ИВАН ДЫХОВИЧНЫЙ: ВСЕ ЛУЧШЕЕ СПРЯТАНО ВО ДВОРАХ

- Иван, каково ваше режиссерское восприятие города?
- Хотя некоторые скептики и обвиняют

- Иван, каково ваше режиссерское восприятие города?
- Хотя некоторые скептики и обвиняют Москву в том, что она шумный суетливый, эклектичный город, мне представляется, что как раз в этом и выражается национальный характер нашей столицы. Мы невероятно быстро адаптируем чужие влияния, а затем с такой же легкостью и весельем переходим к каким-то новым веяниям. И хотя некоторых консерваторов подобная легкость раздражает, для людей широких взглядов это свидетельство, что Москва - очень живой город. Здесь для киносъемок можно найти все что угодно. Хотите снять ностальгическую Германию 30-х годов XX века - пожалуйста, нужен латиноамериканский квартал - найдется, и даже старорусскую деревню можно снять, не покидая черты города.
- Другими словами, Москва вполне кинематографична?
- Уникально кинематографична. Когда я снимал фильм "Прорва", к нам на несколько недель заехал американский продюсер, который мне признался, что нигде в мире не видел такого плотного сочетания различных кинофактур. Вот вы идете по тротуару вдоль стены европейского дома, затем начинается огромная яма, с другой стороны которой вы натыкаетесь на примостившуюся к забору халупу. И бороться с этим, мне кажется, бессмысленно: так у нас будет всегда. Вот и сейчас в центре города появилось множество современных зданий, интересных по отдельности, но совершенно не сочетаемых друг с другом. Хотя со временем эта пестрота сложится в определенный рисунок города.
- С какими конкретными московскими местами у вас связаны кинематографические воспоминания?
- Я много снимал на московских набережных, особенно симпатична их яузская часть. Запомнились съемки на улицах, ведущих к Кремлю, у кинотеатра "Ударник" и потрясающе красивые арки мостов, находящихся поблизости. Я любил работать на Плющихе, пока там черт знает чего не понагородили. А один из кадров, снятых на этой улице, - церковь со сломанным верхом, я даже повторил в двух фильмах. Очень люблю Москву, расположенную на пригорках. Это огромное пространство Воробьевых гор и "Мосфильма", а расходящиеся от Трубной площади улицы - просто фантастически красивые места, которые, к сожалению, обезображены новой архитектурой. В этом районе некоторые исторические здания сохранить не удалось, на их место повтыкали, как искусственные зубы, совершенно не вписывающиеся в местность сооружения. Кстати, относительно неподалеку, на Чистых прудах в Большом Харитоньевском переулке, я родился и провел детство. Это тоже изумительно красивый район, спускающийся по бульварам вниз к Москве-реке. Между моим домом и латышским посольством находился очень уютный, закрытый со всех сторон дворик, где проходили все выяснения отношений с хулиганами. В детстве я очень много дрался.
- А как менялось ваше восприятие города по ходу жизни?
- Любопытный психологический момент состоит в том, что, если в юности, скажем, лет в 10-20, у меня было отвращение к сталинской архитектуре, то сегодня я хорошо понимаю, что в ней как абсолютный исторический факт на все 100 процентов выражено советское время. Выяснилось, что этими зданиями занимались очень профессиональные люди, и они сформулировали архитектурно грамотно вот эту, может быть, отчасти жутковатую эпоху. И в архитектуре того времени нет той турецкой пошлости, которая встречается в новой Москве.
- Есть ли у вас ощущение какой-то особой энергетики Москвы?
- Да, причем в различных местах она заметно отличается. Вот например, очень легкое воздушное чувство возникает на Воробьевых горах, что-то очень хорошее и изящное появляется на бульварах, и совершенно чудовищное в новых районах, особенно в направлении Люблино. Очень тяжелой энергетикой обладает Кремль, оттуда я думаю никогда не выветрится мрачный привкус. Для фильма "Прорва" я снимал сцены внутри Кремля, в том числе в Георгиевском зале, и сколько раз туда ни попадал, всегда возникало какое-то неприятное, тревожное чувство. В Кремле есть места очень страшные. Хотя Красную площадь я люблю.
- С какими местами Москвы у вас связаны личные лирические воспоминания?
- На Котельнической набережной есть спуск к воде, на котором я впервые целовался. И до сих пор, когда проезжаю мимо этого места, у меня сжимается сердце. На Бульварном кольце возникает ощущение расставания с людьми, прощания с прошлым. В юности я убегал на бульвары, где в одиночестве на какой-нибудь скамейке переживал неудачи, обиды, неразделенную любовь. До сих пор с болью гляжу на чудовищное здание ресторана, которое возвели на Чистых прудах на месте красивого маленького домика, в котором каждую зиму мы брали напрокат коньки...
- А в летнюю пору нырять в Чистые или Патриаршие пруды вам приходилось?
- Во-первых, в центре города я однажды купался в Москве-реке. Это было безумием, поскольку означало неминуемый привод в милицию. Я тогда ухаживал за Викой Федоровой, нам было по 16 лет. Во время одной из прогулок она спросила: "А слабо тебе прыгнуть в воду?" Мы находились в самом центре, между Киевским вокзалом и Белым домом, к тому же дело было в 60-е годы. Но все-таки я прыгнул. Оттолкнувшись от берега, перемахнул через метровую полоску мазута, протянувшуюся вдоль берега. На сушу я вылез черным как негр, и в таком виде меня отвезли в отделение милиции. От этого ужасного мазута я потом отмывался почти неделю... А фонтан, в котором я купался, находился на Ленинских горах, и это было тоже бравадой.
- Случалось на улицах Москвы приставать к прекрасным незнакомкам?
- Никогда не получалось преодолеть чувство робости, и познакомиться на улице мог только на спор. У меня был приятель, который знакомился виртуозно и смеялся над моей застенчивостью: "Как ты, известный актер, спортсмен, не можешь познакомиться на улице? А вдруг это твоя судьба?" Однажды, еще до того как Старый Арбат превратили в пешеходную улицу, мы ехали на моем спортивном "форде" и вдруг увидели очень красивую женщину, которая шла по тротуару. Одновременно оба повернулись, и он сказал мне, что если я, такой закомплексованный дурак, не подойду к ней и не познакомлюсь, то он перестанет меня уважать. Эти слова так зацепили, что я остановил машину прямо среди улицы и, несмотря на образовавшуюся пробку и гудки машин, крича во все горло: "Девушка, подождите секунду, остановитесь", - побежал вслед. Она вдруг обернулась и произнесла: "Ваня, как тебе не стыдно"... Это оказалась жена моего приятеля! Представляете, какая после этого случая среди знакомых у меня возникла репутация.
- Есть ли у вас в Москве любимый памятник?
- Да, Гоголь во дворе дома на Никитском бульваре. Надо сказать, что в нашей культуре меня очень расстраивает прикрывание непрофессионализма пафосом, габаритами. Чудовищный памятник Жукову, а как апофеоз дурновкусия - памятник Петру. Хотя я думаю, что этого Гоголя вернуть на прежнее место уже невозможно, да и не нужно. У нас все лучшее спрятано во дворе, а худшее - на фасаде.