- У каждого москвича есть своя история отношений с городом. Какие места напоминают вам о
- У каждого москвича есть своя история отношений с городом. Какие места напоминают вам о детстве?
- Я рос в семье дипломатов, поэтому детство провел частично в Пекине, частично в Париже. В Москве оказался только в 12 лет. И сразу с восторгом окунулся в дворовую жизнь. Это было замечательно, потому что я приехал из Парижа, где жилось довольно скучно: там дети общаются в школе либо в спортивных клубах или детских лагерях. Мы жили в Филевском районе. У меня появилось множество друзей, и значительный лесной массив Филевского парка стал главным местом наших проделок. Мы играли в футбол, казаков-разбойников и очень любили пугать целующиеся на скамейках парочки, взрывая за их спинами китайские хлопушки...
Другое памятное место - это район Спасопесковского переулка, в котором неподалеку от резиденции американского посла находилась моя школа. Кстати, на известной картине Поленова "Московский дворик" изображен именно этот уголок.
- Какие московские места вы считаете самыми романтичными?
- С будущей супругой я познакомился, когда она была студенткой Щукинского училища, что неподалеку от Арбата, и два с половиной года мы пробродили по этим чудесным улочкам между Арбатом и Остоженкой. Район Музея Пушкина, прилегающие бульвары - для меня очень близки. Ну и к списку романтичных мест я бы еще добавил Ленинские горы.
- Оттуда взгляд волей-неволей цепляется за высотки. Как вы к ним относитесь?
- Скорее положительно. Они не вписываются в традиционный облик Москвы, но город должен развиваться и избежать строительства многоэтажных домов, даже в центре, невозможно. Уж лучше высотки, чем бездарнейшие стеклобетонные конструкции семидесятых. А такой жути в Москве понастроено было полно.
А высотки... Да, это имперский стиль, да - копия американских небоскребов. Но очень наша, я бы сказал, советско-византийская копия. Конечно, в них много элементов помпезного социалистического украшательства, но это само по себе образует архитектурный стиль. Мне кажется, семь высоток создают в Москве центры притяжения. Хотя, возможно, у меня субъективное отношение к отечественным небоскребам: в одном из них, в МИДе на Смоленской, мой отец проработал много лет, и я частенько там бывал.
- В панораме города выделяется и храм Христа Спасителя. Нужно ли было его восстанавливать?
- Я считаю - однозначно да. И все вопли о том, будто воссоздание храма станет чуть ли не началом возрождения русского черносотенного национализма, - болтовня, политический бред. Произошло возвращение на свое место исторического здания, возведенного в честь победы русских в войне над Наполеоном. Да, об архитектурной ценности храма спорили всегда. Но так или иначе, он является украшением города и в каком-то смысле символом новой, послесоветской Москвы. Если выбирать из того, что могло бы быть на этом месте, то собор, конечно, лучше, чем 400-метровый Дворец советов, задуманный Сталиным, или огромный бассейн, появившийся при Хрущеве.
- Симметрично храму относительно Москвы-реки располагается памятник Петру работы Церетели...
- Лично к Церетели я отношусь очень хорошо, считаю его безусловно одаренным человеком. Но этот памятник я воспринимаю сдержанно. Конечно, это - интересная работа, и я не согласен с некоторыми критиками, что памятник так уж катастрофически портит облик города. Но мне кажется, он не логичен ни концептуально, ни по месту расположения. Этот монумент не гармонирует с окружающим пространством, и ничем, кроме горячего желания Церетели видеть свою работу в центре столицы, ее появление здесь объяснить не могу. Ведь сам Петр Москву не любил и жил преимущественно в Питере.
- А что вы думаете по поводу коллажика напротив Манежа?
- Мне кажется, это китч. Но когда я смотрю на детишек, бегающих среди этих прудиков, мишек и золотых рыбок, на толпы людей, гуляющих там, - понимаю, что разговор про это - праздный. Я отношусь к этому комплексу еще более спокойно, чем к памятнику Петру.
Вы, наверное, удивитесь, но еще мне по-своему нравится памятник Ленину на Калужской заставе. Это тоже китч, только уже советской эпохи. В отличие от бездарного памятника Дзержинскому этот монумент по-своему интересен. Тут есть композиция, образующая как бы многослойный пирог из народных масс, поддерживающих Ильича в его революционной борьбе. И если большинство статуй вождя, щедрой рукой советской власти разбросанных по стране, я бы снес, то вот этот монумент оставил.
- На том же Ленинском проспекте, только чуть дальше от центра, находится громадная стела с Юрием Гагариным наверху...
- Это тоже памятник эпохе. В нем выражен очень идеологический, но в то же время наивный оптимизм начала 60-х, когда людям казалось, что небеса уже открыты, через 20 лет человечество покорит Венеру и Марс, а советская власть распространится на весь мир.
- Если бы к вам приехал никогда ранее не бывавший в Москве знакомый и попросил показать столицу, куда бы вы его повели?
- Это время от времени происходит. И своих гостей я всегда веду на Красную площадь. Это одно из самых впечатляющих мест в мире. Я был в 55 странах, видел массу памятников, входящих в сокровищницу мировой культуры, и должен сказать, что по производимому впечатлению на всем земном шаре, если говорить о столичных городах, имеются от силы три-четыре архитектурные жемчужины, которые могут сравниться с Кремлем. Кроме Красной площади, в Москве не так уж и много таких самодостаточных исторических мест. Безусловно, мне очень нравится и Кусково, и Коломенское, но добираться до них через пробки и заторы утомительно. Еще я бы обязательно своих гостей сводил в Пушкинский музей, который очень люблю и за прекрасные фонды, и за компактность.
- На ваш взгляд, где в столице можно встретить наибольшее количество красивых женщин?
- Мне кажется, на Тверской. Не потому что она прославилась женщинами легкого поведения, которые, надо сказать, редко блещут красотой, а просто это главная артерия города, и там расположено много привлекательных для женщин магазинов.