно, координация уже не та. Все-таки классика и популярная музыка — это совершенно разные стили, надо иметь внутри четкий тумблер переключения. Иначе — анархия, безвкусица. Допустим, джазовый скрипач захочет играть классику — он обязательно начнет нарушать правила, которым академических музыкантов учат с детства: будет выдавать импровизационную отсебятину, подпустит цыганские глиссандо. Даже если это такой знаменитый музыкант, как, допустим, Найджел Кеннеди. Я однажды слышал, как он играл концерт Бетховена. Вышел в пиджаке без одного рукава, в туфлях разного цвета. Протянул руку первому скрипачу оркестра и так фамильярно ему: «Cool boy!»

Заиграл — с точки зрения мысли я лучшего Бетховена не слышал. Но звукоизвлечение — скрип, писк. Потому что если все время играть на электроскрипке, теряешь контроль за качеством звука. В ночь после концерта мы вместе выпивали, музицировали, и тут он уже играл на электроскрипке в стиле Джимми Хендрикса. Вот это — его! Я ему говорю: «Ты же не пацан, тебе за 50, миллионы воют в восторге от тебя — зачем тебе эти приколы?» Он говорит: «Слушай, если им это нравится и они платят деньги — почему я не должен давать людям то, чего они хотят и за что готовы давать мне то, чего хочу я?..»

— Вы и с Миком Джаггером общались.

— Тот еще круче. Он, кстати, вообще не выпивал, когда мы встретились, — прекрасно дружески общались за обедом в день концерта «Роллинг Стоунз». Выяснилось, что у нас есть общая тема: мы оба очень любим композитора Шуберта. А какое впечатление Шуберт произвел на Стинга! Там классный вышел прикол. Мы были во Флоренции в доме у дирижера Семена Бычкова, ужинали после концерта. Пригласили и Стинга — у него во Флоренции дом и студия. А Сеня Бычков женат на одной из двух сестер Лабек — они француженки, у них фортепианный дуэт.

И я их попросил сыграть мою любимую Фантазию Шуберта, которая в четыре руки. Они играют — и вижу, что Стинга тоже забрало. Но только когда звучит сама тема. Как только начинается разработка, он их просит остановиться и снова сыграть тему. И так восемь раз! Я его понимаю, тема там гениальная, а развитие ему слушать уже не так интересно. Но это же Шуберт, дальше тоже много прекрасной музыки: Потом, естественно, попросили что-нибудь исполнить и самого Стинга. А я сел за рояль, чтобы ему саккомпанировать. И тут вдруг понял, что вообще не знаю его песен, а неудобно же ошибаться в гармониях. Он сам очень грамотный музыкант, джазовый контрабасист. И тогда я заиграл то, что вроде знаю, — из репертуара Procol Harum, гениальную тему «A Whiter Shade Of Pale».

Это такая мелодия в баховском духе, практически старинная ария, поданная в современном ключе. Он запел, и вдруг я останавливаюсь — дальше идет музыка, которой я не знаю. Он говорит: «Как тебе не стыдно! Там у них вторая часть:" Я говорю: «А тебе не стыдно? Ты восемь раз слушал главную тему у Шуберта, а разработкой не поинтересовался, вот это позор!» И мы с ним на этом типа поругались. Но не сильно, потом помирились, он ходил на мои концерты во Флоренции.

— Говорят, у вас намечается проект со Шнуром.

— Мы только начали разговаривать на эту тему, он позванивает, я позваниваю. Пока, как вы знаете, мы вместе снялись у Сережи Соловьева в «Ассе-2». Я там изображал провинциального музыканта. Знаете, еще когда шли съемки, у меня было подозрение, что не очень здорово получится. Теперь посмотрел целиком, и чувство подтвердилось. Точнее, где я молчу, я себе нравлюсь. Но где говорю — это непрофессионально. Если берешься за актерство, надо им владеть серьезно. Я это уже проехал и готов к любым нападкам.

— А что там Шнур говорит в своих интервью, будто ни разу не видел Башмета трезвым?

— Ну, это шутка, такое дружеское пикирование, не больше.

— Вообще бывали в жизни критические ситуации, связанные с употреблением спиртного?

— Нет, я пока себя в этом смысле, слава богу, контролирую. Перед концертом никогда не позволю себе выпить. Сделал это только однажды — с Рихтером. У нас должен был быть концерт в Большом зале: сонаты Бриттена, Хиндемита, Шостаковича. Вы представляете, что это для меня!

Я в Большом зале уже играл не раз при аншлаге, но с Рихтером — никогда. Мой пианист в сонатном вечере — сам Святослав Рихтер! И вот домработница впускает меня в дом — там темно. На вешалке висят смокинг, рубашка, стоят туфли — все готово для концерта. Но Ниночки Львовны (жена Святослава Рихтера, певица Нина Дорлиак. — «Труд-7») в квартире нет. Лежит ее записка: «Юрочка, зайдите в комнату, он там отдыхает». Захожу — в полной темноте лежит Рихтер и приговаривает: «Ну я не знаю, ну сегодня нет, у меня неважное состояние...»

Вы представляете: полтора часа до концерта, у Консерватории в это время люди лишний билет друг у друга выдирают: Но я же не первый день с Рихтером, на гастролях с ним бывал и кое-чего знаю. Говорю: маэстро, этот концерт очень важный, нельзя его переносить, у нас же все готово, репетировать не нужно, придем, баланс проверим, две ноты возьмем — и нормально выступим: Уговаривал его так минут 20. Наконец он согласился: «Ну ладно, у меня в спальне в шкафу есть неплохой, по-моему, коньяк, давайте выпьем по рюмочке и пойдем играть».

А я никогда в жизни этого не делал перед концертом. Но что делать — пошел, взял этот, кстати, не коньяк, а арманьяк, но действительно очень хороший, старый. Нашел на кухне рюмки, налил по половиночке. Он говорит: «Мало!» Налил по полной — выпили. Я ему говорю: «Раз выпили, я должен закурить». Он спрашивает: «А зачем вы так много курите, вам это нравится?» Я говорю: «Да, очень». Тогда он замечает: «То, что вам нравится, нужно делать редко, чтобы получать настоящее удовольствие. Вот хотите, я сейчас возьму и закурю?» Я обалдел, а он взял из моей пачки пять сигарет! И говорит: «Я люблю так затянуться, чтоб аж сюда дошло», — и на живот показывает.

— Неужели Рихтер курил?

— Обычно нет, просто он показал, что может и любит это делать, но очень редко. А потом говорит: «Ну, еще наливайте!» Я налил. Короче, мы выпили по две с половиной рюмки. Я подумал: да черт с ним, ну не будет концерта, так уже не будет. Он же хочет, что я могу поделать?.. И вот я впервые вышел на сцену в состоянии легкого опьянения. Сразу понял, что это такое: абсолютная свобода вначале — и абсолютная крышка дальше.

Ты начинаешь нормально, подходишь к кульминации — и будто упираешься в потолок, который не дает тебе возможности проявиться в полную силу. Алкоголь что-то притупляет. Открывает снизу, но закрывает сверху. Сыграли мы в общем хорошо, но только кульминаций таких, как у нас с ним обычно бывало, не получилось. Хотя я видел потом эту запись, телевидение снимало, и соната Хиндемита очень даже хорошая вышла. Я бы с удовольствием ее разыскал, но не знаю, сохранилась ли. В общем, с тех пор для меня совершенное табу — пить до концерта. И никогда, слава богу, кризисных ситуаций, чтобы отменять концерт по пьянке, пока не было.

— А курить бросить никогда не пробовали?

— Я боюсь. Мне все время кажется, что надо как-то уменьшить дозу, может быть, вообще бросить, но ведь организм за большую часть жизни привык. А как трудно его было перестроить на курение! Я в школьные годы себя заставлял, потому что весь класс кругом курил, а я еще нет. И тем больший стресс будет сейчас, если вдруг брошу.

— Сохраняя дирижерские позиции, вы в последнее время стали больше играть сольных программ на альте.

— Да, это тенденция. Не хочу оставлять инструмент, с которым меня впервые узнала публика и через который, мне кажется, я могу сказать ей что-то важное. Это же совсем другие ощущения, даже чисто физически. Ты не просто руководишь другими, но сам вибрируешь.

— Анекдотической, может быть, вопрос: ваш огромный перстень на мизинце — для имиджа или это такой понт, чтобы продемонстрировать ваш изысканный вкус?

— Ну, главный мой, любимый перстень, к сожалению, утерян. Тот, зеленый. Это подарок, 14 лет он был со мной. А 5–6 лет назад на пути из Тель-Авива в Париж при пересадке в римском аэропорту меня попросили его снять — он звенел в электронных воротцах. И он куда-то делся. Я купил себе другой, но хочу восстановить хотя бы копию того. Их уже не производят, но один мой друг по фотографии заказал, скоро прибудет.

— Такой ценный?

— Просто красивый, а главное — оказалось, что с ним очень удобно играть, его вес помогает вести смычок. Как-то меня увидел Айзек Стерн (великий американский скрипач российского происхождения. — «Труд-7») и говорит: «У тебя лучшая правая рука в мире, кто тебе ее ставил?» Мне стало приятно: одно дело Москва, где тебя все знают и ты всех знаешь, а другое — услышать такое от самого Стерна, с которым я впервые встретился. Я рассказал про своих учителей — Зою Петровну Мерцалову (она сейчас в Одессе, в школе Столярского), Федора Серафимовича Дружинина (к сожалению, покойного). Тут он замечает: «Только сними этот перстень, зачем он тебе, я ненавижу, когда играют с перстнями». Я объяснил, что сам это не любил, даже обручальное кольцо не надевал.

Но потом у меня случился месяц перерыва в выступлениях, и как раз тогда мне подарили этот перстень, я его носил, а когда снова взял в руки инструмент, оказалось, что привык к весу и мне без него неудобно играть. Тогда Стерн смягчился: «Ладно, тебе эксклюзивно разрешаю!» Кстати, об этом перст-не меня много расспрашивала Сати Спивакова, когда я был у нее на телепрограмме. Очень хорошую она сделала передачу. Только перстень сразу после того пропал. Мистика, роковая женщина (смеется).

— Вас часто видят в обществе красивых девушек. Как к этому относится жена Наташа?

— У меня прекрасные отношения в семье. Тут главное — быть верным. А вот что значит слово верность — это отдельное интервью на три часа.

— Обещаете?

— Обещаю. А пока скажу, что Наташа — мой стопроцентно верный выбор. Может быть, вообще по жизни самый главный. Такой точный поступок, без которого ничего бы не было. Хотя кто мог это предугадать, когда мы были неопытными студентами Консерватории? Это как лотерея, где мне сказочно повезло. Может быть, я тогда еще и не заслуживал такого везения. Но с годами, со взрослением детей все больше приходит подтверждений, что это было абсолютно правильное решение.

— Чем занимается сын Саша?

— Учится в Высшей школе бизнеса.

— О дочке Ксюше не надо и спрашивать — вы всегда о ней с восторгом рассказываете.

— Это объективно — она выросла в изумительного музыканта. Если мне нужен пианист, не задумываясь говорю: Ксения. И дело не в том, что папа тянет дочку. Надо было видеть зал сейчас на моем ежегодном фестивале на острове Эльба. Это класс, стиль, качество, школа, традиции. Я горжусь.

— А что скажете о внуке?

— Ему почти три года, но, к сожалению, редко его вижу. Пока смешит и радует.

Наше досье

Юрий Башмет, альтист, дирижер.

Родился 24 января 1953 года в Ростове-на-Дону.

Сочетал классическое обучение в Львовской музыкальной спецшколе с игрой на гитаре в рок-группе.

В 1976-м окончил Московскую консерваторию. Первый альтист, давший сольный концерт в Большом зале Консерватории. Башмету посвящены концерты для альта с оркестром Шнитке, Губайдуллиной, Канчели.

В 1986-м создал камерный оркестр «Солисты Москвы». Народный артист СССР (1991), офицер Ордена искусств и литературы (Франция, 2000) и ордена Почетного легиона (Франция, 2003).

Женат, имеет двух детей и внука.

Сказка «Алиса в Стране чудес» была написана в 1865 году английским математиком, поэтом, прозаиком Чарльзом Лютвиджем Доджсоном и опуб-ликована под псевдонимом Льюис Кэрролл. Первые рецензенты посчитали, что «перегруженные...

Петербургские градозащитники обратились к руководству ООО Fizika Development с просьбой не сносить постройки «Франко-русских заводов», а интегрировать их в свой проект застройки. Речь идет о Матисовом...

Картина американского независимого режиссера Ричарда Линклейтера посвящена съемкам культовой ленты Жана-Люка Годара «На последнем дыхании», которая в самом начале 1960-х стала манифестом французской «новой волны» —...

Талантливыми актрисами Россия никогда не была обделена — достаточно вспомнить имена Веры Холодной, Любови Орловой, Веры Марецкой, Валентины Серовой, Марины Ладыниной, Фаины Раневской, Людмилы Гурченко, Натальи Гундаревой, Инны...

В шекспировской комедии, где героини стремятся отстоять свое эго и быть наравне с мужчинами, лихо закручен сюжет, запутаны отношения, а лабиринт коридоров и комнат, созданных воображением сценографа Максим Обрезкова, не позволяет действию застыть. Оказывается,...

Замечательных актрис у нас много, а Людмила Гурченко была, есть и уже пребудет вечно в единственном числе. Ее неповторимость, уникальность проявлялись не только в фильмах, но и в самом ее облике, в котором...

В череде осенних событий, связанных с детской литературой, - а это и первый форум детских писателей в обновлённом Союзе писателей, и ежегодный фестиваль детского чтения в РГДБ, - есть и такое: пятилетие серии «Ласка-Пресс» (ИД «Городец»),...

Искусство Хоровой капеллы Юрлова известно нам хотя бы потому, что голоса ее звучат в фильмах «Веселые ребята», «Волга-Волга», «Цирк», «Мы из Кронштадта» и других культовых...

Не слесарь, не пекарь, не шофер, не строитель, а певец, преподаватель вокала. Знакомьтесь: Владимир Романов, творческий человек и дачник-удачник из подмосковных Луховиц. Родился в Тольятти в 1965 году,...

«Я сделаю предложение, от которого невозможно отказаться». Помните зловещую фразу, которую произносит дон Корлеоне в знаменитом романе Марио Пьюзо «Крестный отец»? Между прочим, автора той книги, как и создателей...

Минувшим летом Госдума выдвинула законопроект, направленный против магов, тарологов и прочей публики, морочащей доверчивым гражданам головы. Правительство тогда народных избранников не поддержало. А зря. Разве можно считать нормальной...

Павел Майков, прославившийся ролью Пчелы в знаменитой гангстерской саге, осудил знаменитый проект. «Никто не думал, как прогремит сериал про конченых отморозков. Когда показывали «Бригаду», улицы пустели, преступность...

Телевидение широко отмечает 80-летие Никиты Михалкова, показывая как фильмы, так и спецпроекты, посвященные режиссеру. В ходе одного из интервью юбиляра спросили, когда уж наконец его авторскую программу «Бесогон»,...

20 ноября мир готов отметить (а местами уже вовсю отмечает) столетие Майи Плисецкой. Даже неловко добавлять к этому имени слова «балерина» или «хореограф» — кажется, кто такая Плисецкая, не знают...

Во Франции ушёл из жизни известный актёр Чеки Карио. Об этом сообщает информационное агентство «Франс Пресс» со ссылкой на представителя артиста Элизабет Таннер. «Валери Керузоре, его жена, и их дети с болью сообщают о смерти...

Все мы в последние годы живем в раздвоенной реальности. Для многих жизнь вроде бы продолжает идти своим чередом, а где-то не так уж далеко гремят взрывы и гибнут люди. О подобных параллельных реальностях размышляет художественный руководитель...