Ожидалось, что около тюрьмы состоится многотысячная манифестация протеста, но пришли лишь около 150 человек. Журналистов, освещавших это событие, было в десять с лишним раз больше, так что а Америке не осталось уголка, где бы не знали во всех подробностях, как государственный преступник Маквей провел свой последний день, из чего состоял его последний ужин, кого пригласил он в свидетели казни -(Тимоти имел право пригласить пять человек, а явились только четверо - знаменитый писатель Гор Видал в последние часы передумал).
Помимо них и официальных лиц, казнь через окна камеры, где на столе лежал пристегнутый ремнями Маквей, наблюдали еще 20 человек - десять журналистов и десять родственников его жертв. А за тысячу километров, в Оклахома-сити, еще 232 родственника погибших следили за происходящим в "Терре-Хот" по специальному телеканалу. Некоторые из них потом делились своими чувствами. Одни говорили, что убийца их жен, детей, отцов слишком легко отошел в лучший мир, повешение для него было бы более уместным. Другие признавались, что не испытали ожидаемого облегчения от того, что правосудие свершилось.
И чуть ли не каждый поражался непримиримой ненависти, которая до последнего мгновения леденела в глазах Маквея, ни в чем не раскаявшегося и отказавшегося от традиционного "последнего слова". Впрочем, это не совсем так. Во-первых, он заблаговременно выразил желание, чтобы в качестве такового было передано прессе переписанное им от руки 16-строчное стихотворение английского поэта прошлого века Уильяма Эрнста Хенли, где содержатся высокие фразы об "окровавленной, но не склоненной голове" и о "несгибаемой душе", которая - "сама себе капитан". Во-вторых, и это более существенно, один из его свидетелей, автор книги "Американский террорист: Тимоти Маквей и взрыв в Оклахома-сити" Лу Митчел рассказал, что он ему в последней их беседе сказал: "А счет все равно в мою пользу - 168:1".
ФБР накануне казни разослало директиву всем своим подразделениям: усилить охрану федеральных учреждений. По опыту известно, что у "героя" такого рода могут найтись подражатели, тоже жаждущие геростратовой славы. Тимоти Маквей - никакой "не идейный борец". Был он примерным сержантом, заслужившим в войне с Ираком орден "Бронзовая звезда" и медали. До этого пытался от огорчения покончить с собой, когда его не взяли в "зеленые береты" - армейский спецназ. А "на гражданке" у него пошло наперекосяк, оказался он, сын рабочего-автомобилестроителя, ни к чему путному не пригоден. И вся его "идейность" - это месть обществу за собственную неудачливость. Один его сокамерник даже поведал газетчикам, что Тимоти в 33 года был все еще девственником. А "героический образ" Маквей все-таки не выдержал: отказавшись сначала от апелляций, он передумал, когда оказалось, что ФБР представило в суд не все документы, и уполномочил адвоката добиться отмены приговора. Но судья оставил его в силе, и Маквей опять сделал каменное лицо. СМИ объявили с его слов, что он не верит в загробную жизнь, но в последний его час, как обнаружилось, его тайком посетил католический прелат.
Но это детали, которые не будут иметь значения для таких же, как он, желающих прославиться любым путем. Ведь так или иначе, а Тимоти Маквей добился всемирной известности. О нем вещают на всех радиоволнах, уже пишется несколько новых книг, на подходе телевизионный сериал. В камеру к нему приходили пачки писем от женщин, желавших родить от него, а некая Имельда Паркетт, имеющая двоих детей, объявила, что она уже каким-то образом сумела искусственно осемениться спермой Маквея. Патологический убийца на глазах становился культовой фигурой. Для подростков с неустойчивой психикой и взрослых со сдвинутыми мозгами это - образчик "настоящего мужчины", достойный слепого подражания. Мертвый Маквей, похоже, будет еще опаснее, чем живой.