Сопровождать Никиту Сергеевича в Англию на день рождения королевы Елизаветы, год как взошедшей на трон, мичмана Сиротюка командировал генштаб Балтийского флота. Стоял апрель 1956 года.
- На самый быстроходный военный крейсер ВМФ Советского Союза "Орджоникидзе" я прибыл со своим другом Ваней Савичевым. Там уже полным ходом шла загрузка провианта. Нас, разумеется, сразу впрягли в работу, и к тому времени, как судно должно было отчалить, у меня подскочила температура - перетрудился на сквозняках. Корабельный врач, заподозрив пневмонию, решил списать меня в госпиталь, но я спрятался на камбузе, а вышел, когда крейсер был уже в открытом море. Чем, кстати, очень обрадовал замполита, потому как хваленые кремлевские повара мгновенно вышли из строя от качки. И это при том, что повар у Хрущева был настоящим богатырем. Ему для этого рейса морскую форму сшили, так в китель два матроса помещались, а у нас народец нехилый был.
- И чем вы потчевали Хрущева?
- Не только его. Кроме Никиты Сергеевича, с нами плыли председатель Совета Министров СССР Булганин, конструктор Туполев и академик Курчатов, сын Хрущева Сергей и посол Англии в СССР. Вкусно поесть любили все, но мы, конечно, ориентировались на вкусы Хрущева. А Никита Сергеевич предпочитал домашнюю лапшу на курином бульоне, рыбную окрошку с семгой и красный украинский борщ. Для разнообразия к обеду предлагали окрошку овощную и мясную. Квас готовил Ваня Савичев, он был великим мастером по этому делу. На второе тоже всегда был выбор. Бифштекс по-столичному из телятины, отбивные с косточкой, пельмени, рагу из барашка, плов, азу. Но моим коньком были закуски. Фаршированные яйца, селедочка под шубой, собственного приготовления буженина, ассорти из лососевых, тарталетки с икрой...
- А чем запивалась вся эта снедь?
- Хрущев с Булганиным жаловали только водочку, а свита, как и положено, подражала королям. На "ура" шел наш квасок и обычный флотский компот из сухофруктов.
- Вы сами накрывали на стол?
- Нет, это делали вышколенные официанты из лучших московских ресторанов. А у нас и так работы хватало. В последнюю ночь перед Англией мы готовили любимое блюдо Хрущева для королевы, оно называлось "Полет". Чтобы его приготовить, надо быть настоящим виртуозом. Берете крупного, жирненького, заранее прожаренного рябчика, обрезаете на грудке кожицу и закатываете ему на голову. Потом надрезается шейка у головы и посыпается солью. Крылышки подрезаются по второй сустав, и продевается тонкая шпажка, чтобы создать иллюзию полета. Подобная же операция производится с хвостиком, чтоб он веером торчал. Потом сажаем птичку на горбушку черного хлеба, клювик, чтоб блестел, натираем спиртом, сидит, как живой. А дальше изображаем лесную полянку: тут и грибочки (маринованные), и клюква, и цветы из овощей, и травка. Но предметом особой гордости Хрущева были сохранившиеся зобики рябчиков, набитые ароматными березовыми почками. Это как бы подчеркивало, что дичь только что с ветки.
- Что вас ждало в Портсмуте?
- Встречали Хрущева салютом. Потом делегация с ним отправилась в Лондон, а мы остались принимать гостей. Первыми пожаловали мэр портового города и местное командование. Пока они вели светскую беседу с капитаном, мы сервировали стол. Икру накладывали в тарталетки (формочки для них забыли дома и потом весь рейс мастерили их из жести). В центр стола водрузили хрустальную вазу с икрой. Неожиданно прибегает официант и аж трясется от негодования. Рассказывает: от группы гостей отделился английский офицер, взял вазу с икрой и быстро-быстро съел содержимое ложкой. Мы остолбенели. Но что делать? По шее ведь нахалу не дашь - иностранец. Когда гости расселись, пришлось вынести еще одну вазочку.
Мэру очень понравился наш коньячок "Ереван-56", а цифры в названии обозначали не год выпуска, а крепость. Когда он изрядно осоловел, наш переводчик попросил разрешение дать увольнительные матросам, и мэр разрешил. Уводили его под руки.
Но настоящая сенсация произошла через день. Возвращаемся мы из увольнительной, а возле корабля работают водолазы. Что случилось, спрашиваю особиста, с которым сложились короткие отношения (уж больно наш коньячок пришелся ему по вкусу). И узнаю про капитана Кребса. Потом об этом все газеты английские написали и наша - "Страж Балтики". Оказывается, тело капитана в водолазном костюме всплыло возле носа нашего корабля. Командование приняло решение осмотреть днище - не заминировано ли? Ничего не нашли. А что получилось? В ста метрах от нас стоял английский авианосец, справа была небольшая бухта. Капитан-лейтенант Кребс служил на авианосце, он переоделся, спустился под воду и решил осмотреть наш крейсер, но его подвел акваланг. Годом раньше он же, оказывается, лазил под крейсер "Свердлов".
- А как насчет лондонских девушек?
- Когда наш крейсер объявил день открытых дверей, по трапам ломанулись их барышни. Началась давка, многим стало плохо, и наши матросики вносили девушек на борт на руках. Возвращаясь домой, Хрущев сказал, что надо бы ввести моду на капрон и у наших женщин. Что вскоре и было сделано.
- Как вы восприняли его отставку?
- Переживал. Он был искренним и честным мужиком, таких всегда жалко.
...Отслужив 25 лет, Сиротюк уволился в запас и уехал в Мариуполь, где преподавал морское дело мальчишкам, быстро его полюбившим. Теперь пенсионеру Петру Кондратьичу не по карману блюдо "Полет". Но художественный талант он реализует, работая кистью: морские пейзажи и колоритные натюрморты очень популярны среди знакомых. Худенький, невысокий, с интеллигентным лицом и мягкими манерами, он не умеет ни конфликтовать, ни жаловаться на трудности.