СЕРГЕЙ ЕСИН: Я НЕ ИСПЫТЫВАЮ ВОСТОРГА ПЕРЕД ВЛАСТЬЮ

Главная Жизнь 01:01 14 Июня 2000 175

Имя прозаика Сергея Есина читатели узнали в 70-е годы. Широкую известность принесли ему повести "При свете маленького прожектора", "Р-78", "Мемуары сорокалетнего". А напечатанный в начале перестройки роман "Имитатор" стал заметным, можно сказать, знаковым

Неверов Александр

Напечатать

- Сергей Николаевич, вы возглавляете институт, где учат "на писателя". А где, кто и когда учил этому ремеслу вас?
- В этих случаях обычно говорят: учила жизнь. И это в основном так, несмотря на то, что звучит банально. Очень многим я обязан школе и культурному устройству предыдущего режима. Например, в детстве и юности мы постоянно слушали радио, где звучала хорошая музыка, читали классическую и современную литературу...
Я чрезвычайно благодарен своей первой учительнице Серафиме Петровне Полетаевой. Она научила меня уважать старших, вставать, когда в класс входит учитель, уступать место женщине... - очень простым вещам, без которых невозможно жить. С седьмого класса я учился в школе рабочей молодежи. Класс состоял, не помню - почему, из милиционеров, которые были лет на 20 старше меня. Литературу вела Тамара Хургина. Она, как и позже я, окончила филфак МГУ, но, кажется, плохо представляла, как преподавать в школе. Поэтому читала нам литературоведческие лекции. Но к литературе она меня приохотила. Хотя должен сказать, с раннего детства был уверен, что стану писателем. Дома у нас было мало книг - условия не позволяли, но читали мы очень много. Помните, у Пастернака в стихотворении "На ранних поездах": "Читали дети и подростки, как заведенные, взасос"... Так как в последних классах учился то в вечерней школе, то экстерном, я не знал, как надо писать сочинение. И на вступительных экзаменах в МГУ написал фактически свой первый рассказ. Причем с огромным количеством ошибок. Но рассказ, видимо, понравился и на экзамене по русскому устному меня "вытянули" - поставили пятерку, которую я абсолютно не заслуживал... Кстати, я первый в нашей семье, получивший высшее образование...
- Сергей Николаевич, вы нарисовали достаточно идиллическую картину. Но я знаю, например, что некоторые из ваших ближайших родственников были репрессированы...
- Да, дед по материнской линии, член ВЦИК, был арестован в 1937-м и погиб в лагере, отец - заместитель военного прокурора Москвы - в 1943-м, дядья тоже сидели. Мать растила нас с братом в очень тяжелых условиях. И по логике вещей я должен был до времени затаить обиду, а потом в известный момент оказаться в стане хулителей советской власти, тем более что это уже ничем не грозило, а, наоборот, могло принести известные дивиденды...
- Но этого не произошло?
- Нет.
- Ну а могли бы вы при прошлом режиме стать ректором Литинститута?
- Нет, не мог. Я был известным писателем, на радио, куда я пришел фактически курьером, вырос до главного редактора. Но это был предел в официальной карьере, которого можно было достичь работоспособностью и талантом. Чтобы преодолеть этот барьер, надо было быть любимцем режима. А я им не был. Например, даже тогда, когда я был немалым начальником и мне доверяли эфир великой державы, в райкоме однажды не захотели подписать мою характеристику для турпоездки за рубеж.
- Но на вашу позицию это потом не повлияло?
- Позиция моя меняется чрезвычайно медленно. Я тугодум - меня волнуют не только мои собственные проблемы, но и то, что происходит, извините за высокопарность, с народом, страной. И за все это сердце болит.
А что касается моего отношения к прошлому, то я исхожу из своего конкретного жизненного опыта. На одной чаше весов - безотцовщина, страдания близких и все, связанное с этим, а на другой - великолепное образование, социальные гарантии, общественный статус... И, наконец, возможность писать то и так, как я все-таки считал нужным. Хотя некоторые вещи шли к читателю небыстро и негладко...
- Кажется, этой участи не избежал и роман "Имитатор", который сначала был отвергнут в трех журналах, а потом, после публикации в "Новом мире", стал литературной сенсацией, принес автору широкую известность. Этот роман и некоторые последовавшие за ним - многоплановое исследование феномена современной интеллигенции. Ваше отношение к ней отражено в названиях, ставших уже нарицательными. Вы так упорно бьете по одной мишени, что кажется, будто в интеллигенции видите источник всех бед и несчастий, выпавших нам за последние десятилетия...
- Конечно, не единственный. Двоедушие, цинизм, корыстолюбие проникли на все этажи общества. И я писал об этом. Например, в повести "Р-78", герой которой шофер, а "Р" означает "Растиньяк". Писал и о номенклатуре, бюрократии - трусливой и безответственной - и о многом ином... Что же касается интеллигенции, особенно ее творческой части, то, во-первых, эту среду я знаю лучше других, а, во-вторых, ее роль в нашей стране традиционно особая. Ей безоглядно верили. Говорю это в прошедшем времени. Потому что сегодня, после многочисленных кульбитов, которые совершили некоторые "властители дум", вера сильно пошатнулась. Наш народ доверчив, но он - не дурак. А что будет завтра?..
- Завтра "властителями дум" станут выпускники Литинститута... Кстати, история с выборами ректора, на которых вы победили с "убедительным счетом", в свое время наделала немало шума: март 1992 года, эйфория демократии... И вдруг во главе одного из самых элитных вузов становится фигура едва ли не оппозиционная. А вскоре - другой, уже криминальный сюжет - поджог вашей квартиры... Тогда об этом писали все газеты, в том числе "Труд". Выяснились ли какие-то новые обстоятельства этого дела?
- Все было ясно с самого начала: когда я вступил в должность, шел активный передел собственности. Большой кусок институтской гостиницы захватили некие лица - "приватизировали" за какие-то мизерные деньги. Я потребовал вернуть. На предложение "поделиться" со мной я ответил отказом. Последовали звонки с угрозами, визиты крепких ребят. И, наконец, однажды в четыре часа ночи дверь моей квартиры облили горючей смесью и подожгли... Сейчас вспоминается смешное: ректор в трусах на балконе четвертого этажа, откуда его снимают пожарные... Но собственность мы отстояли. Вообще, надо сказать, что Литинститут - единственная структура бывшего Союза писателей СССР, которая при новой власти не потеряла ничего. У других уходили дома творчества, поликлиника - да много всего...
- Разграбление писательской собственности шло под музыку раздоров "правых" и "левых", "демократов" и "патриотов". У вас же в институте, кажется, и те и другие прекрасно уживаются.
- Не то чтобы прекрасно, но уживаются. Семинары у нас ведут Мариэтта Чудакова и Михаил Лобанов, Татьяна Бек и Юрий Кузнецов, Сергей Чупринин и Владимир Гусев... А в экзаменационную комиссию, которую возглавляет Андрей Турков, с прошлого года входят видные писатели из разных союзов, а в этом году войдет и представитель ПЕН-центра. И что выясняется? Сидят многоопытные мастера, но непримиримые идеологические противники, а перед ними - юный выпускник со своими текстами, которые надо оценить с творческой точки зрения. И тут идеология уходит на задний план, и работают только художественные критерии. И оценки, как правило, совпадают... Я вообще считаю, что писателей надо мирить не на собраниях (это бесполезно), а на конкретных творческих делах.
- В прошлом году только вступивший в должность премьер-министра Владимир Путин одним из первых посетил Литературный институт. Почему он решил начать с вас?
- Об этом я могу только догадываться. Может, начиная гласную политическую карьеру, Владимир Владимирович решил встретиться с представителями будущей творческой интеллигенции. Это, кстати, привлекает и других политиков. До этого у нас побывали Зюганов, Явлинский, Лукашенко, Лебедь, послы Китая и Южной Кореи. Возможно, Путину было также известно, что я ничего не буду просить...
- Какое впечатление оставило это посещение?
- Я не испытываю восторга перед властью как таковой. Но эта встреча была действительно интересной. Гость произвел яркое впечатление своей открытостью, быстротой реакции, готовностью отвечать на любые, даже самые острые вопросы. Публика у нас ведь такая, что за словом в карман не полезет. Кое-кто из преподавателей пытался даже учить Путина, как воевать в Чечне... Но дело даже не в том, о чем говорилось, а именно в атмосфере общения. Когда показывал мемориальную комнату, где родился Герцен, окна которой выходят на спортплощадку, я вдруг увидел острый и веселый взгляд гостя, который он бросил на будущих классиков, играющих в футбол.
- Одним словом, ваш оппозиционный настрой подвергся серьезному испытанию...
- Знаете, мне кажется, что есть личная оппозиционность и есть чувство ответственности за дело, которым ты занимаешься. Я не должен переходить ту грань, за которой мои слова или действия могут отрицательно сказаться на жизни Литинститута. Это - сейчас государственное учреждение и, как ни относись к власти, она дает нам 35-40 процентов средств, которые мы тратим.
А что касается фигуры президента, то здесь, конечно, еще многое неясно, дело покажет. Но определенные надежды у меня сохраняются. Из чего я исхожу? Например, я почувствовал в нем человека весьма самолюбивого. И самолюбие это, думаю, не мелкое. Конечно, перед ним - перспектива войти в историю. И, думаю, он прекрасно понимает, что для этого надо хорошо попотеть. У него перед глазами - опыт нескольких малопочтенных вхождений в историю. Вряд ли Путин захочет остаться в памяти народа таким, как некоторые его предшественники. Еще есть надежда, что новая власть по-настоящему будет уделять внимание культуре.
Судить, конечно, надо по реальным делам. А их предстоит столько... И одно тяжелее другого: и война на Кавказе, и экономика, и социальная сфера, где ситуация по степени напряженности, вызванной немыслимым расслоением, напоминает ситуацию 17-го года. И все это надо решать срочно, как говорится, "еще вчера"...
- Нынешние ваши студенты - это будущее нашей словесности. Как вы воспринимаете это поколение?
- С оптимизмом и надеждой. Есть очень талантливые ребята. Да и система отбора у нас довольно жесткая. Они, конечно, выросли в новой реальности, ко многому относятся иначе, чем мы, но непроходимой пропасти между нами нет - во всяком случае, я этого не чувствую. Вообще, процесс обучения у нас, если угодно, взаимный. Студенты нам тоже в чем-то помогают. Почему большинство нашей профессуры держится за Литинститут? Главное - возможность общаться с молодежью. Хотя это и отнимает много сил, времени на подготовку. Знаете, что такое провести семинар? Как актеру одному на сцене сыграть трехчасовой спектакль. Если делаешь это с полной отдачей, то домой уходишь с мокрой спиной.

Напечатать

Жизнь 00:04 / 19 Апреля 2024 7545

Итак, она звалась «копейкой»…

В этот день в 1970 году с конвейера сошел первый ВАЗ-2101

Артем Скворцов

Труд

19 апреля 1970 года со сборочного конвейера Волжского автозавода сошел первый автомобиль ВАЗ-2101, прозванный в нашей стране «копейкой». Советскому человеку эта машина, прототипом которой являлся итальянский «Фиат-124»,...